Призрачная ночь - Клаудия Грэй

Это было самое отвратительное существо на свете. Сначала я решила, что он просто старый, но старые люди так не выглядят. Его «плоть» больше к нему не прилегала — нижние веки отвисли настолько, что я видела глазное яблоко целиком, губы лежали на подбородке. Я пятилась, пока не наткнулась спиной на лед, — я могла бы пройти сквозь него, но пришлось бы оставить папу.

И тут я услышала тихий недоверчивый голос:

— Бьянка?

Папа! Но пока я не могла на него посмотреть. Призрак должен сосредоточиться на мне, а не на нем.

Круглые зловещие глаза призрака загорелись — в буквальном смысле слова, будто это газовое пламя. Понятия не имею, могу ли я сделать то же самое, но в тот момент и начинать не собиралась.

— Дитя, — произнес он.

— Может, я тут еще новенькая, но обещаю, я могу… — А что я могу? — Я буду тебя преследовать, если ты не оставишь его в покое!

— Ты можешь забрать нас туда, — сказал он и заковылял в мою сторону.

Это то, о чем говорил Кристофер? Что я должна помогать вот таким жутким существам вроде этого?

И тут мне стало тошно. Если бы я не могла создавать себе тело и снова общаться с людьми, которые меня любят, может, я бы тоже стала жуткой. Если призрак сумеет попасть в ту страну потерянных вещей, может, он перестанет быть таким пугающим и снова будет похож на самого себя? И если я думала, что работа с мертвецами всегда окажется приятной — особенно если учесть некоторых уже знакомых мне мертвецов, — то я была полной дурой.

— Я заберу тебя туда, — пообещала я. Пусть мне пока непонятно, как это сделать, но я уже знала, что, если у меня не получится сообразить быстро, Кристофер поможет. — Только отпусти этого человека, ладно? Мы с тобой можем отправиться прямо сейчас.

Призрак заколебался. Наверное, не может поверить в свою удачу.

Но тут его пылающие глаза прищурились, превратившись в щелки мистического синего огня.

— Оно не уйдет, — прошипел он. — Только не после того, что оно натворило.

— Да мне плевать, что он делал! Это не имеет значения! Ты можешь покинуть это место прямо сейчас, разве это не важнее?

Призрак мне не ответил. Ему требовалось подумать — он разрывался между надеждой и ненавистью и не мог сделать выбор.

Я добавила чуть тише:

— Там, куда мы отправимся… Это прекрасное место. Там гораздо лучше, чем обитать в этой школе. Ты должен его увидеть. Пойдем. — И заставила себя протянуть ему руку, хотя у него были костлявые, похожие на когти пальцы.

Призрак снова заколебался. Я рискнула кинуть взгляд на папу, но лучше бы я этого не делала. Он смотрел на меня, по его щекам катились слезы, и я подумала: может быть, он плачет, потому что я превратилась в такое жуткое существо, в нечто подобное тому, что пыталось уничтожить его.

И тут призрак яростно завизжал:

— Нет! Нет, оно не уйдет!

Ненависть победила.

Он устремился к моему папе, а я попыталась вклиниться между ними. Я не могла остановить призрака, но мы как будто сплелись воедино — ни один не был плотным, ни один отчетливым. Как арахисовое масло с джемом в сандвиче — липкая вязкая масса. Дух призрака оплел мой собственный, он был еще тошнотворнее и печальнее, чем я предполагала, и меня передернуло от отвращения.

— Убирайся от меня! — Я оттолкнула его, и у меня получилось. Привидение прыгнуло, оказалось над нами, превратившись в голубой виток электричества под потолком, и мне внезапно представилось, как оно молнией падает вниз. Кого оно поразит первым, папу или меня? И что случится потом?

Тут призрак пронзительно, жалобно завизжал и превратился в голубоватый дымок, устремившийся к библиотечной двери. За долю секунды свет исчез, и наступила тишина.

— Я поняла, что произошло, и окликнула:

— Патрис?

— Моя новая пудреница! — откликнулась она из-за ледяной стены, — Причем от «Эсте Лаудер»! Не знаю, что я сделаю, если это существо ее разобьет.

Раздался восхищенный смех Вика.

— Это было невероятно круто!

— Я старалась, — ответила я.

Нас с папой окружали ледяные стены. Я понимала, что рано или поздно они растают, но мне не нравилась идея оставить папу тут одного до утра, пока его не найдут.

— Ребята, вы можете это разбить и вытащить нас отсюда?

— Да, потерпите немного! — Судя по голосу, Вика все это ужасно возбуждало. — Придется воспользоваться аварийным пожарным топором. Заодно попрактикуюсь в некоторых приемах Ранульфа.

Звук их шагов удалялся, и я поняла, что дальше уклоняться от разговора не получится. Собравшись с силами, я повернулась к папе.

— Бьянка, — прошептал он. Его щеки были влажными от слез. — Это… в самом деле ты?

— Да, — произнесла я тоненьким жалким голосочком. — Папа, прости меня.

— Простить? — Папа схватил меня и обнял так крепко, что мое полупрозрачное тело едва не согнулось, но я удержалась. — Моя маленькая девочка. Тебе не за что просить прощения! Ты здесь.

И тогда я поняла: папе все равно, что я стала призраком, и что я была такой дурой, и что так сильно ошибалась, и что мы поругались во время того последнего разговора. Мой папа по-прежнему любит меня.

Если бы я могла плакать, я заплакала бы. Но зато охватившая меня радость превратилась в свет и тепло — мягкое сияние, как от свечки, и я чувствовала, что оно успокаивает папину боль.

— Я скучала, — прошептала я. — Я так скучала по тебе и маме!

— Почему же ты не пришла к нам?

— Боялась, что вы меня больше не захотите видеть. Раз я стала призраком.

— Ты моя дочь, и это никогда не изменится. — Папино лицо исказила от боль. — Мы их так сильно ненавидели… мы их боялись. Конечно, ты испугалась. Мы были такими… упрямыми и недальновидными. Нужно было все рассказать тебе.

— Если бы я знала… — Не знаю, что я сделала бы, если бы знала. Превратилась бы в вампира? Выбрала теперешний путь? Не знаю, но теперь это не имело никакого значения. Мы снова вместе. — Прости, что я вот так убежала. Я понимаю, что вы очень за меня боялись.

Судя по папиному лицу, я и вполовину не понимала, что они пережили, но он все равно не выпустил меня из объятий.

— Это все тот мальчик. Он всегда плохо на тебя влиял…

— Нет, папа. Я сама приняла решение уйти. Лукас помогал и заботился обо мне, но выбор я сделала сама. И если ты сердишься, а я тебя за это не упрекаю, то должен понять, что виновата я. Только я.

Папа погладил меня по голове и ничего не сказал. Понятно, что он мне не поверил.

— Лукасу нужна твоя помощь, — прошептала я. — У него большие сложности с превращением. Он ненавидит то, чем стал, и не может этого преодолеть. Ты в силах ему помочь.

— Ты слишком о многом просишь.