Граф Лазарев. Том IV - Вик Флавий

— А в этой части ничего не сказано о том, что призраки могут прозревать будущее?

— Такие слухи периодически появляются. А что, наш общий знакомый Андреев тебе что-то напрозревал?

— Вроде того. Он впал в невменяемое состояние и заявил, что скоро я умру.

Повисла пауза. Похоже, Игорь рассчитывал на пророчество получше.

— Прямо так и сказал?

— Ну, он сказал, что я могу погибнуть. Причем в ближайшее время. А завтра у меня как раз дуэль с Волконским. Если и есть способ, которым я не хочу умирать, так это от руки этого придурка.

Игорь снова помолчал. Молчание мне не понравилось.

— Он тебя вызвал?

— Почти. Этот прыщ снизошел только до того, чтобы передать мне письмо со слугой.

— Надеюсь, ты ответил возмущенным отказом?

— На самом деле я ничего не ответил и не планирую. Но в дуэльный клуб приду, раз ему так хочется. У нас назначено завтра на два.

— Ты же в курсе, что он очень сильный Одарённый? У него же уровень Мастера, что в таком юном возрасте большая редкость. Он размажет тебя по стенке.

Теперь замолчал я. Волконский, который собственный зад не может найти без карты, казался мне кем угодно, только не сильным противником.

— Но он же тупой, — наконец произнес я очевидное.

— Я тебе не говорил, что он умный. Я говорил, что он сильный, и очень. Лучше не связывайся с этой дуэлью.

— Еще чего! Чтобы я испугался какого-то придурка? Что он конкретно умеет?

— Стихийная магия, все по классике. Кстати, такая же, как у тебя, огонь и воздух. Только сильнее, — ехидно добавил Игорь.

— А Дар?

— О, Дар это самое интересное. Он создатель кошмаров.

— Кто? — не понял я.

— Он воздействует на сознание. Насылает ужасы. Вытаскивает на свет потаенные страхи, оживляет страшные сны, о которых ты никогда никому не рассказываешь. Ему не надо даже бить тебя оружием или Силой, он просто покопается в твоей голове.

— Волконский? Волконский⁈

Я вспомнил глупого заносчивого княжича. И этот бездельник, у которого мозгов хватает только на то, чтобы скандалить по кабакам — темная разновидность ментального мага⁈ Более несочетаемого Дара и носителя нельзя было даже представить. Создатель кошмаров должен носить длинную черную мантию, прятать лицо под капюшоном, говорить негромко и одним своим видом вселять трепет. А не ходить повсюду с идиотской ухмылкой и выражением лица, которое невольно хочется перевести как «Пни меня».

Игорь, похоже, понял мое изумление.

— Он не выбирал, с какими способностями рождаться. Думаю, княжич и сам бы предпочел Дар попроще, но это не значит, что он им не владеет. Хотя бы с магией обращаться папочка его научил. Так что как бы на твоей дуэли ты еще до ее начала не рухнул на пол и принялся плакать от страха.

— Почему же тогда он до сих пор не воспользовался своими способностями? Мы столько раз с ним цапались.

— Применение дара кошмара строго запрещено без специального разрешения. Настолько строго, что даже у такого придурка хватило ума понять. Все-таки внушать людям ужасы — это тебе не создавать дожди из бабочек. Но на дуэли можно, дуэли ведь для того и существуют, чтобы драться.

— И как он это делает? Я имею в виду, лезет в голову.

— Через зрительный контакт.

— Тогда я не буду смотреть ему в глаза и все, делов-то?

— Ни разу за всю дуэль? Боюсь, у тебя не выйдет. Хоть раз, да взглянешь.

Да, это действительно проблема. Наш Волконский вдруг оказался местной версией Медузы-Горгоны.

— И княжич не стал изгоем, с такими-то способностями?

— Нет. — Я буквально видел, как Игорь пожал плечами. — Наоборот, это считается почетным, а носителя Дара уважают. Ну, уважали бы в случае Волконского, если бы помимо Дара у него набралось хоть одно достойное качество.

— А почему кошмары считаются социально приемлемыми, а некромантия нет?

— Потому что дар творца кошмаров периодически проявляется в роду Волконских, которые уже четыреста лет как князья, а некроманты сейчас почти не рождаются. А если и рождаются, то в захолустных семьях вроде нашей.

Ну да, логично. Странно было бы ожидать другого ответа.

Кошмары серьезно меняют дело. Я всегда предпочитал не связываться с теми, кто может залезть ко мне в голову. Я-то рассчитывал на честный бой, а этот урод, выходит, сможет просто наслать на меня видение про то, как все мои деньги с банковских счетов враз исчезли, и наслаждаться рыданиями.

