Проект «Справедливость» - Даниил Аксенов

Баронет немного подумал и добавил:

— Знаете, о чем я размышляю чаще всего? О том, как хорошо, что не успел натворить ничего существенного, перед тем как попасть в старый город! А если бы я что-нибудь украл? Или кого-то оклеветал? Наверное, не вырвался бы. Губернатор как-то сказал, что закоренелые преступники к нему не попадают. Они даже на улицы старого города не могут выйти, а погибают в том помещении, где оказались по прибытии.

Вода по-прежнему лилась из кувшина. Баронет замолчал. Молчали и мы с Иванной. Рассказ многое прояснил, теперь мне следовало осмыслить услышанное.

— Глеб, вы останетесь на ужин? — спросил Ирвинг, возвращая кувшин на место. — Прошу вас, оставайтесь. За ужином мы закончим нашу беседу о старом городе.

С неохотой я отошел от шкафа, но тут же вернулся к его черным дверцам:

— Как этот артефакт работает, баронет?

— Нужно насытить его энергией, что уже сделано мной, а потом просто открыть дверцы, — ответил Ирвинг, подходя поближе. — Но весь фокус в том, чтобы вовремя их закрыть!

— Мне бы хотелось заглянуть внутрь. Это возможно?

— Там туман.

— Но все-таки?

— Тогда возьмите шпагу, Глеб.

Я поднял шпагу и остановился перед шкафом. Иванна испуганно отошла в дальний угол. Баронет взялся за ручку дверцы.

— Готовы?

— Готов! — ответил я.

Дверца шкафа быстро распахнулась. Внутри действительно был густой туман, но я ощутил застоявшийся воздух пыльного помещения.

— Сейчас пойдут! — воскликнул Ирвинг. — Закрывать?

— Подождите секунду. — Я приблизился к шкафу почти вплотную.

Баронет оказался прав. Вскоре в тумане мелькнула синяя рука, кто-то двигался прямо на меня. Я бросил внутрь оглушающую форму, ту самую, которая оказалась такой эффективной при спасении хозяина дома.

Туман содрогнулся, на какое-то мгновение сгустился наверху, но стал более разреженным посередине и внизу.

— Закрывайте! — крикнул я.

Дверца с грохотом захлопнулась. Запах старого помещения исчез почти сразу.

— Увидели что-нибудь? — поинтересовался баронет, трогая седой ус, печально свисающий вниз.

— Да. Это довольно необычный шкаф. Его стенки изнутри сделаны словно из кирпича.

— Рассмотрели, значит, — вздохнул Ирвинг. — Острый у вас глаз! Когда я впервые увидел шкаф изнутри, то подумал, что кто-то умудрился притащить сюда часть стены из старого города.

Внимательно посмотрев на надпись «Д. Ж. Моррисон», баронет внезапно спросил:

— Как вы думаете, Глеб, старый город — это ад?

Я ожидал, что такая тема всплывет, и не удивился вопросу.

— Полагаю, что нет, хотя очень похож. Невероятно похож! Но все-таки нет, не ад.

— Почему так думаете?

— Во-первых, туда попадают живые. Во-вторых, оттуда можно выбраться. Это не то, что я знаю об аде. Но есть еще и «в-третьих».

— В-третьих?

— Я не верю в ад, баронет. Пожалуй, это — самое главное. Хотя разговоры о старом городе пару раз поколебали мои убеждения. Слишком уж он похож!

Ирвинг подумал и кивнул. Его щека вновь начала дергаться.

— Извольте отужинать, Глеб. И вы, госпожа! Прошу вас.

Нетерпеливое любопытство овладело мной. Я согласился. Мы пошли в столовую, по пути наведавшись в кабинет хозяина особняка. Там в больших коробках хранились материалы дел о загадочных убийствах в Москве и Подмосковье. Земные оригиналы, наверное, были напечатаны на принтере или машинке, но Лим превратил текст в рукописный шрифт, а фотографии — в гравюры. Гравюры и рисунки были настолько высокого качества, что изображенное на них ужаснуло даже меня, привыкшего ко многому. Если убийствами занимался маньяк, то это был очень больной маньяк. К сожалению, о самом убийце мало что известно. Иванна сказала, что некоторые жандармы, оказавшиеся на местах событий, сумели почувствовать след от могущественного артефакта, который действовал, как «Серебряная роза». В этом нет ничего удивительного: только «Серебряная роза» дозволяет применять магию на Земле.

Глядя на разорванные, а иногда и на заново сшитые тела, я подумал: «Пожалуй, займусь этим делом». Губернатор ведь считает, что это мне по силам, иначе не стал бы устраивать спектакль с детективным агентством. На моем месте любой честный человек не упустил бы шанс найти убийцу. Губернатор — существо старой закалки, иногда мыслящее очень прямолинейно. Если есть убийца, значит, с ним должен бороться сыщик — видимо, так рассуждал мой подземный учитель.

