Во имя денег - Юлия Шилова

– Она умерла, Петя. Я пыталась нащупать пульс, но его не было.

– Пульс – это еще не показатель. Катюша.

– Как это «не показатель»? Не понимаю…

– Ты была испугана, взволнована, а пульс бывает очень слабым. Возможно, Женя проснулась и ушла.

– Куда? – вздрогнула я, бросив взгляд на пустую кровать.

– Давай лучше попробуем ее отыскать.

Обхватив голову руками, я застонала. Я не могла ошибиться. Женя была мертва. Спящий человек отличается от покойника.

«Эдик» подтолкнул меня к двери и повел за собой. Мы обыскали весь дом, но никого не нашли. В кухне я открыла холодильник и достала начатую бутылку виски.

– Петь, давай выпьем. У меня от страха уже зуб на зуб не попадает. Везде мертвая Женя мерещится.

– Не сходи с ума, Катерина. Женя твоя жива, я уверен в этом. Муж твой помчался за тобой, она проснулась, увидела простреленный замок на двери, сообразила, что к чему, испугалась и куда-то спряталась. Ты в кладовке хорошо посмотрела?

– Петя, не говори ерунды! Стала бы она с собой пустой пузырек брать…

– А что тебя смущает? Может, у нее крыша поехала? Я видел решетку на окне. Ее тут, как скотину, держали. Она увидела, что дверь открыта, – и бежать. Когда человек напуган, он не видит, что берет. Из горящего дома, говорят, графин с водой выносят. Вот она и схватила пузырек. Она же, по твоим словам, не расставалась с ним в последнее время.., и с виски тоже.

– Она была мертва, – сказала я.

– Кать, а помнишь, я в Дога выстрелил понарошку? Ты тогда тоже подумала, что он мертв.

– Лучше бы ты мне это не напоминал, – нахмурилась я. – Ну и гад же ты, Петенька! Я тебе этот случай с Догом никогда не прощу. Да и связь с Лютым тоже.

– Ладно, Катерина, дело прошлое. А я-то думал, что ты уже все забыла и больше вспоминать не будешь…

– Ничего я не забыла и забывать не собираюсь!

– Могла бы и простить. Я ж тебе сегодня жизнь спас. Надеюсь, это мне зачтется?

– Ладно, потом поговорим. Нашел время! Из спальни труп пропал, а мы тут сидим и отношения выясняем. Пойдем в гараже посмотрим.

Гараж находился под домом. Чтобы попасть в него, надо было выйти на улицу. Открыв входную дверь, я машинально бросила взгляд в сторону бассейна и, не удержавшись, вскрикнула. Убитого «Эдиком» Пашки на месте не было. Только небольшая лужица крови, скорее угадывающаяся, чем заметная, на светлом кафеле говорила о том, что здесь лежал труп.

– Ну что ты теперь скажешь? – взяв себя в руки, сказала я.

– Я убил Пашку, он был мертв… – Вид у «Эдика» был до смешного растерянный; – Я выстрелил ему в шею. От такого ранения не выживают.

Вытащив пистолет, «Эдик» огляделся.

– Петь, а в кого ты собрался стрелять? Ты же сам сказал, что Пашка мертв…

– Замолчи. Будет лучше, если ты спрячешься за дерево и посидишь там.

– Зачем?! – вскрикнула я. – Я лучше с тобой постою.

– Затем, что в доме кто-то есть. Разве ты не поняла? Кто-то решил поиграть с нами в прятки.

– Что?! – Посмотрев на «Эдика», я поняла, что он боится не меньше моего. Красивое, мужественное лицо исказила гримаса ужаса.

– Петенька, пожалуйста, не оставляй меня одну! – взмолилась я. – А вдруг нас тоже убьют?

Кому эти трупы могли понадобиться?

– Ума не приложу. Но получается, кому-то понадобились… Катя, прошу тебя, посиди под деревом, а я еще раз обойду дом.

