PocketBook 301 Plus - Дмитрий Грибов

Мне вдруг захотелось курить, очень сильно, даже рот слюной наполнился. Странно, я редко баловался табаком, наверное, это реакция организма Ольги. Я представил ее лет сто назад – изящную даму с тонкой папиросой в мундштуке где-нибудь в литературном салоне в компании Блока или Гумилева. Улыбающуюся, обсуждающую вопросы масонства, народовластия, стремления к духовному совершенству.

А, в конце концов!

– У вас не будет сигареты? – спросил я проходящего мимо парня, одетого достаточно хорошо, чтобы не курить «Золотую Яву».

Взгляд был удивленный, но мне протянули пачку «Парламента».

Я взял сигарету, улыбкой поблагодарил и раскинул над собой легкое заклятие. Взгляды людей поползли в стороны.

Вот и хорошо.

Сосредоточившись, я поднял температуру кончика сигареты до двухсот градусов и затянулся. Будем ждать. Будем нарушать маленькие незыблемые правила.

Люди текли мимо, обходя меня на расстоянии метра. Удивленно принюхивались, не понимая, откуда идет табачный запах. А я курил, стряхивая пепел под ноги, разглядывая стоящего в пяти шагах милиционера, и пытался просчитать свои шансы.

Выходило не так уж и плохо. Даже наоборот. И это меня смущало.

Уж если комбинацию готовили три года, то вариант с моим прозрением должны были учесть. И иметь ответный ход, вот только какой?

Удивленный взгляд я поймал не сразу. А когда сообразил, кто на меня смотрит, то вздрогнул.

Егор.

Мальчишка, слабенький Иной, влипший полгода назад в большую драку Дозоров. Подставленный обеими сторонами. Открытая карта, которая до сих пор не роздана игрокам. Впрочем, за такие карты и не дерутся.

Его способностей хватило, чтобы преодолеть мою небрежную маскировку. А сама встреча меня даже не удивила. В мире много случайностей, но, помимо этого, есть еще и предопределенность.

– Привет, Егор, – не раздумывая, сказал я. И раздвинул заклятие, вбирая его в круг невнимания.

Он вздрогнул, оглянулся. Уставился на меня. Конечно, Ольгу в человеческом обличье он не видел. Только в образе белой совы.

– Кто вы и откуда меня знаете?

Да, он повзрослел. Не внешне, внутренне. Я не понимал, как он ухитряется все это время не определяться до конца, не становиться ни на сторону Света, ни на сторону Тьмы. Ведь он уже входил в сумрак, причем входил при таких обстоятельствах, что мог стать кем угодно. Но его аура по-прежнему оставалась чистой, нейтральной.

Своя судьба. Как хорошо иметь свою судьбу.

– Я – Антон Городецкий, работник Ночного Дозора, – просто сказал я. – Помнишь меня?

Конечно же, он помнил.

– Но…

– Не обращай внимания. Это маскировка, мы умеем менять тела.

Я подумал, не стоит ли вспомнить курс иллюзии и временно вернуть себе прежний облик. Но это не понадобилось – он поверил. Может быть, оттого, что помнил перевоплощения шефа.

– Что вам от меня нужно?

– Ничего. Я жду здесь товарища, девушку, которой принадлежит это тело. Мы встретились совершенно случайно.

– Ненавижу ваши Дозоры! – выкрикнул Егор.

– Как угодно. Я действительно тебя не выслеживал. Хочешь – уходи.

Вот в это ему поверить оказалось куда труднее, чем в смену тел. Мальчик подозрительно оглянулся, насупился.

Конечно же, ему трудно было уйти. Он прикоснулся к тайне, почувствовал Силы, стоящие над человеческим миром. И отказался от этих Сил, пусть лишь на время.

Но представляю, как ему хотелось научиться – хотя бы мелочам, хотя бы фокусничанью с пирокинезом и телекинезом, внушению, исцелению, проклятию, – не знаю, чему именно, но наверняка хотелось. Не просто знать, но и уметь.

– Вы действительно меня не выслеживали? – спросил он наконец.

– Не выслеживал. Мы не умеем врать – впрямую.

– А откуда мне знать, может быть, это тоже ложь, – отводя глаза, пробормотал мальчишка. Логично.

– Ниоткуда, – согласился я. – Если хочешь – поверь.

– Я бы хотел, – все так же глядя в пол, сказал он. – Но я помню, что там было, на крыше. Мне ночами снится.

– Ты можешь не бояться той вампирши, – сказал я. – Она упокоена. По приговору суда.

– Знаю.

– Откуда? – удивился я.

– Мне звонил ваш начальник. Тот, который тоже тела менял.

– Я не знал.

– Звонил однажды, когда больше никого дома не было. Он сказал, что вампиршу казнили. А еще сказал, что, поскольку я потенциальный Иной, пусть не определившийся, я убран из списков людей. И на меня жребий больше никогда не выпадет, я могу не бояться.

– Да, конечно, – подтвердил я.

