Чужая в чужом море - Александр Розов

— Во, отрываются. Слушай, они дока Мака не залюбят совсем? Это Данте у нас буйвол, а док – парень не спортивный, плюс ситуация с алкоголем. В смысле, сердце, сосуды…

Токо пожал плечами.

— Проблем быть не должно. Я позавчера проверял его кардиосканом – все ОК. Конечно, deep–diving и всякое такое, исключается по здоровью, но от секса ему не будет никакого вреда, кроме пользы.

— Ну и ладненько, — сказала она, — тогда, может, пойдем спать?

— Угу, — согласился он, — Тем более, завтрак, похоже, будем готовить мы. Больше некому.

— А Уфти?

— Уфти, как я понимаю, занялся работой с подросшим поколением.

— Ах, вот как, — протянула Лаэа.

— Но это между нами, — уточнил Тока, — Мало ли, как кто отреагирует, это же такое дело…

…

После всего, что было, они долго лежали рядом и молчали. Потом Уфти спросил:

— Ты как?

— Просто хорошо, — тихо шепнула она и потерлась носом об его ухо.

— Хочешь – поплаваем? — предложил он.

— Хочу. Но чуть позже. А сейчас мне нравится так. Знаешь, ты был немножко смешной. Как будто боялся, что я – стеклянная и могу разбиться на мелкие–мелкие кусочки.

— Ну, в общем, я действительно боялся. Прикинь, я, все–таки, довольно тяжелый, а ты…

— А я, все–таки, не стеклянная. Скажи, только честно, а тебе было хорошо?

— Очень! Это, наверное, и есть эмпатия. Мне кажется, я чувствовал то же, что и ты.

— А так часто получается? – спросила Флер.

— Чтобы так сильно — очень редко. Но вообще, каждый раз происходит что–то особенное. Не только с разными людьми, но и с одним человеком. Это никогда не повторяется, вот что. Ты потом сама увидишь. Это очень трудно объяснить.

— Тогда не объясняй. Я потом у тебя спрошу. Или напишу. Ты ведь скоро уедешь, да?

— Да, — подтвердил Уфти, — У всей группы Вэнфана листки с горячей датой, у меня тоже.

— Туда, в Африку?

— Да. Вэнфан говорит: мы полетим в Мпулу, как только будет договор с их президентом. Скорее всего, это дело нескольких дней.

— Скажи, это очень опасно?

Он осторожно провел ладонью по ее спине, от лопаток до ямочек около крестца.

— Заранее это никогда не известно. Давай ты не будешь об этом думать, ладно?

— Буду, — просто сказала она, — Иначе, наверное, не бывает… Уфти, а как долго мы будем помнить друг друга? Не просто, что был такой, или была такая, а помнить, вот это все?

— Не знаю. Память странная штука, Флер.

— Я затеяла дурацкий разговор, да?

— Нет. Это правильный разговор. Знаешь, у каждого человека должна быть такая особая коробочка в памяти, чтобы не терялось то, что действительно важно. Чтобы, даже если кто–то совсем исчез… Так ведь бывает… Чтобы даже в этом случе ничего не пропало.

Она легонько стукнула кулачком по его груди.

— Уфти! Я хочу, чтобы ты был всегда. Пусть даже очень далеко. Не важно, где и с кем. Я просто хочу знать, что ты есть. Понимаешь?

— Я буду всегда, — ответил он, — И ты тоже. И этот вечер будет всегда. Мы договорились?

— Мы договорились, — эхом отозвалась Флер, — Сейчас я еще полежу вот так, а потом мы поплаваем вместе. Потом ты отвезешь меня домой, так чтобы нас никто не заметил, да?

— Да, Флер. Так и будет.

— Уфти, ты только не забывай, о чем мы договорились, ладно?

— Не забуду, Флер. Обещаю.

…

Доктор Максимилен Лоуренс Линкс проснулся только когда утреннее солнце, пройдя восточный сектор небосклона, дотянулось своими лучами до его комнаты (вернее каюты, как принято говорить на базах INDEMI). Самый проворный луч проскочил под навесом над балконом, пролез через широкий балконный проем, заменявший всю южную стену комнаты, и снайперски попал молекулярному генетику в левый глаз. Выплывая из сна и рефлекторно отодвигая голову в остаток тени, Линкс почувствовал, что справа и слева от его тела находятся какие–то длинные мягко–упругие предметы сложной формы. Тот, что слева, был выпуклый а тот, что справа — наоборот, вогнутый, уложенный по диагонали, и некоторая его часть оказывалась у Линкса на груди. Совсем проснувшись и открыв глаза, Макс тут же вспомнил вчерашний вечер, что дало исчерпывающие объяснения по поводу природы и происхождения двух вышеупомянутых загадочных предметов.

Слева от доктора Линкса, свернувшись почти калачиком спиной к нему, лежала Фэнг. Солнечный зайчик играл на ее гладком плече цвета тусклой бронзы. Рибопо спала на животе, справа от него, положив руку ему на грудь. Ее стройное шоколадное тело было вытянуто вдоль широкого лежбища, как у ныряльщиы в полете перед входом в воду… Макс уже успел подумать что–то вроде «о, черт!», и собирался подумать что–нибудь еще, когда Рибопо приподняла голову, открыла чуть припухшие глаза и улыбнулась ему.