– Нет, только не это! Да я от страха с ума сойду! Я пойду с тобой. Ты на меня внимания не обращай. Я не буду тебе мешать. Я, как хвостик…

– Послушай, хвостик. Иди за дерево и сиди, Жди моего возвращения. Это не шутки. В любой момент в нас могут выстрелить. У тебя сын. Если ты погибнешь, кто его растить будет?

– Петя, умоляю, не оставляй меня одну. Если ты уйдешь, я умру от разрыва сердца.

– Не пори ерунды. Ничего с тобой не случится. Сядь под дерево и жди меня.

– Петенька, я без тебя не могу. Я не хочу, чтобы тебя убили. Если погибать, так уж вместе.

«Эдик» опустил пистолет и удивленно посмотрел на меня:

– Катя, ну-ка повтори, что ты сказала…

– Я люблю тебя, Петенька. Я не хочу, чтобы тебя пристрелили.

– Катя, ты меня любишь?

– Люблю.

– А что же ты раньше молчала?

– А почему я должна кричать об этом на весь мир? Ну люблю себе и люблю…

«Эдик» радостно улыбнулся:

– Катька, милая, повтори еще раз, что ты сказала. Я так долго этого ждал!

– Пе-етя! – укоризненно покачала я головой. – У нас трупы украли, ты что, забыл? Надо сначала трупы найти, а потом отношения выяснять.

– Подумаешь, украли! Пусть берут, мы не жадные. Надо будет, еще сделаем, – засмеялся «Эдик» и прижал меня к себе.

– Слушай, ну что ты, ей-Богу! Пусти, сейчас не до этого. Вот трупы найдем и тогда… – возмутилась я.

– Прежде надо дожить до этого «тогда», – словно очнувшись, сказал «Эдик». – А ну, Катька, марш под дерево! Сиди и жди моего прихода!

– Ты что, в армии, что ли? – возмутилась я. – Я с тобой пойду, не буду я здесь сидеть!

– Будешь, еще как будешь… Иди под дерево, кому говорю! Если услышишь выстрелы, выбегай на дорогу, хватай такси и езжай в отель.

– А ты?

– Я сказал, марш отсюда!

– Подумаешь! – фыркнула я и пошла к дереву. Кажется, это был каштан. Сев на землю, я прижалась спиной к толстому стволу и замерла, вслушиваясь в звенящую тишину. Резкий крик ночной птицы заставил меня вздрогнуть. Пытаясь разглядеть ее среди ветвей, я подняла глаза и похолодела. На коротком, обломанном суку висел труп Пашки. Горло его туго стягивал вытащенный из брюк кожаный ремень.

– А-а-а! – закричала я и бросилась бежать, У входа в дом меня поймал «Эдик». Захлебываясь, я рассказала ему об увиденном и потащила за собой.

– Катя, куда ты меня ведешь, постой… Надо разобраться…

– Нет уж, с меня хватит! У меня нервы не выдержат! Кто его туда повесил? Он что – сам?

– Катя, его повесили уже мертвым.

– Мертвым, живым – мне все равно. Пошли отсюда, пусть полиция разбирается!

– Катя, подожди… – насторожился «Эдик», – Ты ничего не слышишь?

– Н-нет, – вздрогнула я. – Хотя.., хотя…

Поет, что ли, кто-то? Или.., нет, плачет…

«Эдик» снял пистолет с предохранителя и, крадучись, на цыпочках пошел на странный звук.

Незнакомца мы увидели одновременно. Он сидел на земле, прижимая к себе безжизненное тело Жени, и, раскачиваясь из стороны в сторону, тихонько пел.., колыбельную. «Эдик» не раздумывая вскинул пистолет и, прищурившись, нажал на курок. Незнакомец, вскрикнув, упал. Я подбежала к нему и застыла от удивления. Это был совсем еще молодой человек, почти мальчик, одетый в светлые шорты и белоснежную рубашку-поло. Рубашка на моих глазах быстро пропитывалась кровью.

– Кто ты? – тихо спросила я, наклонившись над парнем. – Кто ты и как сюда попал?