Милая Кассандра - Дениз Робинс

Любовница схватила его за запястье обеими руками и, наклонившись к нему, простонала:

— Кевин, Кевин, не будь таким жестоким. Ты же помнишь, как хорошо нам было вместе. Мы с тобой так подходим друг другу — ты наслаждался нашей близостью не меньше, чем я! Ты не можешь так жестоко бросить меня, не можешь!

Мужчина немного смягчился и коснулся рукой ее волос.

— Прости, дорогая, но нам пора расстаться, — ровным тоном произнес он. — Я не могу допустить, чтобы наш брак с Кассандрой был разрушен, и ваш с Куррэном тоже. Пока они ничего не знают, но рано или поздно обязательно обо всем догадаются, если мы продолжим встречаться. Неужели тебе совсем наплевать на бедного старого Мориса?

— Не говори мне о Морисе, — пренебрежительно отозвалась Наташа.

— Значит, нет? — настаивал Мартин.

— Почему же, мне очень жаль, что он теряет зрение, — сердито ответила она, — но я тоже человек. Мне нужен совсем другой мужчина — такой, как ты. Знаешь, я по натуре не сестра милосердия. Не могу же я до конца жизни водить его за ручку.

Кевин, лежа в постели и вспоминая этот разговор, почувствовал, как его лицо вспыхнуло от стыда. Господи, какой же он дурак! Да, он нарушил свои брачные обеты, он поступил как последний мерзавец, но все же он не так глух и слеп к чужим страданиям, как блудная дочь де Грута. Писатель размышлял о том, как Касс повела бы себя в подобных обстоятельствах — если бы он вдруг потерял зрение. Он не сомневался, что жена окружила бы его нежной заботой и возила бы его, если надо, во все концы земли, ни на что не жалуясь.

Он вдруг грубо оттолкнул любовницу.

— Доставай ключи и поедем домой, черт возьми, — потребовал он. — Я больше не хочу тебя слушать.

Мужчина услышал, как она по-змеиному, со свистом втянула в себя воздух.

— Ах вот, значит, как: ты позабавился, а теперь хочешь меня бросить? — язвительно произнесла мадам Куррэн.

— Я не стал бы называть наши отношения забавой. Меня тянуло к тебе с неодолимой силой. Но теперь я хочу прекратить наши встречи. С тех пор как мы получили этот дом и приехали сюда, Касс работала как проклятая, чтобы наладить хозяйство и выбраться из долгов. Она из сил выбивалась, чтобы помочь мне. И я не могу предать ее доверие. Я не понимаю — неужели у тебя совсем нет угрызений совести? — добавил он неожиданно.

— Ты лицемер и обманщик! — накинулась на него красотка. — Притворяешься, что я, видите ли, неисправимая грешница, а ты ангел во плоти и готов принести себя в жертву ради жены.

— Да, пора бы мне уже чем-то пожертвовать ради нее, — с холодным презрением отозвался Кевин.

— Тогда знай — так просто у тебя это не выйдет. Если ты надеешься, что мы с тобой будем жить под одной крышей и при этом больше не встретимся в нашем лодочном сарае, — ты очень ошибаешься, — в ярости заявила мадам Куррэн.

Мартин нахмурился:

— Нет, Наташа, между нами все кончено. Знаешь, дорогая, прости, конечно, но… — и добавил уже более мягко: — Ты прекрасная любовница, я ценю твое внимание и благодарю тебя за то время, которое мы провели вместе. Конечно, я не ангел, куда там, и если наша страсть называется грехом, то я грешил с тобой очень охотно. Но больше этого не будет.

— Это из-за Касс? — мрачно поинтересовалась женщина.

— Да, из-за нее и Мориса.

Он услышал ее истерический смех, сменившийся слезами.

— Господи, как ты изменился. Я ненавижу тебя! И Касс тоже ненавижу! — выкрикнула красотка. — Она такая примерная, такая правильная. «Нет»? Не хочу этого слышать! Я не хочу расставаться с тобой! Не хочу! Не хочу!

— Дорогая, что делать, придется, — ровным тоном возразил мужчина. — В любовную игру играют вдвоем, а я выхожу из игры.

— И не надейся. Уверена, ты еще будешь бегать за мной, когда у тебя пройдет покаянное настроение.

Это заявление его нисколько не тронуло.

— Я не такой лицемер, как ты думаешь. Я вполне допускаю, что могу почувствовать зов плоти, если мы будем часто видеться, но я собираюсь попросить Мориса уехать, — сообщил Мартин. — Я хочу жить в моем доме вдвоем с Касс, и не важно, сколько нам придется платить.

— Дурак! — воскликнула Наташа и вдруг пригнула к себе его голову и быстро прижалась губами к его губам. Она вся дрожала от злости и страсти, ее вдруг охватило полное отчаяние. Опытная искусительница поняла, что Кевин больше не подвластен ее чарам, и ей это не нравилось. — Ты не можешь меня бросить — мы с тобой созданы друг для друга, — всхлипнула она.

На мгновение в мужчине проснулось прежнее дьявольское влечение к этому красивому, созданному для наслаждений телу, к розовым манящим губам, чуть приоткрытым, словно в ожидании поцелуя. Но он снова оттолкнул ее от себя.

— Заводи машину. И отвези меня домой, — бросил он резко. — Ты ничего не добьешься. Я уже все решил.

— Я тебе не позволю! — закричала красотка. — Я хочу тебя, хочу, и все! Я не уеду от вас, ни за что на свете! По крайней мере, с Морисом. Я уеду только вместе с тобой.

Теперь писатель, в свою очередь, рассмеялся.

— Я тебе не раз говорил, что не намерен бросать жену. И твой брак я тоже не хочу разрушать, — повторил он. — Мы и так зашли слишком далеко, но пока причинили страдания только себе. Давай остановимся, пока не поздно.

— Я… этого… не… вынесу… Кевин… — выдавила Наташа между всхлипываниями.

— Дай мне ключи от машины, — потребовал Мартин.

— Я все расскажу про нас Кассандре, — захлебывалась рыданиями мадам Куррэн. — Клянусь, я это сделаю. Тогда посмотрим, останется ли она такой же ангельски преданной женой. Она уложит вещи и уйдет от тебя, если я хоть что-то понимаю в женщинах.

В эту минуту мужчина возненавидел ее. Это было горьким похмельем после опьяняющей страсти, которая окончательно угасла. Страсти, которая никогда не была ничем, кроме похоти и каприза. Но он понял это слишком поздно.

Четким размеренным тоном Кевин произнес:

— Если ты посмеешь хоть словом намекнуть об этом Касс… — Он замолчал, не в силах справиться с гневом.

— И что ты сделаешь? — издевательски спросила Наташа. — Убьешь меня?

— Хотелось бы, — ответил мужчина. — Но ты просто не стоишь пожизненного заключения.

Наташа смеялась, и плакала навзрыд, и бесновалась. Вся эта отвратительная сцена продолжалась до тех пор, пока Мартину это вконец не надоело. Он боялся только одного — что о его интриге станет известно Кассандре и бедному толстяку Морису. Думать об этом было невыносимо. Голова у него раскалывалась. Он с самого начала догадывался, что Наташа злой, бессердечный человек. Да, именно злой, теперь это было ясно. Сейчас Кевин понимал, почему де Груты были даже рады, когда эта девица сбежала из дома.