— Ia ora poi, doc Mak. Maita–i oe?

— Э…. – задумался он, вспоминая вчерашний урок, — Maita–i vau. E o oe?

— E au, — ответила она, и подмигнула, — Приколно. Мы проспали завтрак. А кто–то до сих пор дрыхнет. Ну, сейчас, сейчас…

Рибопо протянула руку поверх Макса и энергично ткнула Фэнг в правый бок.

— Joder! Quo polla! — Фэнг стремительно повернулась по часовой стрелке, и ее локоток с немалой силой врезал доктору Линксу по ребрам.

— Уф! – выдохнул он.

— Ой! – сказала она, — Извини, док Мак… Ри, ты засранка.

— А нечего столько дрыхнуть, Фэ! – с непоколебимым спокойствием ответила та.

— Встану – дам в ухо, — лениво пообещала Фэнг.

— Ммм… — нерешительно начал Макс, — Девушки, мне кажетя, нам надо поговорить по поводу… Даже не знаю, как это сказать…

— Tama–a–poi, — подсказала Фэнг, принимая сидячее положение — Любая еда начинается с «tama–a». Просто tama–a — это обед, а если это что–то другое, то добавляем время дня. Но ты можешь говорить на engli или на lifra, нам без разницы, правда Ри?

Рибопо перекатилась на бок и, полулежа на локте, подтвердила.

— Ну, да. Совершенно без разницы. Мы сами больше говорим на lifra, чем на utafoa.

Доктор Линкс вздохнул и уселся по–турецки между ними.

— Я, собственно, не о завтраке. Я вообще по поводу всего вот этого.

— А… — сказала Рибопо, и найдя свой браслет–сумочку, вынула оттуда мобайл, — сейчас я быстро все выясню…

— Извини, я не понял, что ты выяснишь таким образом?

— Ну, вообще, — сказала она, и в это время ей ответили, — … Aloha, Mikele, я извиняюсь, но док Мак интересуется на счет программы… Ну, да сейчас. Ему, наверное, надо знать, как дальше работать, а вы молчите… Да, рядом… Сейчас дам… (девушка протянула трубку доктору Линксу) …Мак, поговори с ним сам.

Он взял мобайл (поскольку ничего другого ему не оставалось).

— Э… Привет, Микеле… В смысле, ia ora poi.

— Ia orana, Макс. Я так и знал, что вы будете звонить. Мне ужасно неудобно, но это не только от меня зависит. Вы же знаете, что это военная операция. Вэнфан, Керк и Рон сейчас на Капингамаранги, у них там армейская часть инструктажа, а агротехнический инструктаж эти штабные придурки оставили на второе. Хотя, с другой стороны, в этом есть свой плюс. Что последнее, то лучше запоминается.

— Какой инструктаж? – удивился Линкс.

— По триффидам, разумеется. Вы ведь не поедете сами сажать их в Африке, и я тоже не поеду. Таких старых неуклюжих бегемотов, как мы с вами, там просто подстрелят.

— Да, действительно… А чему я их должен инструктировать?

— Ну, Макс, это вам решать. Главное, не перегружате наукой. Их задача — просто научить африканских фермеров разводить триффиды. Правильно использовать ваш посадочный материал. Выполнять обработку почвы. Выбирать режим полива. Следить за вегетацией. Определять момент начала сбора урожая. Как с любой новой культурой.

— Гм… И сколько отводится времени на программу инструктажа?

— Пока точно не известно. Я настаивю, чтобы не меньше недели. Но эти армейские, грызи их краб, сначала сами тормозят, а потом подгоняют. Им, видите ли, надо было еще вчера. – Гм… Вообще–то я бы рекомендовал сделать пробную посадку, там, в Африке. Просто воткнуть наш посадочный материал в почву там, где хватает воды. Никакой подготовки.

— Даже так? — удивился Микеле, — И на какой результат вы рассчитываете?

— На тот, ради которого триффиды и придуманы. Вы же читали мои отчеты, и помните, что акцент ставился именно на возможность некультивируемых продуктивных посадок.

— Черт… Да, Макс, я помню, хотя это не очень укладывается в голове.

— …Поэтому, — продолжал Линкс, — мне требуется результат, пока идет инструктаж. Если будут неожиданные проблемы, то я должен подготовить к ним Вэнфана и компанию.

— Вы правы, коллега, — ответил Микеле после некоторого размышления, — Я постараюсь сегодня же обеспечить отправку пробной партии материала на шеф–базу.

— Куда–куда? – переспросил Макс.

— На шеф–базу. Это вроде промежуточной станции. Военные игры.

— Понятно. Значит, сухой остаток: мы готовим инструктаж из расчета одна неделя. Так?

— Верно, — подтвердил Микеле, — И, знаете, коллега, в любом случае, вы – молодчина. Я горжусь, что работаю с вами. Честное слово.

— Это, в общем, не столько я, сколько мои ребята, — ответил доктор Линкс.