Вино Асканты - Алексей Корепанов

Колдун осмотрелся, задержал взгляд на стреле с голубой повязкой, остатках погребального костра и свежей могиле. Сдвинул брови, с силой потер левое плечо, медленно произнес:

– Помню… Не только не смог увернуться, но и сообразить даже ничего не успел. – Он поморщился, опять потер плечо и грудь. – Было больно… А еще злость на себя, на неуклюжесть свою, на неприспособленность… И обидно было – не дойти до цели, попасться на хитрость. – Колдун опять улыбнулся, просветлел лицом. – Значит, открылись ворота из слоновой кости?

Вольный боец вздрогнул.

– Откуда ты знаешь, Колдун?

– Знаю. Я ведь и придумал это заклинание… как и весь мир вокруг нас…

И вновь сомнение охватило Грона. Охватило – и тут же пропало. Возможно, Колдун говорил правду, всегда говорил одну лишь правду, и все было и есть именно так, как он говорил. Мир был великолепен, мир был открыт только для счастливых чудес.

– Вот и Вальнур Рай, – спокойно сказал Колдун, глядя за спину Грона.

Из черной гряды за равниной выплыло облачко пыли, понеслось к поляне. Всадник в зеленом плаще, увидев Грона и Ала, вскинул руку с боевым топором, прочертил в воздухе сверкающие круги.

– Не беспокойся, Гронгард. – Колдун ободряюще улыбнулся. – Еще немного – и твоя Инейя-Рения тоже вернется сюда. Думаю, ты уже убедился, что мне можно верить?

– Пусть твои слова сбудутся, Колдун!

Белый конь вихрем ворвался на поляну. Вальнур лихо выпрыгнул из седла и, сияя улыбкой, подбежал к Грону и Алу. Вольный боец, не сумев сдержать чувств, обнял его за плечи, притянул к себе, с силой хлопнул по спине.

– Светлые духи рассвета, ты жив!

– Еще бы! – смеясь, ответил юноша. – Ясноглазая Оль не простила бы мне мою смерть. Да я бы вернулся к ней даже мертвый.

Вольный боец невольно отстранился, пристально посмотрел в веселые глаза Вальнура.

«Даже мертвый…»

– Заждались меня? Где мой ужин? Что тут без меня происходило? – сыпал вопросами Вальнур, оглядывая поляну. – Кто жег костер?

– Я все расскажу, – остановил его Грон. – А ты скажи, что случилось с тобой?

Юноша сбросил на траву плащ, распустил шнуровку воротника сорочки, принялся распрягать Топотуна.

– Они поджидали меня в лесу за грядой…

– Знаю, – вновь прервал его вольный боец. – Я видел Крута. А вот тебя не нашел.

Вальнур обернулся, пригладил разметавшиеся в скачке волосы.

– Так ведь со мной случилось то же самое, что и с тобой. С Крутом я справился, но Топотуна угораздило попятиться на зеркало! Я тоже провалился, хотя до этого пересек зеркало без всяких помех. И представьте себе – опять очутился посреди каменной пустыни, кажется, той же самой, что и в прошлый раз, только кишащей красными зубастыми червями. – Лицо Вальнура исказилось от отвращения. – Помнишь таких, Грон? И вновь те же черные мелкие камни, словно галька на нашем берегу, но никакого моря нет и в помине. Пришлось нам с Топотуном потрудиться, ему копытами, мне топором, пока эти твари не сообразили, что мы не собираемся попадать в их противные пасти. Отползли, разлеглись на камнях. – Юноша легонько ткнул кулаком Топотуна. – Опять подвел, белый огонь, провалился на ровном месте!

Конь недовольно мотнул головой, и Вальнур успокаивающе погладил его.

– Ну-ну, не обижайся, знаю, что ты не виноват. Потрудились мы славно, и я готов был и дальше истреблять этих красных уродин – но вовремя вспомнил тебя, Ал. – Юноша с благодарностью взглянул на Колдуна. – Вспомнил совет, что ты давал Грону: провалившись, никуда не бросаться, оставаться на месте. Хоть никакой веревки и не было, я все-таки вылез. Вернее, меня выбросили. Что-то с такой силой толкнуло в спину, что и оглянуться не успел, как оказался вновь на зеркале. Только Крута там уже не нашел. Ты ведь видел его, Грон?

– Да. И отправил в болото.

– Ну вот все и прояснилось, – удовлетворенно сказал юноша и вдруг помрачнел. – А возвращаться с вином Асканты вам придется уже без меня. Я должен задержаться здесь.

Грон и Ал обменялись взглядами, затем вольный боец покосился на сосуд с голубой жидкостью, скрытый травой, и поинтересовался:

– Почему, Вальнур? Какие дела у тебя еще не сделаны? Метатели уничтожены…

– Не все – последних трех я не обнаружил.

Грон сделал успокаивающий жест.

– Они сами себя обнаружили и отжили свое в этом мире. Получили сполна, не сомневайся. А если тебя тревожит потеря подарка для ясноглазой Оль – тогда лови!

Грон оттянул повязку на запястье, извлек коготь дракона, бросил юноше.

– Я опять твой должник! – радостно воскликнул Вальнур. – Эх, жаль, что некому на тебя нападать…

Он звонко рассмеялся, посмотрел через плечо Грона на поросший лесом холм и весело прищурился.

– Вот разве что Рения захочет тебя обезоружить… хотя она, по-моему, и так тебя уже обезоружила.

Вольный боец резко обернулся. Захотелось громко крикнуть что-нибудь, рассмеяться, как Вальнур, или, раскинув руки и посильнее оттолкнувшись ногами от земли, прыгнуть прямо в небо, голубым вином Асканты пролившееся над головой…

По дороге, скользящей с холма, шла к ним босоногая девушка в темном платье.

Дальнейшее воспринималось Гроном как очаровательный сон. Как во сне он бежал навстречу Рении, как во сне обнимал ее, гладил пахнущие солнцем и лесом черные волосы, целовал теплые губы и милые глаза. Как во сне возвращался на поляну, держа на руках нежное легкое тело, прильнувшее к его груди. Как во сне слушал ее голос, удивительный, неповторимый голос, которым можно наслаждаться целую вечность…

Рения говорила о внезапно напавшей железной птице, о полете над лесом, о похожей на колодец пещере на вершине далекой скалы, куда железная птица принесла свою жертву. Дно пещеры было покрыто толстым слоем прелой листвы и сухих веток вперемешку с белыми черепами и костями, и лохмотьями чьих-то полуистлевших одежд…

Птица бросила Рению в этот каменный колодец, покружила над скалой, выслеживая новую добычу, и улетела. Рения не поддалась отчаянию и это, возможно, и спасло ее. Цепляясь за выступы, выискивая трещины в стене, девушка выкарабкалась из пещеры и бросилась через лес назад, к каменной гряде…

Рения говорила, заново переживая все случившееся, а Грон держал ее руку в своей – и никакие силы не могли теперь разлучить его с черноглазой дочерью лесоруба. Вальнур и Ал тоже слушали ее рассказ, и юноша, как всегда, не выдержал и воскликнул:

– На обратном пути надо будет расправиться с железной птицей!

– Мы уже на обратном пути. – Грон показал на сосуд.

Под бурное ликование Вальнура, схватившего сосуд, вольный боец снял со стрелы свою голубую повязку, вновь перевязал волосы.