Колесница Гелиоса - Евгений Санин

Прот увидел, как мелькнула в проулке широкая спина Фрака, рванулся следом. Здесь, к его разочарованию, бой тоже угас, и ему встретились лишь мессанийские рабы с белыми тряпками в зубах. Они умоляли Прота дать им меч, чтобы рассчитаться со своими господами.

Прот отмахнулся от них и побежал дальше, чуть не плача от того, что нигде не видно господ.

Наконец в конце следующей улицы он увидел прислонившегося к стене дома раненного богача. Подскочив к нему, замахнулся мечом, но мессаниец ловко отвел удар в сторону и в свою очередь попытался достать острием своего меча до груди Прота.

Прот вскрикнул, сделал шаг назад, прикидывая, как бы половчее броситься на истекавшего кровью мессанийца, но в это мгновение из-за его спины вылетел разъяренный Фрак. Страшным ударом он напополам разрубил тяжело осевшее на пыльную землю тело.

— Забирай себе его руку! — крикнул бывший гладиатор, показывая мечом на лежащего господина.

— А ты? — обрадовался Прот и, не заставляя себя долго упрашивать, словно кусок говядины отсек руку до самого плеча.

— У меня уже есть! Целых две! — похвастался Фрак. — Но это еще не все!

И побежал дальше, высмотрев новую жертву.

Прот привязал к поясу руку убитого.

«Свободен! Теперь — свободен!» — с облегчением подумал он и заметил бредущего мимо Клеобула.

— Эй! — окликнул он грека. — Иди сюда!

Услышав знакомый голос, Клеобул обрадованно шагнул к Проту, но тут же остановился, увидев обезображенное тело.

«Ох, уж эти мне эллины!» — подумал Прот и кивнул на то, что еще минуту назад было грозным врагом:

— Отрезай побыстрей вторую руку или голову — и ты свободен!

— Н-не могу! — отвернулся Клеобул.

— Как! Ты не хочешь получить свободу?! — поразился Прот.

— Хочу, но…

— Так давай помогу!

— Нет! — воскликнул грек. — Не надо!!

— Как хочешь! — пожал плечами Прот, опуская меч.

С трудом он дождался вечера, когда освещенный пламенем высокого костра Евн встречал, сидя на троне, победителей.

Насытившись местью, женами господ, смертью их маленьких детей «сирийцы» торжественно проходили мимо своего царя и бросали в кучу золото, серебро, украшенные самоцветами перстни и серьги.

Евн жадно взирал на богатство и впивался глазами в очередного подданного, словно проверяя, все ли тот выложил перед ним. Интересовала его, правда, значительно меньше и соседняя куча, в которую рабы складывали отрубленные руки и головы мессанийцев.

Стараясь не подать виду, что ему давно надоела эта утомительная процедура, он приветливо кивал пролившему господскую кровь рабу и важно говорил:

— Дарую тебе свободу на вечные времена!

Закованный в цепи кузнец по знаку царя тут же сбивал оковы и рабские ошейники и Евн снова переводил свои глаза на сверкающие в ярком свете костра драгоценности. Оживился он лишь при виде Фрака, который деловито положил на верх окровавленной горы несколько кистей и две головы.

— Вот это молодец! — воскликнул Евн и милостливо сказал склонившемуся перед ним Фраку: — Дарую тебе свободу и… должность начальника декурии!

Бывший гладиатор склонился ниже и вынул из-за пазухи еще две кисти рук, пальцы которых были украшены дорогими перстнями.

— А это, великий царь, идущие на смерть правитель Мессаны и его жена приветствуют тебя! — усмехнулся он, небрежно швыряя в кучу страшную добычу.

— Как ты сказал — идущие на смерть? Приветствуют? — улыбнулся Евн.

— Да, великий царь! Так велено было нам, гладиаторам, обращаться к господам на арене перед началом каждого боя! Ну, а теперь они обращаются к тебе.

— А откуда тебе известно, что это сам правитель Мессаны? — подозрительно спросил Серапион.

— У него была большая охрана! — охотно объяснил Фрак. — Когда я ее перебил, мне стало интересно, кого это они так охраняли? Спросил рабов, они сказали — правителя Мессаны. А тут и жена его прибежала… Начала голосить, кричать на меня, зачем я разлучил ее с мужем. Ну, я и решил не разлучать!.. — простодушно докончил он.

— Сколько же воинов было в охране этого правителя? — удивился Евн.

— Десять, наверное, а может, двенадцать — не считал! — пожал плечами Фрак. — Я и руки им не стал отрезать, сказано же было — только господ!

— Дарую тебе милость служить в моей личной тысяче! — воскликнул царь.

Услышав завистливые возгласы, гладиатор довольно усмехнулся и отошел в сторону. На его плечи тут же набросили дорогой халат и повели куда-то угрюмые воины, одетые в звериные шкуры.

