Неприметный холостяк; Переплет; Простак в стране чудес - Пелам Вудхаус
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ладно, пойду куплю тебе «Маль-де-мэр»…
3
Приблизительно в то же время, когда Гедж побрел в аптеку, человек гангстерского вида в облегающем костюме, какие почему-то наводят на мысль о сомнительной нравственности его обладателя, вошел в коктейль-бар отеля «Дез Этранжэ».
Отель этот находился неподалеку от казино «Мунисипаль», в общем-то настолько близко, что хорошему бегуну ничего не стоило, проигравшись подчистую за столом, сбегать пополнить запасы у стойки, рвануть обратно, проиграть и эти деньги, все в десяток минут. Сен-Рок вполне справедливо гордился своим отелем «Дез Этранжэ»: там имелись все самые современные удобства, включая и сад для гостей, пожелавших покончить самоубийством, первоклассный оркестр, отличную кухню, телефоны в спальнях, а на нижнем этаже – современнейший коктейль-бар под началом Постава, прибывшего прямиком из Парижа, из бара «У Джимми».
Когда там появился человек гангстерского обличья, бар был пуст. Единственным его посетителем был темноволосый стройный элегантный молодой человек утонченной красивой наружности, читавший европейское издание «Нью-Йорк гералд» за стойкой. А когда он на минутку опустил газету, чтобы стряхнуть пепел с сигареты, то пришелец гангстерского вида издал радостный вопль человека, узревшего знакомое лицо.
– Втируша! – завопил он.
– Суп! – откликнулся молодой человек.
И они обменялись теплыми рукопожатиями. В родной Америке они ходили скорее в знакомцах, чем в друзьях, но между изгнанниками, встретившимися в чужой стране, всегда вспыхивает горячая симпатия.
– Ах ты, старый конокрад! – кипел от радости суровый гость. Называя так своего друга, выражался он, разумеется, фигурально. Коней Гордон Карлайл никогда не крал. Крупный мошенник, он счел бы такое занятие вульгарным.
– Ах ты, старый песокрад! – отозвался Гордон, что тоже было шуткой чистейшей воды. Суп Слаттери в жизни не крал псов. Он был экспертом по взлому сейфов.
– Ну надо же! Надо же! – радовался Слаттери. – Наткнуться на тебя здесь!
И он присел за столик. Его лицо, в спокойном состоянии напоминавшее гранитную плиту с подозрительными глазками (ружья он в своем стенном шкафу не прятал, но вид у него был такой, будто припрятан там целый арсенал), смягчилось теплой улыбкой.
– А что ты тут поделываешь, Втируша?
– Да так! Осматриваюсь.
– И я вот тоже.
Они прервали беседу, чтобы посовещаться с официантом на предмет горячительных напитков. Урегулировав этот вопрос, друзья возобновили беседу. Не виделись они давненько, и им было о чем потолковать.
Вспомнили старые денечки и старых друзей, обменялись воспоминаниями о Нескладехе Таком-то и Коротышке Эдаком.
Суп Слаттери продемонстрировал Карлайлу шрам на руке – пару лет назад ранил его чересчур шустрый владелец дома в Де-Мойне, штат Айова, к которому он как-то наведался.
Карлайл показал Слаттери больное местечко на левой ноге: укусил его разочарованный инвестор в австралийские золотые прииски.
Примерно через полчаса этих доверительных рассказов тон беседы смягчился, стал сентиментальным.
– А как твоя подружка? – поинтересовался Слаттери. – С тобой?
– Подружка? Какая?
– Да встретил я тут одного парня, забыл уж кого, и он рассказал мне, вроде бы ты женился на Герти Галошке.
Лицо Гордона, и без того несколько меланхоличное, совсем погрустнело.
– Нет, не женился.
– А тот парень говорил, женился.
– Ну так вот – нет!
Ответ получился резковатым. И, точно бы раскаиваясь в том, что обрезал доброжелательного приятеля, Гордон объяснил:
– Понимаешь, у нас с Герти вышла ссора.
Он ненадолго призадумался, но потребность излить свои беды победила привычную сдержанность.
– Так, знаешь, на пустом месте, – горько добавил он. – Пустячное недоразумение, любой посчитал бы – уладить можно парой слов. Герти пришлось лечь в больницу, она ногу сломала, а я тем временем пару раз встретился с ее подружкой. Исключительно по делу. А она прям взбеленилась. Я твердил ей, что тут все чисто, но она и слушать не желала. Слово за слово, и наконец она огрела меня вазой по голове и слиняла из моей жизни. Случилось это год назад. С тех пор я ни разу ее и не видел. Женщины такие жестокие!
– Да уж, это точно. Именно что жестокие, – поддакнул Слаттери. – Никогда не знаешь, что у них на уме. Да хоть меня возьми, к примеру. У-у, я б роман о них мог написать! Самая хитрющая моя партнерша вдруг бац! – бросает меня на полуслове. Ни телефона, ни записочки! Ну, ничего!
– Без Герти я погибаю.
