Рабин, он и в Африке Гут - Алексей Лютый

– Попов, скотина, удушу собственными руками! – истошно завопил мой Рабинович, на несколько секунд перекрыв криком жужжание насекомых. – Убери этих тварей немедленно, или ты весь остаток жизни с голым задом верхом на муравейнике проведешь!

Андрюша, впрочем, уже и сам был не рад, что дал волю своему болтливому языку. Несчастный криминалист, атакованный плодами собственной эмоциональности, всеми средствами пытался отбиться от туч насекомых. Он даже истошно завопил, переходя на ультразвук. Звуковая волна, конечно, разметала часть кровососов по соседним улицам, но на их место тут же прибыли другие, не менее алчные насекомые.

– Сгиньте, пропадите, исчезните, растворитесь, растайте! – приказывал Андрюша, наращивая мощь децибелов, но комарье никуда не девалось. – Вот твари, дихлофоса на вас нет!..

Сомневаюсь, чтобы это было делом рук Попова, но спасение пришло как нельзя вовремя. Сначала я почувствовал до боли знакомый запах, донесшийся откуда-то сверху, затем полыхнула ослепительная бирюзовая вспышка и из нее на мемфисскую мостовую вывалился Ахтармерз Гварнарытус собственной персоной. Мы тупо уставились друг на друга.

– Горыныч? – удивились менты.

– Менты, – удивился Горыныч и тут же завопил: – Так я и знал, что этим закончится! Только почувствовал, что меня в МП-переход затягивает, так сразу понял, кто в этом виноват. Вы прекратите, в конце концов, гуманоиды недоразвитые, меня из собственной вселенной выдергивать, когда вам вздумается! У меня, между прочим, каникулы еще не начались и задание по иномирной ботанике еще не сделано…

– Да мы-то тут при чем? – оторопело пробормотал мой Рабинович, даже забыв убивать на себе насекомых.

– А кто же тогда виноват? По чьей милости меня из дома выдирают то и дело? – возмутился трехглавый второгодник и только теперь увидел вокруг себя тучи насекомых. – Ой, мамочки, вот это да! Потом поговорим. Дайте я вволю пообедаю, деликатесом побалуюсь!

Горыныч тут же дохнул вверх струями сероводорода из всех своих трех сопел. Ошарашенные кровососы дождем посыпались вниз, и Ахтармерз заглотил первую порцию, даже не дав ей опуститься на землю. Небо над нами на время очистилось, но свободное пространство тут же заполнили новые легионы насекомых. Горыныч повторил операцию и начал увеличиваться в размерах, за пару секунд из небольшого недовольного монстрика превратившись в этакое чудище размером с овцу. Он всегда раздувается, когда эмоциями до макушки наливается! Любезно обдав нас своей отрыжкой, чем избавил от комарья, насевшего на наши несчастные тела, Горыныч взмыл вверх и принялся выписывать круги над кварталом, уничтожая кровососов и все активнее подрастая.

Мы вздохнули с облегчением, а вот Нахор с Рахилью, наоборот, впали в ступор. Я их прекрасно понимал, поскольку и сам жутко удивился, когда первый раз встретился с Горынычем. Один его вид кого угодно в панику вогнать может, а уж когда выясняется, что этот трехглавый монстр еще и варьировать размеры может, изъясняясь при этом нормальным языком, так тут даже самый невозмутимый апач или делавар рассудок потерять должен. Впрочем, в ступоре наши египетские друзья пребывали недолго. Рабинович схватил обоих за руки и потащил за собой вслед удаляющемуся Горынычу.

– Эй, ты, проглот пикирующий! – завопил он. – Не в ту сторону летишь. Нам в противоположную нужно, – и Сеня махнул рукой по направлению к трактиру. – Поворачивай на хрен!

Горыныч его расслышал и изменил курс. Мы поспешили оказаться в зоне действия его газометов, поскольку, оставшись без прикрытия с воздуха, вновь подверглись атаке кровососов. Причем помчались мы с такой скоростью, что, выскочив из переулка, тут же врезались в двух бегущих стариков. То есть врезались мои менты. Я-то свои действия координировать еще не разучился. Перескочив через кучу-малу из ментов, девицы, Нахора и патриархов, удивленно глядевших друг на друга, я остановился, криком подзывая к себе Ахтармерза. Тот слегка сбросил высоту и завис над людьми, на всякий случай обработав их сероводородом желудочно-кишечного производства.

– Вы откуда? – удивился за всех Рабинович.

– Мы откуда? Да мы оттуда! – Аарон махнул рукой в сторону фараонова дворца. – А вы куда?

– А мы туда, – Сеня сделал ответный жест, но в противоположном направлении.

– Вот и хорошо. Пойдем вместе, разговор есть, – хмыкнул патриарх и посмотрел наверх. – Ваше животное?

