Бабочки в моем животе, или История моей девственности - Татьяна Николина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Кэт, как ты думаешь, – прервала мои размышления осушающая третий бокал Мариванна, – может, и мне тоже раскрутить Андрея на куни?
– На что? – не поняла я.
– Ну, на куни, – повторила она и еще раз облизала воздух между пальцами.
– Не знаю, Мариша. Не думаю, что это универсальный рецепт, – грустно вздохнула я.
– Но я все-таки попробую. К тому же из-за этого стратегического плана по охмурению Андрея я уже целую неделю не занималась сексом, – тяжело вздохнула Мариша и зачем-то обхватила руками свою грудь. – Говорят, от этого появляются прыщи и портится характер.
– От чего? От секса? – не врубилась я.
– Да нет же, дурочка, от воздержания, – захрюкала-захихикала Мариша.
– Ну-ну. Значит, я уже давно должна была превратиться в чудовищную грымзу, сплошь покрытую прыщами и язвами.
– Ну так ты и есть грымзочка, – пьяно заржала Мариша. – Правда, пока без прыщей.
Глава 22
«THE MAN I LOVE»
Идеал мужчины, по мнению моей подруги Мариши, Энрике Иглесиас пробудил своим сексуальным тембром голоса меня ото сна и любезно сообщил, что некто желает со мной поговорить. Сон как рукой сняло, когда на мониторе я увидела имя Марата.
– Алло! – бодро пропела я в трубку.
– Котенок! Я так рад тебя слышать, – пропел его голос, казалось, совсем рядом.
– Я тоже соскучилась, Марат. Как долетел?
– Нормально. Уже в отеле. Ты знаешь, тут совсем лето.
– Ты уже видел океан?
– Еще нет.
– Передавай ему привет от меня.
– Хорошо. Жаль, что ты не поехала со мной.
– Мне тоже, Марат.
– Мне плохо без тебя, Катюша.
– И мне.
– Ты дома?
– Да.
– Я тебе позвоню еще, позже. Ладно? Обещай помнить обо мне.
– Обещаю.
– Целую.
– И я.
Телефонный гудок, обрыв, молчание. Только что он был здесь рядом, звуком в моем правом ухе. Всего секунда, р-раз – и он уже далеко, в тысячах километров от меня.
В дверь позвонили. Может, не открывать? Все равно никого не жду. Наверное, соседи. Нехотя иду к двери, открываю. Вместо соседей натыкаюсь на цветы, огромный букет. За ними прячется голова курьера.
– Екатерина? – вопрошает он, пытаясь выглянуть из-за букета.
– Да.
– Вам просили передать это.
– Спасибо. – Я беру букет и собираюсь закрыть дверь.
– Подождите, и вот это, – говорит он и протягивает мне коробку в цветной фольге.
Кажется, я знаю от кого это. В букете нахожу открытку. В форме бабочки.
«Не смог найти настоящих, но смог найти то, что они любят больше всего на свете. Самой яркой из живущих на земле бабочек. С любовью!»
«С любовью», надо же, он написал «с любовью». Просто слова? Но ведь он никогда не делает ничего просто так. «С любовью» – как это мило!
Из-за внезапной сентиментальности совсем забыла про коробку. Тяжелая. Пытаюсь порвать пальцами прочную целлофановую обертку. Не получается. Наконец подковыриваю внезапно подвернувшейся под руку пилкой для ногтей и срываю.
Вот это да! Ноутбук! Клевый, новенький, тонюсенький. Здорово! И как он догадался подарить мне такую нужную вещицу? Аккуратно ставлю на стол, открываю. Голубой экран радостно приветствует свою новую хозяйку: «Привет лучшей из земных женщин!»
Хороший мальчик! Посреди монитора единственный ярлык «Катюше». Нетерпеливо клацаю мышкой. Надо же, вордовский документ, а способен принести столько счастья.