– А я – без той дамочки. Джулия ее звали.
– Работать не могу, я вот про что.
– Ну так и я об том же. В делах без нее – никуда. Между нами с Джулией никаких таких цветочков-василечков и в помине не водилось. Ты с ней был знаком, а?
– Нет.
– Э-эх, какая была наводчица! Так ловко умела напроситься в разные шикарные дома. И всегда ей все с рук сходило. Потому что у нее был стиль, ну что ты! Дамочка – высший класс! Книжки разные читала, то-ce… Послушать, как она говорит, так подумаешь, она в светском календаре числится.
– А Герти…
– Джулия, – властно захватил беседу Слаттери, – работала со мной несколько лет. А потом вдруг в один прекрасный день, четыре года назад, считай, до этой вот самой минуты, вдруг брякает – как гром среди ясного неба: все, она завязала. Вот так вот. Ни тебе объяснений, ничего. Дала, считай, пинок под зад, и поминай как звали. А я-то всегда после каждого дела делился с ней по-честному, никогда не жульничал. Ни разочка не нагрел. Ни на цент! Иногда мне сдается, чем честнее ты с этими вертихвостками, тем паршивее они с тобой обходятся. Вот так-то, сэр! Улетучилась, и другой такой у меня уж не появилось. Я опускался все ниже и ниже. – Слаттери замялся. – Хочешь, чего скажу, Втируша? Сейчас, случается, я даже уличным грабежом промышляю! Вот как!
– Ну да?! – В тоне Карлайла, как он ни старался, проскользнула осуждающая нотка. Он не хотел, конечно, строить из себя сноба, но в криминальном мире существуют свои социальные степени и ранги и всем известно, что уличные грабители – люди не первого сорта.
– Надо ж человеку как-то жить! – покраснел Слаттери.
– Ну кто ж спорит.
Повисло тяжелое молчание. Когда Слаттери заговорил опять, было ясно, что он стремится восстановить свою репутацию.
– Конечно, я и сейфами занимаюсь, если подвернется случай. Вот и здесь, в городке этом, намечается крупная работенка. Хоть завтра бы провернул, будь у меня партнер для наводки.
Карлайл встрепенулся, отбросив все свои неодобрительные мысли.
– Что? Прямо в этом городе?
– Да так, в миле от него. В таком, знаешь, Шатублиссак.
– Не слыхал, – покачал головой Карлайл. – Незнаком я со здешними местами.
– Выше на холме, за казино. Его снимает какая-то американская дама. Что-что, а брюлики у нее водятся.
– Наверняка-то не знаешь?
– Должны водиться, раз дамочка арендует такой шикарный дом.
– А может, в банке их хранит. – Неудачи сделали из Карлайла пессимиста.
– Может, и так. Да и что толку волноваться? У меня же все равно нет человека для работы в доме.
– Ну, внутреннюю работу, предположим, мог бы сделать и я, – вызвался повеселевший Карлайл. – Если дойдет до крупного дела, почему бы и мне не стать наводчиком?
– А как ты проникнешь в дом? Такие вот дела… Сам видишь, мужчина тут не годится. – Допив стакан, Слаттери поднялся. – Ладно, пойду прогуляюсь. Ты остаешься?
– Без разницы, где сидеть, – мрачно отозвался Гордон. Упадок промышленности угнетающе сказывался на его настроении.
Слаттери, выйдя на залитую солнцем улицу, бесцельно побрел к гавани. Когда бесцельная прогулка привела его в узкий и почти безлюдный переулок, он заметил идущего впереди пузатенького коротышку, углубившегося в чтение письма.
На минутку Слаттери заколебался. Потом, слегка вздохнув, вынул револьвер. Низкосортная, что и говорить, работенка, но выпадают времена, когда всякая мелочь сгодится. Бочком, незаметно, он пристроился к коротышке. И скомандовал:
– Руки вверх!
4
Гедж послушно их поднял. И без дополнительного стимула в виде револьвера он с готовностью оказал бы любезность такому громиле. Однако он тут же впал в полуобморочное состояние, какое порой вызывал в нем взгляд жены, но сейчас примешивалась тревога и слабое теплое сочувствие к заблуждавшемуся на его счет грабителю, принявшему его за ступеньку к богатству.
Слаттери, производивший проворный осмотр левой рукой, видимо, уже обнаружил тошнотворную истину. На грубом его лице проступила разочарованность, а кончик сломанного носа задергался от такого явного крушения иллюзий. Весь вид его кричал: вот человек, внезапно ткнувшийся носом в грубую реальность жизни!
– У тебя что ж, совсем, что ли, наличности нету? – брюзгливо спросил он.
– Ни цента! – вздохнул Гедж.
Слаттери горестно крякнул. На вид Гедж был толстячком богатеньким, и он рассчитывал на хороший куш. Спрятав револьвер в карман, несчастный грабитель сбил на затылок шляпу отчаянным и несколько даже байроническим жестом, при виде которого у Геджа вырвалось:
