Таро: падающая башня - Юлия Анатольевна Борисова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ну-с, дорогие мои. Все не так плохо, как я думал. Внутреннего кровотечения нет. Кости сроастутся, никуда не денутся. Травма на голове не опасна. Сотрясение есть, но те такое сильное, как я думал. Теперь вам только поправляться. Он кивнул мне и вышел. Я нагнала его в коридоре.
– Доктор, а что с лицом. Вся его бравурность тут же стекла как смытая водой.
– С лицом? Хм… Я вообще тут лица не увидел. Шматки какие-то. Кто ее так?
– Несчастный случай – соврала я. Так что теперь делать. Можно его восстановить? Врач задумался.
– Видели те, я не специалист в пластической хирургии, я могу удалить аппендицит или воспаленный желчный пузырь, но лицо, это не моя специальность. Могу только порадовать тем, что лицевой нерв не задет ни один. Значит мимикрия не нарушится. А в остальном… Я думаю вам лучше обратиться в специализированную клинику. Лучше в столице, там врачи квалифицированней. И еще… Желательнее это сделать как можно скорее, когда шрамы зарубцуются, все будет гораздо сложнее.
– Понятно. Спасибо.
В палату я вошла, бодро улыбаясь. Элеонора лежала спиной ко мне.
– Что сказал врач? – прошелестела она.
– Ничего. Врач сказал, все будет хорошо. Я села на кровать, погладила ее здоровую руку. Она повернулась, в прорезях повязки блеснули влажные глаза.
– Юля… Зачем… Зачем вы меня утешаете. Я имею право знать правду. Я буду достопримечательностью этого города, как Квазимодо в Нотердаме.
Она всхлипнула. Голос перешел на невнятное бормотание, глаза закрылись так словно она была в полузабытье.
– Лучше бы умерла… Там. Я вчера хотела… Шприц… Почти решилась… Элеонора снова открыла глаза, улыбнулась.
– Мне послышался твой голос. Наверное это было последствие от лекарств.
Я отвернулась, якобы для того, чтобы налить сок, а на самом деле скрыть слезы. Протянула ей стакан с трубочкой. По другому пить она пока не могла
– И что же я тебе говорила.
– Ты меня жутко ругала.
– Еще бы. Я это могу.
– Знаю.
Наш разговор прервало деликатное покашливание за спиной. Пришел Вадик. В руке он держал самый огромный букет пионов, который я когда-либо видела. Не менее двадцати пяти тяжелых бордовых бутонов и цветков.
– Привет.
Вадик стоял, не зная куда девать руки и букет. Букет я отобрала. Сходила за вазой. Когда вернулась, Вадик как раз описывал, как мы со Стасом его разыскали, как макали в раковину. Я тихонько вышла, чтобы не мешать.
Следующий день и всю неделю я пробыла в Москве. Ходила по частным клиникам пластической хирургии. Показывала фото Эльки до аварии и после. Так я объясняла перемены, которые с ней произошли. Врачи смотрели, кивали. В помощи не отказывали. Точнее говорили, что восстановить лицо можно, даже в таком виде, как и было, но стоило это… Пятьсот тысяч операция и примерно столько реабилитационный период. Клиники менялись. Сумма плюс минус тридцать тысяч – была такой же. У меня не было таких денег. Элеонору я беспокоить не стала. Не думаю, что и у нее есть такой запас.
Встал вопрос. Где взять деньги? Кредит? Нет, мне не дадут. Официального места работы у меня нет. Имущества никакого нет. Что с меня взять. Ни один банк не свяжется с такой нестабильной клиенткой.
Можно было стрясти энную сумму с Удава. Если бы его поймали, начался бы судебный процесс. Наверняка можно было отсудить у него и три миллиона за моральный и физический ущерб. Но его нигде не было. Он ускользнул как плотва в акулью сеть. Милиция конечно искала, но как-то вяло. Эта история и так наделала много шума. Как же… Депутат, уважаемый человек. И вдруг обнаруживается, что он несколько дней удерживал в плену заложницу и садистски издевался над ней.
Был еще один вариант. Из того мешка, который мне оставила Элеонора. Если бы я решилась продать что-нибудь. Ту же книгу в серебристых корочках или еще какую-нибудь такого же рода. Но я понимала, что Элька меня не простит, если я так поступлю. Отдать в чужие руки такое опасное оружие, это все равно что обречь на смерть неизвестных мне людей. А такие наверняка будут: пострадавшие от заклятий мерзкой книжонки.
