Два брата-психопата - Айс Элби

– Мне нравилось то, как ты относилась ко мне, – проговорил он, ходя из стороны в стороны.

– Как к соседу? – предположила я, мысленно пытаясь расслабиться, ведь Джунён и раньше был таким.

Просто тогда я считала его поведение инфантильностью, а сейчас связывала каждую его странность с психозом, который он, по его словам, уже излечил.

– Как к нормальному парню. Ты улыбалась моим глупостям, а иногда и поддерживала их, – говорил он куда-то в сторону, уставившись взглядом в пол. – Ещё вчера ты призналась мне в том, что хоч…

– Ещё вчера ты был Квон Боёном! – прикрикнула я, вставая на ноги, и заливалась краской. А ведь я и забыла про свои слова и надеялась, что он не будет их вспоминать.

Джунён остановился и посмотрел на меня, прищурив глаза.

– Значит, мой брат нравится тебе больше, чем я? – спросил он с хитрой ухмылкой.

– Я не это имела в виду, – промямлила я, совсем не ожидая такой интерпретации моих слов.

– Знаешь, я бываю очень ревнивым, – сказал он, широко улыбаясь, что не могло не настораживать.

– И поэтому ты избил своих однокурсников? – вырвалось у меня, и я быстро закрыла ладонью рот, но было уже поздно.

Улыбка парня быстро сменилась хмурым взглядом. Он засунул руки в карман шортов, и сквозь тонкую ткань я заметила, как они сжимались в кулаки.

– Вот, что тебе рассказал Боён, – проговорил он, скрежеща зубами.

Я молча смотрела на него, понимая, что должна сказать что-то, но ожидала, что он сделает это первым. Джунён уставился на меня задумчивым взглядом и громко стучал зубами. И лишь через несколько минут мучительного молчания, сделал глубокий вдох.

– Хорошо. Было такое дело. И я сильно жалею об этом. Будь у меня шанс, я бы сразу извинился перед ними. Но весь остаток своего выпускного вечера я провёл в холодной камере полицейского участка, а следующим утром был отправлен в частную клинику для психически больных. А знаешь, что обидно? Те люди, которые меня туда отправили, были виноваты в том, что я достиг этого состояния, – каждое его слово отдавало холодом.

Он говорил медленно с презрительными нотками в голосе, что я могла ощутить всю обиду и ненависть, накопившуюся у него за целый год.

– То есть, твой отец и брат? – спросила я, не до конца веря в то, что его семья могла так поступить.

– Боён тебе случайно не рассказывал о нашем детстве? Нет? – поинтересовался он, подтверждая мои догадки о том, что у этих братьев было непростое прошлое.

Я еле покачала головой, садясь на подлокотник дивана в ожидании, что он, наконец-то, выложит мне источник своей проблемы, но парень лишь отмахнулся.

– Спасибо ему. Надо его лично поблагодарить, – иронизировал он, легонько захлопав в ладони, и взял с журнального столика пачку сигарет.

– Ты не хочешь сейчас спуститься к нему? – неуверенно поинтересовалась я, пока он делал длинные затяжки сигареты, выдыхая дым в открытое окно.

– А почему бы ему не подняться ко мне? – ответил он, ухмыляясь в сторону улицы, которая уже была заполнена людьми, спешащими по своим делам в будний день. – Я каждый день ждал его в больнице, могу и здесь подождать, – он пожал плечами, и я могла понять его обиду.

Несмотря на свои непонятные чувства к происходящему и неуверенности в том, приняла ли я Джунёна, мне почему-то сейчас захотелось помирить братьев.

– Ты собираешься жить у Минсу? – спросила я, скрестив руки на груди, и только сейчас вспомнила о том, зачем вообще поднималась к соседу.

– Если только ты не хочешь приютить меня у себя, – он игриво хихикнул, задвигав бровями, а я быстро отрицательно закачала головой, не уверенная в настоящей причине своего отказа: в том, чтобы жить в квартире с парнем, или в том, чтобы жить именно с Джунёном, который может оказаться опасным.

– Скажи, Джунён, – мне всё ещё непривычно было произносить его имя, но я всё равно заставляла себя почаще прокручивать его в голове, чтобы не обманывать саму себя, – ты же ведь не полностью вылечился, да?

– С чего ты взяла? – испуганно спросил он, выбрасывая сигарету из окна, и окинул меня недоверчивым взглядом.

– Не ври мне и самому себе. То, как ты вёл себя в Сокчо; лекарство, что ты пьёшь; голоса в голове; бессонница; факт того, что ты несколько дней притворялся своим братом, – это всё ненормально, – я старалась говорить спокойным тоном, так как парень сейчас выглядел, как дикий зверёк, загнанный в угол и которого опять хотят посадить в клетку.

– Это временно, Соник, – говорил он с мольбой в голосе и быстро зашагал ко мне, заставляя меня сжиматься под натиском своего взгляда. – Я знаю, ты не доверяешь мне и… боишься, но ведь до сегодняшнего утра всё было хорошо, разве не так? – он смотрел на меня, ожидая положительного ответа, но я не могла его дать и даже не могла соврать.

– Непросто забыть то, что ты не тот Боён, каким я тебя знала, – ответила я, опуская виноватый взгляд. – Как теперь просыпаться каждое утро, зная, что мой сосед напротив, не ты? А что, если… – я не смогла договорить своих слов, так как, произнеся их вслух, я бы признала свой страх перед ним.

Мне не хотелось думать о том, что и я когда-нибудь окажусь на месте той девушки, которую он избил. Одна только мысль о ней заставляла меня покрываться мурашками, а внутренний голос кричал бежать подальше от этого парня, ведь он уже не раз удивлял меня своей спонтанностью и необъяснимыми поступками.

– Соник, забудь всё, что узнала сегодня, – проговорил он, крепко сжав мои ладони, и пристально уставился в мои глаза, начиная говорить слишком быстро, что я еле улавливала смысл его слов. – Давай всё вернём, как было. Я опять буду Квон Боёном, твоим соседом напротив. Я займу место моего брата, я могу.

– Джунён, – пробормотала я, не веря собственным ушам, и никак не могла отцепить руки от крепкой хватки парня, смотрящего на меня сумасшедшим взглядом.

Я не хотела спрашивать, как он это сделает, боясь услышать что-то нехорошее. Сейчас он полностью соответствовал своему диагнозу, и страх, который, как я думала, смогла унять, возвращался, заставляя меня дрожать.

– Пусти, пожалуйста, – прошептала я, а парень продолжал строить нереальные планы, в которых он был Боёном.

Я не знала, насколько далеко могли зайти его желания, и не хотела узнавать, что ещё он может придумать. Мне не хотелось всё время жить в страхе, что Джунён сделает какую-то глупость, и уже начинала задыхаться, словно клаустрофобик в закрытом помещении.

– Я хочу домой, – говорила я сквозь его уже неслышный мне лепет.

Я по-настоящему боялась его и готова была закричать, чтобы выбежать из квартиры, но не могла сделать этого, зная, что это может разозлить его и обидеть.