Разум. Творческий отклик на сейчас - Бхагаван Раджниш

Но тысячи лет продолжалось — и продолжается до сих пор — ошибочное понимание памяти как разума. Это не так.

В Индии — как и в Аравии, в Китае, в Греции, в Римской империи, во всех старых странах — все старые языки построены на памяти, не на разуме. Ты можешь стать большим знатоком санскрита, не имея ни капли разума — разума не нужно, только память должна быть совершенной. Точно как попугай... попугай не понимает, что говорит, но может сказать абсолютно правильно, с правильным произношением. Его можно научить чему угодно. Все старые языки построены на памяти.

И вся система образования в мире построена на памяти. На экзамене от студента не требуется никаких проявлений разума, но требуется, чтобы он проявил память, показал, сколько он запомнил из учебников. Это одна из причин отсталости твоего ума. Ты использовал память так, словно это твой разум. Это чрезвычайно серьёзное заблуждение. Поскольку ты знаешь, помнишь и можешь цитировать писания, ты начинаешь думать, что вырос, достиг зрелости, что ты много знаешь, что ты мудр.

Именно эту проблему ты ощущаешь.

Я — не человек памяти. И мои усилия здесь направлены к тому, чтобы спровоцировать тебя, бросить вызов начать двигаться в направлении разума.

Не имеет никакой ценности, сколько ты помнишь. Важно то, сколько ты пережил сам. А для переживания внутреннего мира тебе потребуется большой разум — память не поможет. Да, если ты хочешь быть учёным, профессором, пандитом, ты можешь запоминать писания и сделать предметом большой гордости, что ты так много знаешь. И другие люди тоже подумают, что ты знаешь так много, но глубоко внутри твоя память — не более чем невежество.

Передо мной ты не сможешь спрятать своё невежество. Всеми возможными путями я пытаюсь поставить тебя лицом к лицу с твоим собственным невежеством, потому что чем скорее ты его уловишь, тем скорее от него избавишься. А знать по себе — это такой красивый опыт, что заимствованное знание, в сравнении с ним, просто идиотично.

Я слышал о том, что архиепископ Японии захотел обратить дзэнского мастера в христианство. Ничего не зная, ничего не понимая о внутреннем мире, он пришёл к мастеру. Он был принят с большой любовью и уважением. Он открыл Библию и начал читать Нагорную Проповедь. Он хотел произвести на дзэнского мастера впечатление: «Мы следуем этому человеку. Что ты думаешь об этих словах, об этом человеке?» Он прочитал только два предложения, и дзэнский мастер сказал:

— Этого достаточно. Ты следуешь хорошему человеку, но он следовал другим хорошим людям. Ни он не знает, ни ты сам. Можешь идти.

Архиепископ был очень шокирован. Он сказал:

— Ты должен, по крайней мере, позволить мне дочитать до конца.

Дзэнский мастер сказал:

— Не стоит впустую тратить время. Если ты что-то знаешь, тогда говори. Закрой книгу! — потому что мы не верим в книги. Ты несешь саму истину в своём существе, а между тем продолжаешь искать её в мёртвых книгах? Вернись домой и посмотри вовнутрь. Если ты что-то найдёшь внутри, тогда приходи. Если ты думаешь, что строки, которые ты мне повторял, принадлежат Иисусу Христу, ты ошибаешься.

Иисус Христос просто повторял Ветхий Завет. Он всю жизнь пытался убедить людей: «Я — последний пророк евреев». Он никогда не слышал слова «христианин», никогда не слышал слова «Христос». Он родился евреем, прожил евреем и евреем умер. И все его усилия были направлены на то, чтобы убедить евреев: «Я — долгожданный пророк, спаситель, пришествие которого обещал Моисей. Я пришёл».

Евреи не смогли ему простить... Евреи — не плохие люди... И не насильственные. Никакой человек, разумный настолько, как разумны евреи, не может быть насильственным. Сорок процентов Нобелевских премий получают евреи; это просто непропорционально их численности. Почти половину Нобелевских премий получают евреи, другую половину — остальной мир. Такие разумные люди не распяли бы Иисуса, если бы он говорил, исходя из собственного опыта. Но он говорил вещи, которые не были его опытом, — всё это было заимствованно. Всё же он притворялся, что это его опыт. Евреи не смогли ему простить этой нечестности.

Ни в каком другом смысле Иисус ни для кого не создавал проблем. Он был немного надоедлив. Точно как Свидетели Иеговы или люди Хари Кришны — они немного надоедливы. Если они вас поймают, то вообще не станут вас слушать, но будут предлагать вам всякого рода мудрость, советы — а вам они не интересны; вы занимаетесь какой-то другой работой, вы хотите, чтобы вас оставили в покое. Но они полны непоколебимой решимости вас спасти. Хотите вы быть спасёнными или нет, неважно — вы должны быть спасены.

Однажды я сидел на берегу Ганга в Аллахабаде, и солнце как раз садилось. В воде какой-то человек стал кричать:

— Спасите! Спасите!

Я не очень люблю кого-то спасать. И я огляделся по сторонам... если кому-то хочется его спасти, я уступлю ему эту возможность. Но никого не было, и в конце концов мне пришлось самому прыгнуть в воду.

И с большим трудом... он был тяжёлый, толстый. Самых толстых людей в Индии вы найдёте в Аллахабаде и Варанаси — брамины, индуистские священники, которые ничего не делают, только едят. Кое-как я вытащил его из воды. И он на меня разозлился: «Зачем ты меня вытащил?»

Я сказал:

— Это что-то! Ты же просил помощи, кричал: «Спасите!»

— Это было потому, что я боялся смерти, — сказал он. — Но, фактически, я совершал самоубийство.

— Извини, — сказал я, — я не имел ни малейшего понятия, что ты совершаешь самоубийство.

И я толкнул его обратно в воду! И он снова начал кричать: «Помогите!» Я сказал:

— Теперь обожди, пока не придёт кто-нибудь другой. Я буду сидеть и смотреть, как ты совершаешь самоубийство.

Он сказал:

— Что ты за человек? Я же умираю!

— Ну и умирай! — сказал я. — Это твоё дело! Но есть люди, полные решимости вас спасти. Дзэнский мастер сказал архиепископу:

— Иисус повторял за старыми пророками. Ты повторяешь за Иисусом. Повторение никому не поможет. Тебе нужен собственный опыт — это единственное избавление, единственное освобождение.

Хорошо, что ты начинаешь понимать, что твой ум ведёт себя как ребёнок, что он незрел. Помни также, кто наблюдает этот инфантильный, незрелый ум, и будь с этим наблюдателем. Извлеки все свои привязанности из ума — потому что ум это только механизм — и ум начнёт прекрасно работать. Как только твой наблюдатель бдителен, разум впервые начинает расти.

Работа ума — это память, и с ней ум справляется очень хорошо. Но общество заставляет ум быть ещё и разумом. Быть разумом не является работой ума. Это обременение покалечило память. Это не сделало тебя более разумным, это просто сделало твою память сбивчивой, склонной к ошибкам.

Всегда помни: твои глаза — чтобы смотреть, не пытайся слушать глазами. Уши — для того, чтобы слушать; не пытайся смотреть ушами. Иначе ты придёшь в ненормальное состояние. Твои глаза совершенно здоровы, уши совершенно здоровы, но ты пытаешься делать что-то при помощи механизма, который для этого не предназначен.

Если твой наблюдатель ясен, тогда тело заботится о своих функциях, ум заботится о своих функциях, сердце заботится о своих функциях. Никто не вмешивается в работу другого.