Вот так бывает. Такой светлый и чистый человек как Элеонора, скольким она помогала. Взять того же Коробейникова. Сколько мы намучились с его дочкой… Я задумчиво вертела в руках телефон. Он оставил нам Элей свои координаты. Говорил, если вдруг что-то понадобится, обращайтесь смело. Вот. Понадобилось. Я нажала кнопку вызова. Нарвалась на секретаршу. Цербер в юбке долго и упорно пытала меня о причине звонка. Я не знала как объяснить, кто я. Не хотелось раскрывать, какие деликатные дела связывали нас с банкиром. Наконец, я не выдержала.
– Да поймите вы наконец! Моей подруге, Евстафьевой Элеоноре плохо, если господин Коробейников не поможет – она умрет. Он сам дал нам свою визитку.
Услышав Элькину фамилию, секретарша пискнула:
– Ой простите, госпожа Евстафьева. Соединяю.
Через пару секунд раздалось надменное «У аппарата» банкира Коробейникова. Я представилась, рассказала ему всю историю. Что случилось с Элеонорой и что ей грозит, если не сделать операцию. Банкир слушал молча. Затем коротко бросил: «Подождите». Я слышала как он набирает номер на другом телефоне. «Александр Николаевич? Да. Коробейников беспокоит. Нужно сделать операцию очень хорошему человеку. Моей знакомой… Что значит нет мест?! Ну так найдите! Не знаю! Иначе я вспомню про тот кредит! Ах, уже нашлось место! Оперативно вы! Ну хорошо. Пока». Затем банкир снова заговорил со мной: «Алло? Ты еще там? Запоминай, а лучше записывай. Никитинский проезд, д 6. Это очень хорошая клиника. У меня там жена недавно кое-что подправляла. Кхм… Ну не важно. Вот. Врач – мой должник. Операцию Элеоноре сделают бесплатно. За качеством я прослежу. Адрес записала? Отлично. Я умею помнить добро. Давай, пока»
Я летела домой на крыльях счастья. Операцию Эле сделают. Бесплатно. Это ли не чудо. Оставолось найти деньги на лекарство и реабилитацию. Но полдела-то сделано.
Опа. А это что такое?! Здрассьте, пожалуйста. На порожках крыльца вольготно развалилась моя Бусена. Толстая, заматеревшая. По ней с писком ползали четыре котенка. Черный, белый, черно-белый и дымчатый.
– Явилась, гулена?! Буська посмотрела с превосходством: «Что? Съела?» Но я совершенно не злилась. На радостях перецеловала и кошку и всех котят по очереди. Кое-как пристроила малышей в коробке и побежала в больницу.
– Элечка. УРАА! Тебе сделают операцию! Я не вовремя?
Вадим шарахнулся от Элькиной кровати как ошпаренный.
– Эээ, ну ладно я пошел. Здрассьте. До свидания. Это он мне
Элеонора счастливо улыбалась, не хуже моей Бусены.
– Ну что? Тебя можно поздравить?
– С чем? Элька сделала вид, что не понимает.
– С восстановлением брачных уз.
– Ах, это. Вадечка так изменился в последнее время. Сказал, что его даже мои шрамы не испугают.
Тут я наконец смогла полностью рассказать свою новость. Сказать, что Элька обрадовалось, не сказать ничего. Это был реальный шанс начать жизнь заново. Полноценную. Счастливую. Мы много шутили. Я в шутку предложила Эльке сделать не свое лицо, а какой-нибудь известной личности.
– А что если сделать лицо президента? – шутила Элька. – Я бы тогда всем пенсии подняла. Проезд бесплатный сделала, да мало ли.
– Эль? Ну как ты представляешь нашего президента с грудями, а?
– Элька покосилась на свою выпирающую часть?
– Мда? Это будет оригинально. Таких президентов у нас еще не было. Мы покатились со смеху.
Потом Элька посерьезнела:
– Юля, а как ты? Как там у тебя дела с тем молодым человеком?
– Каким?
– Я сделала вид, что тоже не понимаю ее.
– Вы на празднике познакомились, в кафе. Помнишь?
– А, да никак. Он хороший. Тебя помогал спасать,