– А я его спросил, остались ли в списках мои родители.

Вот тут я не нашелся, что сказать. Я понимал, каким был ответ шефа.

– Ладно, пойду. – Егор отступил на шаг. – А у вас сигарета догорела.

Я бросил окурок, кивнул:

– Откуда ты? Уже поздно.

– С тренировки, я плаванием занимаюсь. Нет, скажите, это действительно вы?

– Фокус с разбитым стаканом помнишь?

Егор слабо улыбнулся. Самые дешевые трюки производят на людей наибольшее впечатление.

– Помню. А вот… – Он замолчал, глядя мимо меня.

Я обернулся.

Странно видеть себя со стороны. Парень с моим лицом, идущий моей походкой, в моих джинсах и свитере, на поясе дискмен, в руке – маленькая сумка. Улыбка – легкая, едва заметная, тоже моя. Даже глаза, фальшивое зеркало, мои.

– Привет, Антон, – сказала Ольга. – Добрый вечер, Егор.

То, что мальчик оказался здесь, ее не удивило. Она вообще казалась очень спокойной.

– Здравствуйте. – Егор смотрел то на нее, то на меня. – Антон сейчас в вашем теле?

– Точно.

– Вы симпатичная. А откуда вы меня знаете?

– Я тебя видела, когда находилась в менее симпатичном теле. А теперь извини, у Антона большие проблемы. Нам надо их решать.

– Мне уйти? – Егор словно забыл, что только что собирался это сделать.

– Да. И не сердись, здесь сейчас будет жарко, очень жарко.

Мальчишка посмотрел на меня.

– За мной охотится Дневной Дозор, – пояснил я. – Все Темные Москвы.

– Почему?

– Долгая история. Так что и впрямь езжай домой.

Прозвучало это грубо, и Егор, нахмурившись, кивнул.

Покосился на платформу – как раз подъезжал поезд.

– Но вас ведь защитят? – Ему все-таки трудно было соотносить, кто из нас в каком теле. – Ваш Дозор?

– Попробует, – мягко ответила Ольга. – А теперь иди, пожалуйста. У нас мало времени, и его становится все меньше.

– До свидания. – Егор развернулся и побежал к поезду. На третьем шаге он вышел за границу круга невнимания, и его едва не сбили с ног.

– Останься мальчик, я бы решила, что он придет на нашу сторону, – глядя ему вслед, сказала Ольга. – Посмотреть бы вероятности, почему вы пересеклись в метро.

– Случайность.

– Случайностей нет. Эх, Антон, когда-то я читала линии реальности легко, как открытую книгу.

– Я не отказался бы от хорошего предвидения.

– Настоящее предвидение по заказу не делается. Ладно, к делу. Ты хочешь вернуть тело обратно?

– Да. Прямо здесь.

– Как хочешь. – Ольга протянула руки – мои руки – и взяла меня за плечи. Ощущение было дурацкое, двойственное. Она, видимо, почувствовала то же самое, усмехнулась: – Ну что же ты так быстро влип, Антон? У меня такие экстравагантные планы были на вечер.

– Может быть, мне надо поблагодарить Дикаря, что нарушил твои планы?

Ольга собралась, перестала улыбаться.

– Хорошо. Работаем.

Мы стали друг к другу спиной, раскинули крестом руки. Я поймал пальцы Ольги, свои же пальцы.

– Верни мне мое, – сказала Ольга.

– Верни мне мое, – повторил я.

– Гесер, мы возвращаем твой дар.

Я вздрогнул, когда сообразил, что она назвала подлинное имя шефа. И какое имя!

– Гесер, мы возвращаем твой дар! – резко повторила Ольга.

– Гесер, мы возвращаем твой дар!

Ольга перешла на древний язык, речь ее была мягкой и певучей, произношение такое, будто он ей родной. Но я с болью почувствовал, как тяжело дается ей магическое усилие, небольшое в общем-то, на уровне второй ступени силы.

Смена облика – как взвод пружины. Наши сознания держатся в чужих телах лишь благодаря энергии, затраченной Борисом Игнатьевичем Гесером. Стоит отказаться от вложенной им силы – и мы вернемся в прежний облик. Будь кто-нибудь из нас магом первого уровня, не понадобился бы даже физический контакт, все произошло бы на расстоянии.

Голос Ольги взвился: она произнесла финальную формулу отказа.

Мгновение ничего не происходило. Потом меня скрутило судорогой, дернуло, перед глазами все поплыло и посерело, будто я погружался в сумрак. На миг я увидел станцию – всю, целиком, пыльные цветные витражи, грязный пол, медленные движения людей, радуги аур, два бьющихся тела, будто распятых друг на друге.

Потом меня втолкнуло, вдавило, вжало в телесную оболочку.

– А-а-а, – прошипел я, падая на пол, в последний миг подставляя руки. Мышцы дергались, в ушах звенело. Обратный переход оказался куда менее комфортным, может быть, потому, что проводил его не шеф.