Волчья стая - Сурен Цормудян

Природа не теряла времени и отвоевывала пространство. Город был захвачен растительностью. Деревья и кустарник росли повсюду — на улицах и площадях, на крышах и балконах уцелевших домов. Вьюны заволакивали стены, словно хотели затянуть здание в тягучий грунт. Некоторые дома были разрушены давно, другие строения позднее рухнули под действием свищей или растений, неумолимо подтачивавших бетонные монолиты. Местные, наверное, привыкли; после Смуты успело вырасти целое поколение, по мнению которого город и не мог выглядеть иначе. Это был город, заросший деревьями, с позеленевшими от мха и травы каменными коробами. С ржавыми остовами машин, словно созданных не людьми, но природой, чтобы в них гнездились дикие существа. Но лейтенант Гильмири жил в Оазисе, где высились многоэтажные дома, торговые центры, клиники, где сохранились мощенные каменной плиткой улицы, где растительности дозволялось существовать только в декоративных клумбах. По вечерам там зажигались огни. По улицам проезжали редкие частные машины успешных господ, работал общественный транспорт для простых служащих. Полиция на броневиках патрулировала кварталы. Камеры безопасности на фонарных столбах следили за порядком. Мачты телефонной связи сканировали вживленные в граждан датчики. Там было безопасно. А что здесь? Дикари. Никому не подконтрольные и ничем не ограниченные. И эти дикари теперь угрожали жизни Гильмири — той жизни, где не было места унылым пейзажам. До чего же остро хотелось разбомбить всех этих дикарей и вернуться домой!

— Ищите машину. Мы сможем обнаружить ее лишь визуально. Ее краска непроницаема для датчиков и сканеров.

— А вот и он! — объявила Химера, продолжая наблюдать за небом.

Самолет буквально вывалился из низких грозовых туч и теперь медленно плыл над восточной окраиной Чертога, лениво покачивая крыльями.

Павел проследил за ее взглядом.

— Ванька, ну-ка глянь в бинокль. Это он?

— Сейчас. — Иван согнал Крылова с камня, на котором тот сидел, и взобрался повыше, чтобы не мешали кроны деревьев.

— Ух ты! Ни разу не видел самолета! Ну, в смысле, того, что еще летает! — воскликнул молодой снайпер, с восхищением глядя на стальную птицу.

— С таким самолетом лучше и не встречаться, — мрачно проговорил Иван, наблюдая в бинокль. — Да, Паша, это «ганшип». И он к нам идет левым бортом, то есть пушками.

— Эй, салага, ты не на пташку глазей, а по сторонам паси, чтобы уроды какие не пришли, — вмешался Ходокири.

— Так ведь она говорила… Что пленный сказал… Ну, что больше здесь никого нет…

— А ты не верь на слово, идиот. В Чертогах водятся мутанты.

— Крупных тут все равно нет, да и дождь.

— Вань, что у них за дисциплина там? — сокрушенно вздохнул Ходокири.

— От меня-то чего хочешь? — буркнул Булава, не отрываясь от бинокля.

— Как чего? Врежь ему для профилактики. Я бы сам засветил, но ходить не могу. А у тебя и удар послабже.

Иван отвел бинокль, обернулся и насмешливо посмотрел на Павла, затем на Крылова.

— Давай, парень, следи за окрестностями. Он прав.

Крылов что-то недовольно проворчал, снял с плеча трофейный автомат и стал всматриваться в руины и заросли.

— Эй, а где девчонка?

Лишь оглянувшись, все трое поняли, что Химера исчезла.

— Вот блин, — разочарованно протянул Павел. — А я даже стрелку забить не успел. Ох уж эти бабы. Найти их трудно, потерять легко…

— И забыть невозможно, — перебил его Иван. — Кто она вообще такая?

— Ну. — Ходокири пожал одним плечом. — Тахо и Черный величали ее не иначе как Химерой.

— Как? — не расслышал Булава.

— Химера, говорю. Ты что, тоже контуженный, не слышишь ни хрена?

— Химера? — Иван вдруг засмеялся. — Ну, Паша, ты даешь!

— Чего? Что не так?

— Ты хоть знаешь эту историю?

— Какую? Про Химеру?

— Да, — кивнул Иван.

— Ну, слышал. Типа, одинокий рейтар, баба, гоняет по резерватам. Ренегатам и псам, дескать, спасенья нет. Стреляет метко. И все такое…

— Все, говоришь? А то, что она никогда не заправляет свой рейт? Что мотки ее живой, а мотор питается кровью одиноких пилигримов? Что в полнолуние она летает на нем по небу и умеет управлять аномалиями?

— Правда, что ли? — удивился Павел.

