Праведник поневоле - Мэдлин Хантер

Мужчины продолжали упражняться, а старый француз отрывистыми возгласами хвалил их или же отпускал критические замечания.

– Твои сестры приехали с тобой в город? – спросил Уидерби во время короткой передышки.

Горевший в глазах Уидерби огонь говорил Верджилу гораздо больше, чем ему хотелось бы знать. Он видел, как преобразилась Пен после отъезда гостей: она сияла от счастья, и это помогало Верджилу смириться с тем, что ее дружеские отношения с Уидерби перерастали в близость. Вот только у Пен был муж, который с этим никогда бы не смирился. Верджил искренне надеялся, что, если отношения Пен и Уидерби приобретут слишком интимный характер, друг проявит сдержанность, и не только ради их давней дружбы. Кто захочет, чтобы его имя упоминалось в суде в связи с преступной перепиской супруги графа?

– Они обе приехали. Шарлотте пора готовиться к первому светскому сезону.

Уидерби закатил глаза.

– Я всегда считал подарком судьбы отсутствие сестер, на которых нужно постоянно тратиться.

– Мы все влезаем в долги, и сестра точно такой же повод для этого, как и любой другой.

– Не говори за всех. Я, к счастью, платежеспособен.

Уидерби, без сомнения, пытался вселить уверенность в брата женщины, за которой ухаживал, но Верджила его признание заинтересовало не только поэтому. По всему выходило, что типография Уидерби, которую тот любил преподносить всего лишь как свое увлечение, на самом деле служила более прозаичным целям, будучи источником дополнительного дохода.

Мужчины снова скрестили клинки, но, услышав рядом шум, остановились: Хэмптон и Бершар направлялись к дверям, собираясь уезжать.

В оставшиеся минуты Верджил показал себя гораздо лучше: недостаток практики с каждым движением ощущался все меньше и меньше. К тому же виконт заставил себя собраться – он на время забыл о своем безрезультатном расследовании обстоятельств смерти Милтона, заглушил неуместные мысли о Бьянке Кенвуд и полностью сконцентрировал внимание на движениях клинка.

Шевалье приказал им остановиться и сделал короткие замечания по поводу ведения боя. Мужчины присоединились к Хэмптону и Бершару в комнате для переодеваний, а француз между тем переключился на Колина и Данте.

– Я рад, что ты с нами, Дюклерк, – сказал Хэмптон, завязывая галстук перед маленьким зеркальцем на стене. – Ты едешь в клуб?

– Нынче после полудня я должен сопровождать сестер. Пен будет заказывать наряд для первого выезда Шарлотты.

– Можешь больше ничего не говорить – даже под твоим надзором расходы окажутся просто неприличными. Но если женщин предоставить самим себе, они могут нас просто разорить.

Уже одевшись, Адриан не спеша подошел к Верджилу.

– Полагаю, ты пробудешь в городе еще какое-то время?

– Да, два-три дня.

– Тогда я заеду к тебе.

Верджил знал, зачем Адриан собирался наведаться и что обсудить. Желая получить от него сведения, которые тот собрал в своей поездке по поручению Веллингтона, Верджил совершенно не хотел делиться с ним результатами собственных расследований.

Хэмптон и Адриан вышли и приказали подать лошадей. Минуту спустя с улицы донесся стук колес подъезжающего экипажа, и послышались проклятия.

Верджил, схватив куртку, направился к выходу; Уидерби последовал за ним. Они присоединились к Хэмптону и Адриану на подъездной дорожке как раз в тот момент, когда из экипажа выскочил худощавый человек с сединой в волосах. Это был граф Гласбери, супруг Пенелопы.

– Дьявол! – прорычал он, шагая к выстроившимся перед дверью особняка мужчинам и указывая тростью на одного из них. – Вы, жалкий негодяй!

Уидерби весь подобрался. Верджил придвинулся к нему ближе, создавая живой щит, который с другой стороны замыкал Адриан.

Граф приблизился, размахивая тростью, как мечом; его дряблые губы сжались в тонкую сморщенную ниточку, а лицо с каждым шагом все больше наливалось кровью. Но конец его трости был направлен вовсе не в сторону Уидерби: граф ткнул им в грудь Джулиана Хэмптона.

– Вам меня не поймать, – проговорил граф, с каждым словом тыкая в него тростью. – Что вы о себе возомнили? Как вы смеете делать из меня дурака?

Хэмптон и глазом не моргнул: схватив рукой прижатый к его груди конец трости, он даже не оттолкнул его, а просто держал, продолжая идти вперед и оставляя графа позади себя.

Когда между ними образовалось расстояние ярдов в двадцать, он выдернул трость из рук графа и отбросил ее в сторону. Между мужчинами начался разговор, который ни Верджил, ни остальные не слышали.

Виконт не видел лица Хэмптона, но мог наблюдать за графом. Тот словно ополоумел, и причиной тому был не только гнев. В его глазах отражался ужас.

По прошествии некоторого времени граф круто развернулся и, окинув Верджила подчеркнуто презрительным взглядом, снова забрался в экипаж. В лучах утреннего солнца ослепительно блеснул геральдический знак, и экипаж тронулся.

– Черт меня подери, – с досадой пробормотал Уидерби. – Хэмптон? Кто бы мог подумать…

– Это никак не связано с графиней, – заметил Адриан.

Лицо присоединившегося к ним Хэмптона выглядело совершенно бесстрастным и ничем не выдавало вызванных разыгравшейся сценой эмоций.

– Недоразумение, – мягко проговорил он.

Мужчины велели подавать лошадей, намереваясь возвратиться в город. Собираясь сесть в седло, Верджил поймал взгляд Адриана. Кто-то пытался шантажировать графа Гласбери, и тот считал, что этот кто-то – Джулиан Хэмптон.

Бьянка просмотрела странички журнала мод и, выбрав одну из них, отложила в сторону.

Диана Сент-Джон небрежно убрала ее из числа уже отобранных страничек и вернула в общую стопку.

– Линия талии слишком высока.

В противоположном конце элегантной гостиной Пенелопа с Шарлоттой, склонив головы, совещались с мадам Тиссо насчет покроя наряда, предназначенного для первого появления Шарлотты в свете. Диана составила женщинам компанию, предложив свою помощь: они с мужем часто ездили в Париж, где у них имелся собственный дом, и она была осведомлена о последних модах даже лучше самой мадам Тиссо.

Верджил терпеливо ждал. Он почти не обращал внимания на происходящее и либо смотрел в окно, либо расхаживал по комнате.

– Что он здесь делает? – вполголоса спросила Бьянка Диану. – В подобных делах виконт может полностью положиться на вкус Пен.

Диана, склонив голову над изображением нарядного дамского платья, искоса взглянула на Верджила.

– Вероятно, его присутствие никак не связано с выбором наряда.

– Но он не отстает от нас ни на шаг. Покинув Леклер-Парк с гостями, он вернулся, когда нам пришло время отправляться в Лондон, и теперь каждый день ровно в назначенный час появляется в доме Пен, чтобы сопровождать нас, хотя визиты к модисткам, должно быть, ему скучны.