Евн вопросительно посмотрел на Прота. Тот, очнувшись, бросил в кучу руку мессанийца, пал ниц перед царем.

Евн дал ему знак подняться.

— Ты свободен на вечные времена! — прикрывая ладонью зевок, сообщил он. Кузнец несколькими осторожными ударами сбил с шеи Прота ненавистный ошейник с надписью: «Верни беглого раба его хозяину Луцию Пропорцию».

Прот ошеломленно потер шею и замер.

— Так я… свободен?! — вырвалось у него.

— Да, на вечные времена! — кивнул Евн.

— Проходи дальше, там о тебе позаботятся! — шепнул Серапион.

Но Прот не мог так сразу двинуться с места.

— И я могу отправляться к себе на родину? — нетерпеливо воскликнул он.

Евн усмехнулся. Стоящие вокруг него телохранители и члены Совета угодливо засмеялись.

— А где твоя родина? — поинтересовался царь.

— В Пергаме!

— Ах, в Пергаме! — протянул Евн, обращаясь к своему окружению. — А я думал где-нибудь в Скифии!

Хохот раздался еще громче.

— Я понимаю, это далеко… — смутившись, пробормотал Прот. — Чтобы добраться туда, нужен корабль. Но я… готов купить его!

— А какой тебе нужен корабль? — подал голос сидевший у ног царя безобразный шут. — Военный римский? Египетский? Финикийский? А может быть, торговый греческий?

— Пожалуй… военный римский! — подумав, выпалил Прот, и вздрогнул от нового взрыва хохота. Теперь уже смеялся сам Евн.

— Но тебе также понадобятся и гребцы! Много гребцов! — поднял скрюченный палец шут. — Ты что — готов купить и их?

— Конечно! — уверенно кивнул Прот, не понимая причины веселья.

— Довольно! — раздался неожиданно голос Евна. — Дайте ему золотой статер из тех, что вы принесли сегодня. Он достаточно повеселил меня!

Оттолкнув ногой шута, царь дал знак Серапиону приблизиться. Когда тот покорно наклонил перед ним голову, шепнул:

— Не сводить с этого пергамца глаз ни днем, ни ночью, следовать за ним всюду! Узнать, на какие деньги он собирается купить корабль и гребцов!

Евн отпустил новоиспеченного коменданта Тавромения, и его взгляд остановился на стоящем неподалеку от трона Клеобуле.

— А-а, старый знакомый, земляк моего верного Фемистокла! — приветливо протянул он. — Ты, наверное, убил так много мессанийских господ, что даже не смог донести все руки? А? Или мешок с ними у тебя за спиной? Так развязывай его быстрее, и ты — свободен!

Клеобул вздохнул и развел руками:

— Я не смог…

— Что не смог? — удивился царь.

— Убить господина…

— Не слышу! Громче! — приложил ладонь к уху Евн. — Чтобы все слышали!

— Я не смог убить господина! — выкрикнул Клеобул, доведенный до отчаяния издевательством царя.

— Тогда и я ничем не могу помочь тебе! — деланно вздохнул Евн и, поджав губы, сухо приказал охранникам: — Этого Афинея заковать и отправить в рабский эргастерий вместе с теми рабами, которые не оказали мне поддержки при взятии Мессаны!

Старый Армен, едва волоча ноги от усталости, наконец, выбрался на шумную торговую улицу.

«Где-то здесь должно быть жилище этого Писикрата! — подумал он, озираясь среди многочисленных лавок, торговавших мясом, рыбой, овощами и вином. — Но где?..»

Он склонился в почтительном поклоне перед идущим мимо афинянином и протянул ему дощечку с адресом купца.

Прохожий, не останавливаясь, брезгливо взял нагретую за пазухой раба навощенную дощечку, на ходу прочитал вслух:

— «В середине Дромоса[79], между харчевней Аркесила и горшечной Андроника, по правой стороне». Там! — махнул он рукой в сторону самых больших лавок.

К счастью, указанный афинянином дом Писикрата оказался совсем рядом. Проходя мимо харчевни, где бедняки торопливо уплетали куски лепешек с сыром и мясом, запивая вином, Армен сглотнул слюну, и уже через минуту постучал в дверь одной из самых крупных лавок Дромоса.

— Кого еще там несет? — послышалось ворчание. Дверь приоткрылась, и Армен увидел молодого мужчину. Разглядев раба, он недовольно пробурчал:

— Мы уже закрылись!

— Но я от Писикрата! — воскликнул Армен. — Послан к вам вашим отцом!

— Пропусти его, Эртей! — послышалось из глубины лавки, и Армен проскользнул в открывшуюся дверь.

— Тут все написано! — пробормотал он, протягивая дощечку сидящему за столом чернобородому мужчине, похожему на Писикрата.