Раненые звёзды - Сергей Котов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я опустил взгляд; мне нечего было сказать.
— Так что знаешь что. Если решишь когда-то поделиться тем, что бы потерял, чтобы заполучить свой тюрвинг — избавь меня от подробного рассказа, хорошо? — сказал Питер, потом кивнул на часы, и добавил: — я на вахту.
После этого разговора мы возобновили регулярные тренировки. Удивительно, что даже в таких обстоятельствах мне удалось войти в ритм рутины. Близость бесконечной пустой бездны, и все увеличивающаяся пропасть между нами и Землей перестала давить на нервы. Я проводил положенное время на вахтах на мостике. Потом шел тренироваться. Потом смотрел сериалы в корабельной сети, читал книги или учился. Выбор в корабельной сети был колоссальным!
На второй неделе мы ещё раз собирались в посадочном модуле, и отключали подслушивающие устройства. Пытались догадаться, что случилось на Земле, из-за чего нам запретили даже смотреть на искусственную структуру на обратной стороне Луны. Гипотез было много — и ни одна из них не была достаточно правдоподобной, чтобы я мог в нее поверить.
Время шло незаметно.
Марс из обычной красноватой звездочки превратился в горошину. Потом — в фасолину. Сливу. Яблоко… наверно, я мог бы продолжать этот фруктовый ряд, потому что свежих фруктов на борту и правда не хватало. Все-таки консервированное пюре — это совсем не то.
В одну из последних вахт Марс уже напоминал небольшую рыжую дыню. Корабль был развернут к планете кормой, но мостик стоял на специальной мачте, позволяющей поворачивать кабину с наблюдателем в любом направлении, и у меня был прекрасный вид на приближающийся мир, лишь слегка закрытый защитным щитом, и приглушённым мерцанием плазменного двигателя.
Была ровно середина ночной вахты; Питер и Чжан спали в своих каютах. А на центральном пульте вдруг ожил экран дальней видеосвязи.
О полноценном диалоге на таком расстоянии говорить не приходилось. Поэтому правильнее было бы назвать это посланием.
На экране возникла Катя. Она была в каком-то тесном закрытом помещении, одна. По крайней мере, никого другого не было в поле зрения. Она поглядела в камеру, изобразила нечто вроде ободряющей улыбки, и сказала:
— Привет, Гриша. Рада буду тебя увидеть, когда вернётся сигнал. Ты молодец — отлично переносишь полёт. Времени не очень много, поэтому сразу к делу. Вы прилетели достаточно быстро — по нашим расчетам то, что уничтожает земные артефакты, прибудет к Марсу только часов через сорок — пятьдесят. Поэтому перед выходом на стационарную орбиту, где вы будете ждать прибытие этого нечто, корабль сделает еще один манёвр. Нам нужно, чтобы ты внимательно и пристально посмотрел на один из спутников Марса, Фобос. НАСА после долгих переговоров предоставило свои архивы, и мы обнаружили следы серьезных электромагнитных аномалий. Если это артефакт — возможно, его обнаружение даст нам преимущество. Сближение произойдет до конца твоей вахты. В случае обнаружения действуйте по обстановке, — Катя вздохнула, и сделала секундную паузу, — с учетом обстановки, нам пришлось раскрыть твои способности. Так что скрывать что-то от команды нет необходимости. Старайтесь действовать заодно и в общих интересах. Удачи, Гриша.
С этими словами Катя отключилась.
— Принято, — сказал я, и угрюмо посмотрел в камеру.
На мониторах обновилась траектория сближения. Я увидел схематическое изображение Фобоса. Неровная глыба, в форме груши. Совсем не похожая на Луну. Время тянулось мучительно медленно. А в голову лезли разные нехорошие мысли о цене, которую приходится платить хозяевам тюрвингов.
15
То, что этот спутник, Фобос, не был естественным образованием стало понятно ещё на подлёте. Из грушевидного каменного тела, усеянного кратерами, торчали две огромные решетчатые фермы — мачты, с утолщениями на конце. Та мачта, которая выходила из узкого конца «груши» была примерно в два раза длиннее, а утолщение на её конце значительно тоньше того, которое красовалось на мачте, выходящей из толстого конца. «Вероятно, противометеоритная защита и двигатель», — предположил я.
По мере приближения проступали более мелкие детали: куполообразные сооружения на поверхности, какие-то пенные наросты, скопления труб и других технических сооружений.
— Выглядит странно, да? — Питер вплыл на мостик незаметно; уже несколько часов, как корабль летел по инерции, без торможения, — хотя, как мне кажется, единственное разумное. Построить звездолёт на базе астероида! Под рукой — неограниченное количество рабочего тела для реактивного движения, и внутреннее пространство позволяет хоть как-то решить неизбежно возникающие психологические проблемы при долгом межзвездном перелёте.
— Почему ты решил, что это корабль? — спросил я, не оборачиваясь.
— А гляди: вон, спереди — явно эмиттер защитного поля против микрометеоритов. Или, возможно, ловушка для межзвездного газа. А сзади — движок. Очень похожий на наш, только в сотни раз больше.
— Ясно, — сказал я, откидываясь в кресле, и потягиваясь, — ты не особенно удивлён, да?
— А чего удивляться? — Питер пожал плечами, — наши специалисты НАСА давно говорили, что с этим спутником что-то не так. Аномально сильное магнитное поле. И странности с исследованиями. В конце восьмидесятых два советских аппарата, направленные специально к Фобосу, просто исчезли, когда достигли цели, не передав никакой полезной информации. Теперь понятно, почему. Не так ли?
— Теперь совершенно очевидно, почему, — к нам присоединился Чжан, — по правде говоря, я до последнего не верил насчет тебя. Все-таки, владеть тюрвингом и быть видящим — две огромные разницы.
— А мы не сомневались даже, — не оборачиваясь, я почувствовал, что Питер улыбается, — даже убить его хотели именно поэтому. Нам были известны некоторые обстоятельства обнаружения его тюрвинга, и наш анализ показал, что он — видящий с вероятностью около девяносто процентов.
— Каково это? А, Алексей? — китаец вплыл в моё поле зрения, и устроился в соседнем кресле, пристёгивая ремни, — что ты чувствуешь, когда проявляешь артефакты?
— Да ничего не чувствую, — я пожал плечами, — это, скорее, у вас спросить надо — каково это, когда вдруг начинаешь замечать очевидное.
Питер и Чжан переглянулись.
— Ты тоже пристегнись, — китаец обратился к Питеру, — по расписанию манёвр через пять минут. Импульс до одного же, вне главной силовой оси.
— Нифига себе! — удивился американец, — крутой заход!
— Ребята на Земле, очевидно, спешат, — ответил Чжан, — наверно, боятся, что эта штука, когда поймёт, что мы