— Да окстись, Ходок. Какая, к черту, правда. Байки это все. А ты заливаешь, что эта соплячка и есть Химера из глупых сказок. Ну да, была пара случаев — девки ряженые катались. Одну казаки поймали и родителям вернули, потому как она стадо на пастбище распугала, и две коровы свалились в овраг. И еще был случай: другая от мужа сбежала на его мотоцикле и назвалась Химерой. Потом мотоцикл сломался, клина поймал, она его продала да ушла работать в вертеп.

— Не, эта на продажную не похожа. И рейт у нее ухоженный. Кстати, она от нас шаровую молнию увела! Вот!

— И что? Проблема, что ли, шаровуху отвлечь?

— А риск?

— Риск есть, конечно, — признал Иван. — И немалый. Только мужиков молнии бьют в шесть раз чаще, чем баб. Издревле известный факт.

— Интересно, почему? — пробормотал Крылов.

— Почему? Хах! — не замедлил с ответом Павел. — Да потому что у нас, у мужиков, здоровенный такой молниеотвод есть!

И он хлопнул себя ладонью ниже живота, но тут же скорчился от боли, отдавшейся в ране.

— Мляха, гребаный осколок… Кажись, укол перестал действовать…

— Паша, кончай орать, — осадил его Иван.

Он хотел сказать что-то еще, но его отвлек громкий и резкий звук позади дома, возле которого они находились. Все снова обернулись.

Мимо, ревя двигателем, промчался черный мотоцикл. Наездница, а у Ходокири не оставалось сомнений, что это была та самая одноглазая незнакомка, нареченная Химерой, умело лавировала между кустами и руинами. Стальной конь уносил ее в сторону самолета, кружившего над окраиной.

— Слышь, Ванька Булавка, — ехидно заговорил Павел. — Поведай мне, суеверному, сколько ты знаешь людей, которые вот так катаются на рейтах по Чертогам? А?

— Она что, ненормальная? — проворчал Булава, глядя рейтарше вслед. Ее уже не было видно, она скрылась за поворотом, оставив лишь дымный шлейф. — Угодит в свищ — и привет. Поминай, как звали.

— Правильно, Ваня. Ноль, — ответил за своего друга Ходокири. — Я тебе говорю, Химера это.

— Может, она просто хорошо знает этот Чертог? — предположил Крылов.

Иван возразил:

— Мы тоже знаем, но на рейтах не рассекаем.

— Возможно, вы не так хороши, как пытаетесь казаться, — усмехнулся молодой снайпер.

— Ваня! Всеки ему с правой! Врежь засранцу! Я не могу, задница болит!

— Расслабься и не будет болеть, — посоветовал Булава.

— Дьявол! Давайте скорее! — крикнул Тахо.

Он находился на башне и уже отсоединил и скинул два пустых контейнера от зенитных ракет.

— Думаешь, это так легко? — откликнулся Мустафа. — Чертов Павлин, уломал ввязаться в эту историю, а сам сейчас прохлаждается с девкой. Моралист чертов.

— Парни! Самолет! Я его вижу! — подал голос Артем.

— И я вам о том же говорю! — подхватил Малон. — Времени больше нет! Быстрее!

— Засоль, давай! И-и-и — ррраз! — рявкнул Черный.

Они все-таки приподняли контейнер. Соловей присел, подставил спину и начал выпрямляться.

— Черт! Муса! Не отпускай! Она мне хребет поломает!

— Да я не отпускаю! Тахо, ты держишь?

— Держу!

— Почему на этой машине нет лебедки, зараза, я ее все манал! Может, все-таки одной? Одну-то уже загрузили!

— Не гарантирую, что и двумя собьем! — уперся иноземец.

— Что? Так какого черта мы тут тогда…

— Засоль! Угомонись! Тяни вверх! — заорал Соловей, продолжая вставать, несмотря на адскую боль в пояснице и трясущиеся колени.

— Я тяну!

— Сейчас подсоблю, парни!

Из здания выскочил Артем. Он прыгал на одной ноге, морщился и рычал от боли в ране, однако из последних сил спешил на помощь товарищам. Повязка на ноге вновь набухла от крови, но Полукров не обращал на это никакого внимания.

— Лейтенант, вижу одинокого мотоциклиста, — доложила Ширин.

Гильмири взглянул на ее монитор. В углу горел номер камеры, с которой поступало изображение. Он нажал нужную кнопку, и та же картинка возникла на его экране.

— Ну да. Так и есть. Мотоциклист.

— Лейтенант, нам его атаковать? — послышался в динамике голос старшего стрелка.

— Нет. Нам нужна машина. Ищите ее.

— Что он делает? — пробормотала капрал. — Выехал на пустырь и крутится там.

— Отвлекает внимание. Значит, машина где-то рядом. Мы близки к цели.

Над приборной панелью замерцала красная лампа, и звуковой сигнал оповестил о включении наземного радара.

— Проклятье! Они в нас целятся! — воскликнула Ширин.

— Где? Черт, да где машина?!

— Я ее вижу! — отозвался второй пилот. — На три часа!