Тайна Иеронима Босха - Петер Демпф

Петрониус слушал историю жизни двух людей, и у него созрел план, который очень подходил к ситуации.

— Женщина, соберите свои пожитки, возьмите с собой мужа и забудьте на время о смерти. Я хочу, чтобы его осмотрел врач. Мы поедем в Оиршот, жена моего мастера тепло примет вас.

Старуха медленно теребила косынку.

— В нашей мастерской очень сыро.

— Кто говорит о мастерской? Я намерен подарить вам жизнь. Вашего мужа вылечит врач.

Старуха не хотела верить услышанному, но у Петрониуса не было времени на объяснения, так как в дверях появился нищий.

— Решайтесь, вы можете поехать на повозке.

Длинный Цуидер сразу все понял.

— Она будет ждать перед дверью, когда мы закончим.

Хозяйка провела мужчин к черному ходу и открыла дверь.

Петрониус действительно увидел дворик перед домом Босха. Узнал его по запаху. Аромат трав заполнил все помещение и вытеснил затхлый воздух. Юноша проверил сад, но солдат не заметил. Над ним на стене мастерской висел механизм для подъема тяжестей.

— Пока все хорошо, — сказал он подошедшему нищему. — А теперь — через боковую дверь и через кунсткамеру в мастерскую Босха.

Петрониус шел впереди, стараясь не шуметь. Тише кошки они пробирались по этажам в мастерскую художника. Казалось, в доме никого нет. Подмастерья, обычно шумные и веселые, сбежали, узнав об аресте Босха, нашли приют в домах своих моделей или у старого подмастерья Герда, который был женат и имел собственный дом.

— Картина стоит сзади, в нише, — скомандовал Петрониус, открывая дверь и входя в мастерскую.

Все было по-прежнему. Обыска в доме пока не проводили.

— Быстро! Надо закрыть картину тканью, набросить канат, но сначала кожаные лоскуты по краям. Всё за лестницей. Надо торопиться.

Петрониус и Длинный Цуидер работали слаженно, быстро упаковали картину и подтащили к люку.

— Нет бы твоему мастеру нарисовать маленькую картину, которую можно нести в руках. С этой мы надорвемся.

Петрониус не ответил, он искал канат.

Через люк поднимали для работы большие доски. Сам он не занимался этим, но, со слов Энрика и Герда, знал, что это ужасная канитель. Картина, изображающая сцену рая, была тяжелой и неудобной. С каждым шагом Петрониуса покидала уверенность, что он сумеет исполнить просьбу мастера Босха.

— Думаешь, веревка выдержит?

Нищий с недоверием рассматривал протертый в некоторых местах канат.

— Нужно попробовать.

Петрониус просунул конец веревки в подъемный механизм и обмотал другим концом картину, завязал узел и попросил нищего натянуть канат, а сам протолкнул картину через отверстие в крыше.

Потянулись секунды тишины и надежды, на лбу подмастерья выступил пот. Картина опустилась вниз, канат натянулся, раздался скрип, и средняя часть триптиха повисла над садом.

— Отпускай медленно! — приказал Петрониус. Подъемный механизм скрипел ужасно громко.

— Будем надеяться, что никто не услышит. Если охрана доложит инквизитору, нам лучше повеситься на этой веревке самим, — сдавленным голосом произнес Цуидер.

Подъемник выдержал вес, канат впился в руки, но вскоре тяга ослабла.

— Картина внизу!

Перед домом раздались голоса — кто-то громко отдавал приказы. Петрониус закрыл люк и поторопил Цуидера. Нищий влез в кабинет раритетов, а Петрониус быстро взглянул на улицу через смотровой люк. От увиденного сердце юноши сжалось. Перед домом стояли бургомистр, начальник стражи и, конечно, инквизитор. За ними в цепях, с гордо поднятой головой — мастер Босх. Очевидно, шел совет, как проникнуть в дом, потому что художник качал головой, отказываясь впускать незваных гостей. Торопливо, но стараясь не шуметь, Петрониус спустился по лестнице и оказался рядом с Длинным Цуидером. Тот уже отвязал веревку с подъемника.

— Пошли. Патер Иоганнес у дверей.

Друзья быстро пронесли картину через садик и исчезли в соседнем доме. В передней на низком стуле сидел фресочник, рядом — его жена. В воздухе пахло гноем и кровью.

— Мы поедем с вами, чтобы спасти картину, — проговорил старик. — Я уже не поправлюсь. Смерть поселилась во мне. Но отдать картину патеру Берле я не позволю.

Он с усилием выдавил улыбку, и Петрониус понял, какую боль переносит этот человек.