– Сами вы животные! – возмутился Ахтармерз. – Я, между прочим, разумное существо. И еще проверить нужно, кто из нас более образованный…

– Пожужжи мне еще, – оборвал его мой Сеня и поднялся на ноги. – Ладно, идемте в трактир. Там хоть поговорить спокойно можно будет.

Тут мы и пошли…

Глава 4

В городе царила настоящая паника. Тучи гнуса, мошкары, комаров, слепней и прочих кровососущих насекомых носились по улицам в поисках хоть какой-нибудь еды. А еда, то бишь горожане, тоже бегала взад-вперед, стараясь избежать попадания в меню кровососов. Фараон спешным порядком вооружил войска мухобойками и отправил на улицы бороться с новой напастью.

Впрочем, война стражников с насекомыми закончилась, даже не начавшись. Те из солдат, кто еще не упился до потери сознания дармовым вином из Нила, едва выйдя из казарм, тут же разбежались, содрав с себя доспехи, под которые мгновенно набились полчища кровососов. Те, кто был поумней, спрятались от насекомых в Ниле и теперь наверстывали упущенное, огромными дозами заглатывая бесплатную выпивку. Остальные же с дикими воплями просто бегали по улицам, присоединившись к сошедшим с ума горожанам.

Пожалуй, единственными, кто в этом комарином аду чувствовал себя достаточно комфортно, были трое ментов, два патриарха, один бывший хозяин каравана и доблестный милицейский пес плюс закоренелая неудачница. Ну а истинное удовольствие от набега насекомых и вовсе получало лишь одно существо – Ахтармерз Гварнарытус, крылатый поедатель перепончатокрылых и членистоногих, свалившийся в Мемфис из параллельного измерения, словно херувим с девятого неба.

Раздувшись до размеров среднего африканского слона, он парил над улицами, прикрывая товарищей от атак с воздуха. Все три его пасти работали на полную мощность. Причем средней приходилось труднее всего, поскольку в ее обязанности входило поедание тех насекомых, которых уничтожало смрадное дыхание двух боковых.

– Горыныч, может, умеришь пыл? – закашлявшись, взмолился Рабинович после очередного выброса крайними головами желудочно-кишечного сероводорода. – Ты же и нас вместе с насекомыми своей вонью потравишь!

– Между прочим, по-настоящему цивилизованное существо никогда не позволит себе жаловаться кому бы то ни было на наличие плохого запаха. И еще неизвестно, от кого из нас больше воняет! – обиженно проговорила средняя голова, перестав проглатывать рои поверженных насекомых. – Между прочим, ваш запах в эмоциональном и паранормальном спектрах восприятия куда более нестерпим, чем любые обонятельные ощущения. Даже сигматорный мартоид источает меньше зловония, чем ваши жиденькие ауры, которые, кажется, только и предназначены для того, чтобы воспроизводить внутреннюю вонь. Согласно теории Крытуса-Махабуса, ваши альфа-волны…

– Сеня, и нужно тебе было его тормошить? – недовольно пробурчал Андрюша Попов, старательно прикрывая форменной кепкой рот. – Ладно, он только вонял до сего момента, а теперь еще и бредить начал. Башню от его разговоров скоро сорвет!

– Да пожалуйста! Раз вы такие дикари, что не понимаете простой теории субатомной взаимосвязи эмоциональных и физических оболочек, могу и помолчать, – Горыныч от обиды еще чуть-чуть увеличился в размерах, после чего ему пришлось подняться над крышами домов. В габариты улицы он уже не вмещался.

– И вообще, от запаха выделений ваших потовых желез меня тошнит! – гордо заявил он напоследок и надолго замолчал.

Трое ментов облегченно вздохнули и перестали обращать внимание на паривший в воздухе многозарядный дихлофосный баллон, а вот остальные вниманием Горыныча не обделяли. Нахор практически не сводил с него удивленно-благоговейных глаз, восхищаясь тем, как его сенсей легко и спокойно общается с этим порхающим ужасом преисподней. Из-за чего экс-караванщик часто забывал смотреть на дорогу и пару раз спотыкался, подметая мостовую своей кудрявой персидской бородой. Моисей с Аароном изредка бросали вверх недовольные взгляды. Видимо, завидовали старцы тому, что появление столь грозного монстра состоялось отнюдь не благодаря их усилиям. Ну а Рахиль семенила рядом с Рабиновичем, крепко держась за его руку и вздрагивая каждый раз, когда дорогу процессии перебегал вопящий от укусов египтянин.

– Ой, как жалко бедных людей! – горестно вздохнула она, когда мимо ментов промчались две толстые аборигенки. – Посмотрите, как их страшно покусали. Вон у той женщины даже глаза сильно заплыли, и она стала на поросеночка похожа.