Новые дороги — новые заботы - Арина Алисон

Слушая его речь, Ликург впадал во все большую прострацию. Ему на миг показалось, что он выслушивает нотацию отца. Но тому уже за две сотни лет, сотню из которых он провел при дворе, совершенствуясь в интригах. А ведь Миртил — парень с улицы, намного моложе его, Ликурга?! Ну, не может это быть правдой… Хотя-я… Если вспомнить, что Миртил посещал все уроки, на которые Ликурга загонял отец, а все свободное время пропадал в библиотеке… Хм… С этой стороны, его сообразительность и понимание ситуаций уже не кажутся настолько странными и неуместными. Однако с другой стороны, реально ли, парню, выросшему в бедном районе, так легко и быстро усвоить то количество материала, преподаваемое сыну придворного мага?

— Ты не похож на парня из трущоб, — скорее утверждая, чем, спрашивая, произнес он.

— Раньше тебя не волновало мое происхождение. К тому же это тебя не касается, — холодно усмехнулся Миртил, и развернулся к калитке.

— Постой. Я не спорю, — торопливо произнес Ликург.

Он настолько привык, к присутствию Миртила в своей жизни, к тому, что тот внимательно и без насмешек выслушает любые откровения, даже самые бредовые, прикроет спину в драке, позаботится о бытовых мелочах, что только сейчас по-настоящему понял насколько он ему дорог. К тому же, Миртил был единственным человеком, после отца, кто в общении с ним ни разу не продемонстрировал пренебрежение бастардом. А это дорого стоило.

— Я в твою жизнь лезть не собираюсь. Останься… И извини, — он виновато вздохнул. — Ты намного умнее меня…

Миртил резко развернулся:

— Да нет же! Ты прожил больше и знаешь больше моего. Я не раз проверял, задавая каверзные вопросы. Отвечал ты без запинки. Просто привык играть ребеночка. Очень удобно устроился, ни за что не отвечаешь и творишь, что хочешь.

Ликург нахмурился:

— Меня наказывали.

Миртил картинно всплеснул руками:

— Ах, бедного мальчика ставили в угол и лишали сладкого. Да твой отец согласился женить тебя не столько под давлением обстоятельств, сколько из-за того, что ему надоело ждать, пока заигравшийся мальчик устанет звенеть погремушкой и возьмется за ум.

— Да что ты, прямо как отец: «ребенок, ребенок»! Мужчина я, — не сдержавшись, рыкнул Ликург.

— Взрослость — это не способность баб трахать. Мужчина определяется не по наличию женилки или ее размеру. Бывает, конечно, что для некоторых недорослей до самой старости потрахушки являются основным и главным делом всей жизни. Но твой отец не желает тебе такой судьбы. Женившись на Данае, ты бы попал в положение ребенка, не имевшего ответственности, но в отличие от дома — никакой вседозволенности не светило. Там бы тебя построили и организовали, — фыркнул Миртил. — Пять лет жесткого подчинения из кого хочешь дурь выбьют, основательно мозги прочистят и подправят.

Ликург схватился за голову:

— Все, все! Сил моих нет выслушивать нотации! Мало мне отца, так еще и ты. Не хочу спорить. Понимаю, что ты прав, не совсем же я дурак. Так что хватит поучений. Будем считать, что я осознал! Проникся! Впечатлен! — он протянул сложенные ладони и склонил голову. — О-о-о, величайший и умнейший! Не покидай меня! Освети своей мудростью мой путь! Я готов учиться, но без твоих пинков и подзатыльников мне не достичь успеха!

Миртил скептически посмотрел на завывающего парня, и насмешливо хмыкнул:

— Клоун.

Занеся сумку с вещами в дом, он направился к калитке.

— Пошли уж, артист.

Ликург изобразил преданный взор и подобострастность, и на полусогнутых посеменил следом. Оглянувшись, Миртил фыркнул и попытался отвесить подзатыльник, но тот увернулся, выскочив в калитку. Покачав осуждающе головой, Миртил свернул к площади. Оставив Ликурга изучать тонкости попрошайнического искусства, он направился искать работу. Денег у них не так уж много, неизвестно, когда свет науки озарит этого обормота, а за жилье платить в любом случае придется.

К обеду удалось найти подработку, и Миртил считал, что ему несказанно повезло. Купец, у которого заболел приказчик, после того как проверил почерк и умение считать, взял его на временную работу. Обсудив время работы и оплату, Миртил поспешил к Ликургу.

Пообедав, вернее сказать, проглотив несколько ложек каши с овощами, они выбрались из города в ближайший лесок.

Ликург тихо плелся за Миртилом, с трудом переставляя ноги. Ни думать, ни разговаривать не тянуло, зато жрать хотелось со страшной силой, до коликов в животе и световых мух перед глазами. Тоскливо посматривая по сторонам, решил попробовать заполнить пустоту в желудке. Немного замедлился и принялся разглядывать заросли, вдруг что съедобное узнает. Всякие козы-коровы жрут же эту дрянь и жиреют. Чем он хуже копытно-рогатых.