Что ж, в свете открывшихся фактов у меня остается только один вариант.

— Я надеюсь, теперь насчет дуэли ты передумал? — спросил Игорь.

— Еще чего. Завтра я выйду и размажу этого урода по стенке.

Игорь, судя по звукам, аж мобис уронил от такой непоколебимости, отваги и веры в собственные силы. Хотя, думаю, кузен все это мысленно назвал одним словом, причем непечатным.

— Ты же пошутил, правда?

— Ни в коем случае. У меня есть план.

Судя по бурчанию из мобиса, это не вселило в кузена оптимизм, скорее наоборот.

— Может, все же одумаешься?

— Ну уж нет. Не волнуйся, я устрою этому придурку веселую жизнь, — бодро ответил я, хотя сам был не вполне в этом уверен.

— Ну, как хочешь. — Кузен глубоко вздохнул. — Но учти, я тебя предупреждал. Кстати, тебе нужен секундант. Советую начать искать его как можно быстрее.

Некромант прав, про секунданта я не подумал. И где его взять, спрашивается, до завтрашнего дня? Хотя есть у меня одна идея…

Мобис погас. Я подозвал голубя, который все это время нарезал вокруг меня круги.

— Каладрий, ты хочешь, чтобы я умер? Возможно, мучительной смертью.

— Ну вообще-то хочу, — ответил демон. — Если ты не забыл, в этом и состояла моя работа.

А, ну да, точно.

— Понял, меняю аргументацию: ты не хочешь в суп. И чтобы тебя выгнали с чердака, где ты обустроил себе гнездо разврата.

Каладрий недовольно курлыкнул. Курлыканье было истолковано, как согласие.

— А значит, завтра ты мне поможешь. — Я улыбнулся, предвкушая развлечение. — Это будет феерично.

Если план сработает, конечно. В противном случае как бы мне не было завтра очень-очень больно.

Я поднял глаза к небу, где предположительно должна была гореть моя счастливая звезда. Ну, Волконский, погоди у меня. Я тебя так опозорю, что ты вовек не забудешь. Все получится. Должно получиться.

Глава 20

В дуэльном клубе я уже бывал в Оренбурге, в тот раз, когда дрался с ныне покойным Бискаром-старшим. Тогда заведение показалось мне довольно пафосным и богато обставленным. Но столичный клуб давал нашему не только сто очков вперед, но еще и как минимум пару раундов форы. По сравнению с ним оренбургский казался просто деревенским сараем.

Белокаменное здание с колоннами я заметил издалека. Оно располагалось почти рядом с дворцом, что уже наводило на мысль, что вход сюда разрешен лишь избранным. Лакей у входа, одетый в дорогущий костюм, распахнул тяжелые резные двери, и я зашел внутрь.

Клуб поражал роскошью. Уже в холле на стенах висели картины в золочёных рамах, пол устилали персидские ковры, за столом красного дерева сидел щуплый молодой человек во фраке. Увидев меня, он расплылся в улыбке.

— Я имею честь видеть графа Виктора Лазарева? Извольте, я провожу вас. Ваш секундант…

Взгляд администратора задержался на моем спутнике. Надо отдать ему должное, он почти не изменился в лице.

— Да, это именно он, — подтвердил я. — А что, что-то не так?

— Нет, что вы, Ваше Сиятельство, все в порядке. — На лице администратора снова заиграла ослепительная улыбка. — Ваша дуэль с Его Сиятельством Юрием Волконским назначена через полчаса. Прошу, следуйте за мной.

Администратор повел нас по широкому коридору, оканчивающемуся массивной дверью. Пара охранников в ливреях распахнула ее, и мы зашли внутрь.

Мне казалось, что холл клуба являет собой вершину роскоши. Я ошибался. Картины, ковры, золото — все это имелось и здесь, только в утроенном размере. И при этом каким-то чудом обстановка не скатывалась в безвкусицу.

«Шикарно!» — восхитился Каладрий, незримо восседающий на моем плече.

«Даже ты оценил?»

«Ага. Отличный дом. Тут столько народу померло!»

В центре была устроена дуэльная площадка. Она представляла собой подобие сцены на возвышении, отгороженной символической красной лентой. Наверняка там был еще и невидимый магический барьер. Вокруг были расставлены кресла, так что зал напоминал небольшой амфитеатр. Между ними сновали официанты (надеюсь, на время самой дуэли они уберутся), стояли столики с закусками, а уже начавшие собираться гости