Ужин был великолепен, но снова напомнил мне о губернаторских угощениях. На столе даже лежал запеченный поросенок с солонкой в зубах. Поразительно! Если я невольно подражал губернатору в интонациях, то Ирвинг сознательно пытался добиться сходства в привычках и обстановке.

Наш разговор тек неспешно. Иванна то ли флиртовала со мной, то ли пыталась показать баронету силу наших с ней дружеских отношений. Эта девушка удивила меня уже дважды. В первый раз тем, что оказалась замешанной в предательстве, а во второй — с каким пиететом воспринимала титулы Лима. Она восторгалась их обладателями, как маленький ребенок восхищается разноцветными стеклышками.

За ужином выяснилось, что Ирвинг — большой знаток местной истории, которая была прелюбопытной.

Начну с того, что двести лет назад Лим не был тем Лимом, который я знал. Он состоял целиком из старого города и ратуши, в которой правил губернатор. Вся остальная высшая знать ютилась в своих поместьях, пусть больших, но несопоставимых по сравнению с Лимом. Почему же этот город так важен? Ответ банален: Лим — транзитная станция, как метко выразился Ирвинг. В этот мир невозможно попасть и его невозможно покинуть, минуя Лим. Как у всякой станции, здесь есть диспетчер и таможня, правда, в одном лице. Это — Цензор. Цензор словно обыскивает нас, отнимая опасные предметы и заменяя их равноценными неопасными.

Еще двести лет назад обычные люди в Лиме не жили. Да и как можно жить в старом городе? Там хорошо получается только умирать. Ирвинг долго и безуспешно рассказывал, откуда в мире Лима взялся обыкновенный человек, но в конце концов принес старинную цветную гравюру. На ней были изображены люди, одетые, как мне показалось, в белые обтягивающие рабочие комбинезоны.

— Перволюди, — сказал баронет. — Их никто не видел воочию, но все так называют.

Откуда взялись перволюди, он тоже не знал и быстро вернул разговор в русло знакомых событий.

Титулованным особам не нравилось подобное положение вещей, при котором Лим, столь лакомый кусок, контролировался одним лишь губернатором. Они вступили в заговор и заключили пакт. Лим объявили нейтральной территорией. Губернатору, понятное дело, этот пакт не понравился, но противостоять объединенной мощи знати было немыслимо. Они обрушили старый город вниз и буквально взгромоздили новый Лим поверх. Губернатор оказался в ловушке, из которой для него не было выхода. Ему оставалось только вынашивать планы мщения и отправлять наверх своих учеников.

Ирвинг считал, что вынужденное заключение губернатора немного увеличило его силу. Тот научился создавать убийц магов, больше никто не мог это делать. Вообще, Ирвинг говорил о личной мощи титулованных особ с осторожностью. Ему казалось, что раньше, давным-давно, каждая из этих особ была более могущественной, чем сейчас. Доказательства баронет черпал из письменных источников, из которых следовало, что в незапамятные времена тот же маркиз Ори мог сделать такое, что сейчас сделать уже не в состоянии. Почему титулованные особы утратили часть могущества, неясно, но поговаривали, что где-то остался некий принц, сохранивший былую мощь в полном объеме. Его никто не видел. Где он прячется и по какой причине — тоже непонятно.

Когда знать свергла губернатора и захватила власть над Лимом, то заселила этот город людьми. Теперь Лим стал безопасен и красив. Здесь царили общие для всех законы, за выполнением которых следила почти неподкупная жандармерия.

Рассказ баронета показался мне очень интересным, хотя, к сожалению, не был полным. У меня оставались вопросы о происхождении этого мира и его местоположении. Я даже думаю, что если точно узнать, кто такие титулованные особы или Цензор, то остальное тоже станет ясно. Однако Ирвинг рассказал все, что ему было известно. Сейчас старый город напоминал детскую загадку: «Похоже на ад, но не ад. Что это?» Пока загадка казалась неразрешимой.

Дом баронета я покидал, нагруженный вещами, сложенными в большие кожаные сумки. Ирвинг был так любезен, что подарил три комплекта старинной одежды, чтобы моя игла могла скрывать истинную мощь резервуара, а еще вручил бумаги с краткой выжимкой из уголовных дел, а также карту, где были отмечены места и время совершения преступлений.

В Лиме у меня пока не было своего дома, и я прямиком отправился в московский офис, несмотря на позднее время. Цензор продолжил играть в поддавки: он спросил, приносит ли Лиму пользу «Братство Восходящих». Я раздраженно обозвал братство ворюгами-шакалами, и выяснилось, что угадал. Цензор доставил меня к вновь созданной детективной конторе, что оказалось очень кстати — не пришлось блуждать по городу с баулами.