Романы Круглого Стола. Бретонский цикл. Ланселот Озерный. - Полен Парис
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Кто вы, чтобы предлагать мне это?
– Сир, я Галеот, сын Великанши, предводитель всего воинства, против которого вы защищали честь короля Артура.
– Вы враг моего сеньора короля Артура, и вы приглашаете меня вернуться вместе с вами? Не надейтесь на это, любезный сир.
– Ах! сир, я привержен вам сильнее, чем вы полагаете; и если вы согласитесь пойти со мной, обещаю вам любой дар, какой вам угодно будет просить.
– Вот это прекрасные слова, – сказал Черный рыцарь, – могу ли я поверить, что они правдивы?
– Я дам вам любые заверения, каких потребуют ваши уста.
– Сир, я знаю, что вы слывете благородным мужем; не к вашей чести будет обещать то, что вы не намерены выполнить.
– Я не поступил бы так и за все королевство Логр. Клянусь моей рыцарской честью; не королевской, ведь я еще не король. Да, если я приму вас у себя нынешней ночью, то готов отдать вам все, что вы изволите требовать.
– Сир, уж если вы настаиваете на том, чтобы удержать меня на ночь, я соглашусь; обещайте, что я получу дар, который вы мне посулили.
Галеот подал ему руку. И так, держась за руки, они вернулись к шатрам.
Гавейн видел, как уехал Черный рыцарь, и если бы он мог встать со своего ложа, то пустился бы следом; он уже просил короля, чтобы тот сам выехал вдогонку, но тут, взглянув опять на поле, он увидел, как Галеот возвращается, приобняв Черного рыцаря за шею правой рукой, и вот-вот перейдет реку.
– Ах! госпожа, – сказал он королеве, – можете прямо сказать, что наших людей ожидает самое худшее; Галеот завладел Черным рыцарем.
Королева взглянула и в печали своей не проронила ни слова. А тем временем Черный рыцарь, прежде чем войти во вражеский стан, еще наставлял Галеота:
– Сир, я прошу вас вначале дать мне перемолвиться с двумя людьми, которым вы более всего доверяете.
Галеот тотчас призвал Короля с Сотней Рыцарей и Первопокоренного короля:
– Подойдите, – сказал он, – полюбуйтесь на богатейшего в мире человека.
– Как, сир, разве не вы богатейший человек?
– Нет, но я им стану, прежде чем отойду ко сну.
Короли легко узнали Черного рыцаря по доспехам, а он сказал им:
– Сеньоры, вы те двое вельмож, которых ваш государь почитает превыше других; он доверяет любым вашим советам. Он обещал мне дар, какой я ни пожелаю, если я соглашусь пробыть у вас эту ночь. Спросите его, верно ли я говорю.
– Да, – отвечал Галеот.
– Более того, – продолжил Черный рыцарь, – я прошу, чтобы эти два достопочтенных мужа были готовы покинуть вас, если вы нарушите слово, и пойти за мною повсюду, куда я их поведу, будь то даже вам во вред, а мне на пользу.
Галеот предложил им поклясться в этом.
– Не в вашей власти, – возразил Король с Сотней Рыцарей, – требовать от нас нечто подобное.
– Я знаю, что делаю, – ответил Галеот, – и что в моей власти.
Они не стали противиться и произнесли требуемую клятву.
– Теперь ступайте, – сказал Галеот, – оповестите моих баронов, чтобы они явились сюда в лучших одеждах; скажите им, что я достиг всего, чего только мог пожелать.
Первопокоренный король пришпорил коня и уехал, а Галеот между тем беседовал с Черным рыцарем. Вскоре собралось более двухсот вассалов государя Дальних островов, и в первых рядах – двадцать восемь королей.
Стан оживился, словно для праздника; со всех сторон слышалось: «Милости просим, цвет и краса рыцарства!» А тот, кому оказывали такие почести, пылал румянцем от смущения. Когда с него сняли доспехи, Галеот преподнес ему платье самого богатого и красивого шитья. В его покое были приготовлены четыре ложа: одно знатной высоты и ширины; второе размером поменьше; остальные два равновеликие, но еще меньшие. Наибольшее ложе было убрано со всевозможной роскошью; и когда настало время ложиться, Галеот сказал:
– Сир, это большое ложе будет ваше.
– А для кого будут два другие? – спросил Черный рыцарь.
– Для двух моих людей, которые останутся при вас. А я буду в соседнем покое, чтобы не так вас стеснять.
– Ах! сир, сделайте милость: не укладывайте меня выше своих рыцарей: мне оттого будет очень неловко.
– Сир, не просите у меня ничего такого, что могло бы умалить ваше достоинство.
Едва улегшись, Черный рыцарь, натруженный за день, уснул глубоким сном. Галеот вошел в его опочивальню тихо, как мог, и лег на второе ложе. Когда настало утро, он поднялся первым, чтобы его не увидели. Они вместе прослушали мессу, а затем Черный рыцарь спросил свои доспехи.
– Но для чего, сир? – сказал Галеот.
– Чтобы проститься с вами.
– Ах, дорогой друг, останьтесь еще; разве я не готов по-прежнему дать вам все, что вам угодно будет запросить? Быть может, вы и встретите где-либо соратника, более достойного вас, но более преданного – едва ли.
– Ну что же, сир, я останусь, ибо нигде не найду общества лучшего, чем ваше. И к тому же самое время поговорить о даре, который вы мне должны.
– Говорите, и вы его получите. Здесь оба короля, которых вы просили быть гарантами.
– Вот что я требую, сир. Как только на третий день у короля Артура иссякнут все силы и средства для обороны, вы придете к нему и сдадитесь ему на милость.
Галеота эти слова, казалось, застигли врасплох; некоторое время он безмолвствовал. Тогда заговорили оба короля:
– Что же вы колеблетесь, сир? Вы обещали, поздно теперь отступать.
– Вы полагаете, – сказал Галеот, – что я в этом раскаиваюсь? Я думал лишь о великих и прекрасных словах, здесь произнесенных.
И промолвил, обратясь к Черному рыцарю:
– Сир, вы получите этот дар; я не в силах отказать вам ни в чем, что вам угодно потребовать. Взамен я только прошу вас никогда не расставаться со мною ради любого другого содружества.
Черный рыцарь дал такое слово. А весть о скором мире моментально разошлась, и стан огласился песнями и взыграл весельем, тогда как в стане Артура царило отчаяние.
Назавтра, в день последней ассамблеи, Черный рыцарь облачился в такие же доспехи, как и его новый соратник, кроме шлема и кольчуги, чересчур просторных для его головы и плеч.
Король Артур не велел своим воинам выскакивать вперед и раззадоривать людей Галеота; но молодые башелье не посчитались с его указами, и скоро поединки стали множиться так, что вовлекли и целые полки. Расклад сил между сторонами долгое время был неясен: когда одна из
