Письма Уильяма Берроуза - Оливер Харрис

Перуанцы видят, на кого ты смотришь. Глядишь на мальчиков — враз подмечают.

Пукальпа

На дереве сидят два пацаненка и следят за шлюхой в розовом платье. Сколько в них жизни, сладкой невинности.

Гуанако

Местечко ужасное, хотя в нем нет абсолютной безнадежности, присущей маленьким городкам Техаса, Оклахомы или Огайо. Здесь можно разжиться мальчиком, джанком и, конечно, коксом.

Прошлой ночью на рынке учуял запах травы. В путь отправляюсь послезавтра. Привезу с собой экстракта, но суть яхе не в нем. За настоящим приходом надо забраться в самые джунгли, однако в Южной Мексике лоза прижилась бы.

Люблю, Вилли Ли

АЛЛЕНУ ГИНЗБЕРГУ

[Мехико

3 августа 1953 г.]

Дорогой Аллен!

Огромное тебе спасибо, что прислал экземпляр «Джанки»! Прежде я не писал, да и возможности не было, но Маркер, как я убрался из Мехико, ни разу не откликнулся на мои письма — десять штук отправил ему на домашний адрес во Флориде.

Похоже, он исчез при загадочных обстоятельствах, и на следующей неделе я планирую разобраться, в чем дело. Пока я здесь, сортирую и перепечатываю заметки. Отправляю тебе то, что уже наработал.

«Агент по борьбе с наркотиками» [208], оказывается, не так плох. Я ожидал худшего, типа ругани предвзятого тормоза. Как книга продается? Отправлю тебе еще готовых заметок, скоро увидимся. Привет Джеку и Люсьену.

Всегда твой, Вилли Ли Билл

АЛЛЕНУ ГИНЗБЕРГУ И ДЖЕКУ КЕРУАКУ

Флорида, Палм-Бич, Фиппс-плаза, 233 Коббл-Стоун-гарденз Лоре Ли Берроуз Мортимеру Берроузу

7 августа [1953 г.]

Дорогие Аллен и Джек!

Вот, вернулся на побывку домой, надолго не задержусь. Через недельку стартую в Нью-Йорк, оставайтесь на связи. Пишу просто за тем, чтобы вы знали: я еду. Скоро свидимся! Аллен, есть одно дельце к твоему братцу-юристу: хочу подать в суд на панамскую авиакомпанию, они же запороли мне туристическую карту, помните? И мне же в наказание за ошибку пришлось торчать десять дней в колумбийской тюрьме, где меня неслыханным образом унижали дебилы тюремщики. Я все бумаги собрал, не уйти гадам. Иск подадим на двадцать пять штук баксов, а там посмотрим, сколько получится с них содрать. Хоть на штуку да наваримся. Передай Луису [209], пусть ждет меня в полной готовности.

С любовью, Вилли Ли

ДЖЕКУ КЕРУАКУ

С борта торгового судна «Неа Геллас» под греческим флагом, пароходная компания «Дженерал стим навигейшн»

14 декабря 1953 г.

Дорогой Джек!

Сколько ни путешествую по миру, а такого сервиса еще не встречал: в яичнице длинные сальные волосы, горячей воды нет, каюты грязные, посуда немытая. Это самый говенный пароход во всей индустрии, и я на его борту уже двенадцать дней. Осталось еще три.

Мне приснилось, будто Аллену кто-то врезал по морде, и он валяется с забинтованной челюстью на кровати, в доме 206 по Восточной Седьмой [улице] [210]. Это я гак, для протокола упоминаю.

Аллену я писал на адрес Кука в Мехико; сам Аллен из Нью-Йорка, похоже, свалил [211]. На ближайшие несколько недель мой адрес такой: Италия, Рим, консульство США. Черкни пару строк.

Всегда твой, Билл

АЛЛЕНУ ГИНЗБЕРГУ

Рим

24 декабря 1953 г.

Дорогой Аллен!

С Аланом [Ансеном] я все уладил [212]. Сегодня вечером встречаемся с ним.

Итак, Рим. Сколько ни путешествую, а такого убогого места еще не встречал. Да я бы лучше в Боготу возвратился, ага, или в Кито.

Отыскал наконец термы — оказались закрыты. Во всем городе ни одной бани. Думаешь, поди, здесь полно баров типа «Сан-Ремо»? Ну-ну, хрен тебе. Живу в Латинском квартале, излазил весь город — ни одного не нашел. Римский «бар» — это дырень в стене, нора, где продаются мороженое-пирожное и содовая; ни сортира, ни стула, где бы жопу пристроить; дверь не то чтобы не открывается-закрывается — ее может не быть вообще. Хватаешь бокал с пойлом холодной синюшной рукой и опрокидываешь его в себя махом. Холодно, как в Нью-Йорке зимой, а согреться не получается. Тепла нет нигде. Цены выше, чем в Нью-Йорке. Сижу, запершись у себя в комнате и кутаясь в пальто (пальто в Риме снимать не приходится), прячась от жуткого дубака, читаю «Человека-невидимку» [213].

Хочу смотаться из Рима двадцать восьмого — прямо в Танжер. Хорошо еще, Келлс не приехал сюда, когда я позвал.

Люблю, Билл

Самое теплое местечко в Риме — это, похоже, кофейня возле «Ремо» (называется, вроде бы, «У Риенци»). Противно там; на стене висит совершенно бездарная мазня, внутри тусуются страхолюдины-лесбы в свитерах, кучка уродливых геев и еще какие-то бородатые хмыри режутся в шахматы. Официант — очень привлекательный парень по имени Кики. Однако владелец — его папаша, значит, на эту попку придется забить.

И что мне в Мехико не сиделось?

1954

АЛЛЕНУ ГИНЗБЕРГУ

(от Уильяма Берроуза и Алана Ансена)

Рим

Суббота, 2 января [19]54 г.

Дорогой Аллен!

В понедельник отплываем в Танжер через Гибралтар. К моменту приезда у меня останется полтинник баксов. Должно хватить до первого февраля.

Чем дольше остаюсь в Риме, тем меньше этот городишко мне нравится. Он намного, намного дороже Нью-Йорка да к тому же холодный, никак не согреюсь, потому что тепла практически нет. Хватит мне здесь торчать!

Я навел справки, и подозрение, что в городе — капитальная чистка, подтвердилось. Бани закрыты. Нарков ловят, и они дрожат на кумарах у себя в каморках. Алан [Ансен] думал снять комнату, но хозяин, как услышал, что я собираюсь три дня у него перекантоваться, взбесился. Мы пролетели. Вот же бред: хочешь принять кого-нибудь хотя бы на ночь, надо оформлять его по всем правилам! Нет, ты представляешь! Да Колумбия — королевство свободы по сравнению с этой дырой. Не важно, сколь уважаем твой гость, ты его к себе даже выпить пригласить права не имеешь. Оформляй, как полноценного постояльца. Гор Видал, поганый брехун! Встретить бы его — все выскажу про вранье насчет того, как Италия великолепна, как все в ней прекрасно, и того, что в стране сейчас второй Ренессанс. Ложь! Италия много кому уступает, по всем статьям. Франция, кстати, ничем ее не лучше и вдвое дороже.

Все больше убеждаюсь: нет на свете места лучше Мексики. Господи, и что я в Калифорнию не поехал? Но нет, двигаюсь дальше, в Северную Африку. Алану, впрочем, здесь весело: он-то гуляет по кафедральным соборам да к тому же неплохо переносит холод. И еще умудрился провернуть парочку affaire de coeur [214] в холодных подъездах (средняя цена — десять баксов и какая-нибудь безделушка в довесок).