Когда Миртил резко остановился, Ликург, занятый пробами подножного корма, едва успел затормозить.

— А почему сюда и что мы собираемся здесь делать? — невнятно буркнул он.

— Начнем с постановки голоса, — усмехнулся Миртил, садясь на пенек. — Можешь начинать. Я весь внимание.

Ликург подавился пучком листьев, надерганных по дороге. Сплюнув горькую кашицу, он тихо пробурчал:

— И как они могут это есть?! Ведь дрянь же несусветная!

Посмотрев на сдерживающего смех Миртила, тряхнул головой:

— Какая-такая постановка? Чего начинать?

— Мы здесь для чего? — нахмурился тот.

— Э-э-э… Кхм… Не помню, — растерянно отозвался кандидат в нищие.

Миртил насмешливо фыркнул:

— Ну, уж явно не для поедания листьев и травы. Ты два дня глазел на нищих, надеюсь, основные слова выучил?

— Ну-у… это-о… Подайте на пропитание, — смутившись, тихо пробормотал «нищий».

Миртил с жалостью посмотрел на покрасневшего парня.

— Ты уверен, что тебя услышат? А даже если и найдется кто-то со столь острым слухом, то вряд ли впечатлится твоей бормоталкой и даст денег.

— ПоДА-АЙ-те на пропитание! — рявкнул во всю мощь легких разъяренный Ликург.

Его выпад только рассмешил Миртила:

— Таким голосом и тоном более уместно на большой дороге караваны встречать. Точно подадут. Еще и разденутся, и из обуви повыпрыгивают. Надеюсь, ты не забыл, что учитель поручил тебе нищего отрабатывать, а не разбойника?

— И то тебе не так, и это, — раздраженно вскинулся кандидат в «нищие».

— Да это не мне надо, а тебе. Я здесь в качестве стороннего наблюдателя, чтобы подсказать, когда начнет получаться и закрепить успех, а затем, переходить к отработке следующих навыков, — примирительно произнес Миртил.

Ликург вздохнул:

— Да я понимаю… это меня задание выводит из себя. Ладно, поехали дальше. Пода-а-а-айте на пропита-ани-ие, — задребезжал он фальцетом.

Затем, вопросительно поднял брови.

— Ты пой, пой. Когда выйдет что-то реально стоящее, я скажу. Для большей результативности добавь «убогому умом и физически», — с трудом удерживая невозмутимое выражение лица, предложил Миртил.

Ликург кисло посмотрел на советчика, но тот только руками развел, мол, мое дело предложить.

— А где ты пропадал первую половину дня? — вдруг вспомнил кандидат в нищие.

— Работу искал. Пусть жилье и еда недорого нам обходятся, но даже на это немногое нужны деньги, — неопределенно пожал плечами Миртил.

Эти слова потрясли Ликурга до глубины души. Минут десять сын мага сидел молча, погрузившись в невеселые размышления.

«И в самом деле заигрался я. Все эти годы пыжился и скакал козликом, пытаясь завоевать если не уважение, то хотя бы восхищение совершенно ненужных и недостойных людей. А присутствие рядом с собою человека, действительно достойного уважения, который обо мне не только беспокоится, но и заботится, воспринимал как само собою разумеющееся. Пора, пора взрослеть», — грустно хмыкнул он и затянул, пытаясь подражать настоящим нищим:

— Пода-а-айте, убо-огому на пропита-ание…

Дальше потянулись дни, похожие друг на друга. Каждое утро парни начинали с тренировки, чтобы не потерять навыки и для поддержания тела. После завтрака Ликург отправлялся на центральную площадь у главного храма наблюдать за нищими, а Миртил шел к купцу, на заработки. Затем следовал скудный обед. Полуголодное существование пусть и в небольшой мере, но позволяло основательнее прочувствовать состояние вечно голодных нищих и в то же время не давало заполучить проблемы с желудком. Перекусив, странная парочка удалялась в лес. Отойдя подальше от дороги, Ликург устраивался удобнее и принимался тренировать голос, завывая на все лады две-три самые распространенные среди попрошаек, фразы. Миртил выступал в роли судьи, оценивая эффективность произнесенного. Ничего хоть сколько-нибудь стоящего за неделю тренировок так и не прозвучало. Чаще всего, Миртил тихо дремал в тени деревьев, не обращая внимания на шум, создаваемый Ликургом, но иногда его прорывало, и он принимался сравнивать арии «нищего» с криком спаривающихся ослов или завыванием бешенного выркха. К концу недели терпение Миртила заметно поуменьшилось. Он все чаще не выдерживал и принимался за сравнительный анализ голосового выступления Ликурга и ситуации, в которых подобный вой воспроизводят. Количество и качество эпитетов существенно увеличилось, вплоть до самых экзотических.