Тай-чи языка, или Вас невозможно научить иностранному языку - Николай Федорович Замяткин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Вопросы? Нет? Жаль. А я ведь так надеялся ответить на каверзные вопросы как обычно заинтересованной моими лекциями аудитории. Ну, если вопросов нет, тогда можете идти – на сегодня занятия закончены. И разбудите, пожалуйста, спящих на задней парте…
Принцип избыточного давления – в вашей голове
Можно сказать, что читая и слушая, мы как бы помещаем слова иностранного языка в некий сосуд, находящийся внутри нас. Задача в том, чтобы создать в этом сосуде тесноту, своего рода избыточное давление, когда слова и фразы иностранного языка будут стремиться выйти из нас через наш артикуляционный аппарат, прозвучать вне нас и прозвучать громко. Когда же мы начинаем говорить, то внутреннее языковое давление по необходимости снижается и достигает уровня равновесия, при котором мы больше не чувствуем нужды в дальнейшем говорении. Мы можем говорить, но не хотим, поскольку дальнейшее говорение было бы связано с принуждением самих себя к этому. Свободная же речь, к которой мы стремимся, по определению не терпит принуждения. В речь, таким образом, выходит только некоторая часть того, чем мы обладаем внутренне. Мы не можем – подобно магнитофону – воспроизводить все, что имеем, но произносим только то, что уже почти не может не быть произнесенным, – когда мы должны выговориться. Состояние это всем нам хорошо знакомо по нашему родному языку.
В процессе изучения иностранного языка мы должны создавать это состояние – это избыточное языковое давление внутри нас – искусственно. Мы должны целенаправленно и методично насыщаться и перенасыщаться изучаемым языком – тогда мы будем готовы говорить. И не просто говорить, а говорить действительно свободно и спонтанно. Часто такая готовность говорить выражается во внутренних монологах на изучаемом языке, с которыми мы обращаемся – внутри себя – к нашим воображаемым собеседникам. Такого рода внутреннюю речь не следует ограничивать или подавлять – это естественное и несомненно полезное явление в процессе нашего приближения к действительному, творческому говорению на новом языке – нашей конечной цели в этом трудном марафонском забеге.
Наш артикуляционный аппарат будет полностью тренирован и подготовлен к этому чрезвычайно важному этапу в освоении иностранной речи – подготовлен через матричное протоговорение, т.е. через упорную работу по громкой, артикулированной начитке матрицы обратного резонанса. Артикуляционный аппарат уже не будет саботировать нашу иностранную речь, а будет умело и без каких-либо значительных затруднений – не исключено, что даже и с некоторым изяществом! – исполнять возложенную на него задачу. Задачу по облачению стремящихся наружу слов, фраз и предложений пока еще чужого – а впрочем, уже не совсем чужого для нас! – языка в должную звуковую форму.
Вот таким образом, мой любезный собеседник, вот таким образом…
Языковой эскалатор, или Чилдрынята, играющие на стриту́
Все, кто когда-либо занимался спортом, музыкой либо другой деятельностью, связанной с выработкой и закреплением моторно-двигательных навыков, хорошо знают, что навыки эти не вечны. При отсутствии усилий для их поддержания они достаточно быстро затупляются и со временем могут даже совершенно уйти.
К сожалению, это полностью относится и к языку. Я сказал к «языку», а не к «иностранному языку» по причине того, что сказанное целиком и полностью относится как к языкам иностранным, так и к вашему родному языку, дорогой мой собеседник. Стоит вам попасть за границу, как отвратительный процесс утрачивания родного языка тут же начинает свою гнусную работу.
Когда вы выезжаете за границу на короткий срок – дни, недели и месяцы, то это почти незаметно. В вашем языке незаметно. Пока это практически незаметно в том, как говорите вы – недавний пришелец в эту камеру языковых, так сказать, пыток. Однако это больно режет слух, когда вы общаетесь за границей с вашими бывшими соотечественниками, покинувшими свою страну годы назад – или когда они приезжают «на побывку» на свою бывшую родину и говорят, будучи не в состоянии вспомнить какое-либо слово, пощелкивая при этом пальцами: «Как этоу ест на фаш язиик?»
У вас даже может появиться мысль, не смеются ли они над вами, не издеваются ли, пересыпая свою речь «поюзанными» машинами на «клачу», «трехбедрумными эпартментами», «аппойнтментами» в больнице, односторонними и двухсторонними «иншуренсами», «сикуриками», «вау» и прочей мерзостью. Интонации и построение фраз наводит вас на ту же мысль. Впрочем, вы достаточно быстро замечаете, что и между собой они общаются на таком же пакостном язычишке, причем совершенно не замечают этого. Вы можете услышать перлы, наподобие «Ты воду будешь с айсом или без айса?», «Вам чиза наслайсить али как?», «На этой машине я уже надрайвил много майлиджу!», «Мой хазбынд на ярде кару фиксует», «Вон мои чилдренята играют на стриту́» или «Мене надо итить на вэлфер на жоп-клуб»! Да-да! Именно так! Один «новоамериканец» обратился к вашему покорному слуге именно с этой фразой. Никакой Задорнов не сможет выдумать этого из своей смешной головы!
И вы понимаете, что над вами не смеются, что действительно происходит размывание и потеря языка, с которым эти несчастные люди родились и выросли и от которого вольно или невольно отказываются. Дорога от языка Гоголя, Толстого и Тютчева к языку брайтонской колбасницы Цили не так уж, как оказывается, долга и извилиста.
Происходит это в той или иной мере со всеми – даже с теми, кто сознательно сопротивляется этому злу. Кстати, достаточно часто «бойцы сопротивления» подвергаются агрессии со стороны языковых «зомби» – их русский язык категорически отказываются понимать, требуя перехода на общеупотребительный в этом гетто «эрзац-языкен». «Дайте мне, пожалуйста, фунт сыра!» – вас встречает стеклянный взгляд «зомби» за прилавком «русского» магазина – хотя, говоря «фунт», вы уже делаете им уступку! «Ну, в смысле, полкило!» – выражение не меняется. Что делать в такой ситуации? Перевести вашу просьбу на «зомбический» язык, сказав: «Дайте мне паунд