«Только что звонил, а уже успел соскучиться по тебе, моя радость, – ласково сообщает мне компьютерный шрифт, набранный пальцами лучшего мужчины на свете. – Вот так я и нарушил свое обещание не дарить тебе подарков. Впрочем, надеюсь, ты меня простишь. Это лишь немногое, чем я могу отблагодарить тебя за то, что ты появилась в моей жизни. Кэт, я словно прирос к тебе, мне невыносима даже мысль о том, что ты далеко, что я не могу протянуть руку и дотронуться до твоих волос, губ, обнять тебя. Но я подумал, что время и расстояние – это не то, что может разделить двух заинтересованных друг в друге людей. В Интернете есть моя страница. А значит, мы сможем общаться в любую минуту, когда захотим. Конечно, я не смогу дотронуться до тебя. Но я смогу тебя слышать, видеть. И это уже много. Надеюсь, увидеть тебя там сегодня вечером. Целую ямочки на твоих щечках и твои божественные волосы. С любовью, Марат».
Я прочла текст еще два раза, ласково опустила крышку ноутбука и нежно поцеловала его в самую серединку. Мои руки изящно заструились в воздухе, а бедра стали ритмично раскачиваться. Как обычно в минуты величайшего счастья, я пела. На этот раз мой голос трепетно и страстно вытягивал слова одной потрясающей баллады, «The Man I Love».
Едва дождавшись вечера, я сверхскоростными движениями пальцев по новенькой клавиатуре набрала позывные его аськи.
«Привет, мой сладкий!» – ласково пропели компьютерные буквы, принадлежащие пользователю Kitty-Cat.
Компьютер на минуту застыл, заставляя меня понервничать, и наконец ожил.
«Добрый вечер, солнышко», – приветствовал меня некий Marat-the-man.
Какой забавный ник. Впрочем, наверное, он как нельзя лучше характеризует своего пользователя, мужчину вне всяких сомнений. Я вдруг представила Марата в номере отеля, склонившегося над монитором компьютера, растрепанного, уставшего, в расстегнутой рубашке. Мне почему-то показалось, что его рубашка непременно должна быть расстегнута.
Kitty-Cat. Твоя рубашка расстегнута?
Marat-the-man. Да. Почему ты спрашиваешь?
Kitty-Cat. Просто мне так показалось. Как прошел первый день в Америке?
Marat-the-man. Первый день в Америке – нормально. Первый день без тебя – гораздо хуже.
Kitty-Cat. Передал привет океану?
Marat-the-man. Да. Он чудесный. Тебе бы понравился точно. Глубокий, шумный, необъятный, похожий на тебя.
Kitty-Cat. Мне хочется тебя обнять.
Marat-the-man. Я хочу зарыться в твои волосы.
Kitty-Cat. Ты словно рядом сейчас. Но так далеко. Ни увидеть, ни прикоснуться.
Marat-the-man. Я постараюсь вернуться быстрее. Приеду, подхвачу тебя на руки и никуда не отпущу.
Kitty-Cat. У нас очень холодно. Без тебя холоднее вдвойне.
Marat-the-man. А здесь жарко. Но без тебя это не греет.
Kitty-Cat. Спасибо за подарок. Он мне дорог.
Marat-the-man. Не злишься?
Kitty-Cat. Нет. Ведь он от тебя.
Marat-the-man. Умница! Правильно все понимаешь.
Kitty-Cat. Буду думать о тебе перед сном.
Marat-the-man. Мечтаю увидеть тебя во сне.
Мы болтали до поздней ночи. Два человека на разных концах земли, связанные друг с другом паутиной компьютерных слов, ни за что не желали обрывать эту тонкую невидимую ниточку, превращающую заокеанские дали во что-то очень близкое, где-то рядом. Рассставшись за полночь, мы умоляли время бежать как можно быстрее до следующей встречи, пусть и всего лишь виртуальной.
Я курила на кухне и плакала от радости и боли, от собственного бессилия что-то изменить, ускорить, приблизить. Я пыталась восстановить в памяти его лицо, его запах, его прикосновения в мельчайших подробностях. Но мозг разрядами прошибающей меня нежности выдавал нечеткое расплывчатое изображение, напоминающее Марата.