— Ваша единственная задача — доставить картину в Оиршот, — сказал старухе подмастерье. — Там ее примет жена мастера Босха. Положите мужа на картину и скажите, что у него заразная болезнь. Никто не станет обыскивать повозку. Возьмите. — Петрониус протянул женщине несколько монет. — На первое время хватит. Счастливого пути!

Петрониус и Длинный Цуидер погрузили картину и обоих стариков на повозку и провожали их взглядом, пока те не скрылись из виду.

— Нужно уносить ноги, — проговорил юноша. — Кроме того, у меня еще есть незаконченные дела.

XXII

— Не следовало вам возвращаться. Два раза подряд повезти не может.

Петрониус замер, глядя в гневное лицо инквизитора. Он не ожидал увидеть его здесь. Патер сидел у окна, широко расставив ноги и подперев голову руками. Свет полумесяца освещал келью.

— Некоторые люди, — зловеще улыбаясь, произнес он, — таковы, что почти каждый их шаг можно предугадать. Поэтому я и сижу здесь в ожидании, когда вы появитесь после побега из подвала.

Петрониус отдал патеру должное. За глупость надо наказывать, а если любовь слепа, следует бить палкой. Подмастерье проклинал себя за ошибку.

— Где Зита? — зло спросил он.

— Прежде чем вы решитесь на необдуманные действия, хочу сообщить, что во внутреннем дворике вас ожидает дюжина солдат городской стражи. Моя жизнь не в счет. Если я умру, очищать город от еретиков будет другой. — Инквизитор расправил плечи.

— А я мог бы подарить вам сотню тысяч лет в чистилище! — возразил подмастерье.

Патер Иоганнес рассмеялся и встал:

— Петрониус Орис, меня развлекают сказки для маленьких детей, но я в них не верю. Однако ответьте на один вопрос: где находится алтарный триптих вашего мастера?

— В безопасности. А если хотите знать точно, то почему я должен отвечать на ваши вопросы, когда вы оставляете без ответа мои?.. Где Зита?

Иоганнес фон Берле дважды прошел по комнате и открыл дверь в коридор. Помещение сразу же заполнил запах лаванды.

— Если вы имеете в виду маленькую монахиню, которая в этой келье выполняла свои обязанности, то она должна была уехать — в Брюгге, или в Амстердам, или даже в Рим. Что касается моего вопроса, вы все равно дадите ответ. А сейчас пойдемте.

В коридоре патер повернулся к Петрониусу:

— Вы очень ловкий молодой человек. Расскажите, как попали сюда. Вы появились неожиданно.

Петрониус насторожился. Серьезно ли говорит патер? Если да, то он не знает о дороге через сад и там нет его подручных.

Сейчас Петрониусу не оставалось ничего другого, как следовать за инквизитором, — один из стражников, ждавших на улице, приставил к спине юноши кинжал. Подмастерье неуклюже зашагал за доминиканцем. В руках у патера был факел, бросающий неверные тени на беленые стены дома.

Петрониус напряженно размышлял. Позади дома ждут Длинный Цуидер и его друг Ханнес с повозкой и одеждой для Зиты. Если ему удастся…

Они действительно повернули к винтовой лестнице, которая вела к двери во внутренний садик. Петрониус лишь слегка прикрыл ее, чтобы не вызывать лишнего шума, когда они будут возвращаться с Зитой. Патер Берле маячил впереди, солдат следовал за подмастерьем. Петрониус заметил, что на узкой лестнице стражнику неудобно держать кинжал и он опустил его. Сердце подмастерья подпрыгнуло, ладони вспотели. Он ощущал сырость стен, а подошвы его кожаных башмаков нащупывали неровности ступеней. Лестница все больше сужалась, момент был подходящий. Нужно действовать.

Петрониус ударил патера Иоганнеса ногой в плечо, и тот стукнулся головой о стену. Светильник упал на пол, свеча погасла.

Юноша протиснулся мимо патера, поспешил вниз по лестнице, рванул дверь и быстро закрыл ее за собой. Солдат не видел его. Теперь у Петрониуса было несколько минут, чтобы скрыться. Он пробежал через дворик и исчез в пристройке.

— Цуидер, Ханнес, где вы?

Петрониус вглядывался в темноту и тут у черного хода заметил движение. Он поспешил туда.

— Цуидер, Ханнес, быстро! Патер Иоганнес и его палачи преследуют нас!

Юноша споткнулся, так как слишком поздно увидел на земле перед собой тело. Он наклонился, не желая верить глазам. Ханнес! И в спине его торчал нож.

— Что?.. — тихо спросил он в темноту.

Ответ пришел быстро. Дверь отворилась, и в лунном свете блеснул клинок. Петрониус попытался увернуться, но нож попал ему в грудь между рукой и ребром. Острая боль пронзила тело. В свете ночных звезд он успел заметить шрам на щеке. Реальный мир казался далеким и уходил все дальше.

Петрониус услышал голоса двух человек.