Владимир Путин. "Немец" в Кремле - АЛЕКСАНДР РАР

На Западе рассчитывали, что молодые реформаторы своими действиями окажут также влияние на внешнюю политику. Действительно, правительство, как и в 1992 году, опять поставило перед собой цель как можно скорее добиться интеграции России в мировую экономику. Даже отстаивая стратегически важную для нее идею паритетной разработки богатых залежей нефти на пока еще не разделенном на национальные сектора шельфе Каспийского моря, Россия была вынуждена пойти на определенные уступки. В свою очередь Запад выразил готовность не форсировать продвижение Североатлантического блока на восток. России даже пообещали место в Совете НАТО. В своем стремлении усилить позиции нового российского руководства Запад зашел настолько далеко, что гарантировал скорое принятие России в ОБСЕ и отказался от размещения ядерного оружия и тяжелого вооружения возле ее западных границ, то есть на территории готовящихся примкнуть к Североатлантическому альянсу государств. В мае 1997 года был подписан договор о военном сотрудничестве между Россией и НАТО, а в сентябре сбылась заветная мечта многих членов кремлевского «ареопага»[30]: Россию приняли в Парижский клуб. Кроме того, Ельцин неимоверными усилиями добился присоединения России к Клубу промышленно развитых стран — так называемой «Большой семерки». В конце 1997 года Россия вступила в Европейский союз. В 1998 году Москва намеревалась вступить во Всемирную торговую организацию (ВТО). Одновременно значительная часть западной бизнес-элиты поверила в перспективы развития российской экономики, и приток иностранных инвестиций значительно увеличился. В 1997 году их общий объем составил примерно семь миллиардов долларов. Но по сравнению с реальными потребностями российской экономики это была всего лишь капля в море.

Необходимо было срочно приступить ко второму этапу приватизации, доходы от которой были уже заложены в дефицитный бюджет. Ответственность за распродажу бывшей социалистической собственности возложили на Чубайса и Немцова. Под давлением западных финансовых институтов правительство разработало новые правила проведения приватизации уже на конкурсной основе и при условии, что документация, представленная потенциальными участниками, будет абсолютно «прозрачной». Ранее переход государственных предприятий в частные руки не принес почти никаких дополнительных поступлений в казну, поскольку 123000 промышленных объекта по ошеломляюще низким ценам скупили несколько финансовых группировок, обладавших хорошими связями в верхах. Рыночный сектор экономики также не получил стимулов к дальнейшему развитию, так как доля доходов от приватизации в отличие от Польши, Чехии и Венгрии составила всего лишь 0,3% валового национального продукта. Сперва на продажу были выставлены государственные контрольные пакеты акций нефтяного концерна «Роснефть» и крупнейшего в мире производителя никеля, палладия и платины горно-обогатительного комбината «Норильский никель». Но наиболее ожесточенная борьба велась за обладание двадцатипятипроцентным пакетом акций абсолютного монополиста в российской системе дальней связи «Связьинвест». Прежде при заключении приватизационных сделок олигархи придерживались определенных принципов и не старались обойтись друг без друга. Так, еще зимой 1997 года тогдашний первый вице-премьер Потанин не возражал, когда Чубайс передал принадлежавший государству обанкротившийся «Агропромбанк» с его широко разветвленной финансовой сетью и солидной клиентурой его конкуренту Александру Смоленскому. Однако в ситуации, сложившейся вокруг «Связьинвеста», «Норильского никеля» и «Роснефти», Березовский и Гусинский почувствовали себя обманутыми, так как, к их великому удивлению, эти жирные куски достались потанинскому «ОНЭКСИМ-Банку». Отношения между правительством и несколькими финансовыми магнатами сразу же испортились. Молодых реформаторов Чубайса и Немцова заподозрили в закулисном сговоре с Потаниным с целью изменить соотношение сил внутри финансовой элиты в его пользу. Конфликт еще более обострился, когда выяснилось, что в приобретении контрольного пакета акций «Связьинвеста» участвовал иностранный капитал в лице его таких одиозных представителей, как американский мультимиллиардер Джордж Сорос, российский эмигрант Борис Иордан из «МФК-Банка» и дочернее предприятие «Немецкого банка Дойче банка???— Ред.» «Морган Гринфил». Это означало, что в дальнейшем на приватизационных конкурсах иностранные инвесторы с их почти неисчерпаемыми денежными ресурсами будут в открытую конкурировать с российскими олигархами. Поэтому Березовский и Гусинский в своих средствах массовой информации развязали самую настоящую войну против Чубайса, Немцова и «ОНЭКСИМ-Банка». Особенно яростно их атаковывали телеканалы ОРТ и НТВ[31]. Оскорбленные до глубины души финансовые магнаты хотели добиться пересмотра результатов последних аукционов и тем самым помешать «ОНЭКСИМ-Банку» усилить свое политическое влияние за счет покупки еще целого ряда крупных промышленных предприятий.

Союз между Ельциным, молодыми реформаторами Чубайсом и Немцовым и финансовой олигархией, летом 1996 года обеспечивший сохранение политической стабильности в России, подвергся серьезному испытанию на прочность в результате ожесточенной борьбы за передел собственности. Более того, хозяева Кремля почувствовали себя загнанными в угол, ибо теперь сама логика развития событий требовала найти ответ на вопрос, кто реально управляет страной. Чубайс и Немцов парировали выдвинутые против них обвинения, организовав кампанию против «бандитского капитализма», прямо направленную против финансистов, потерпевших поражение в борьбе за приватизацию нескольких промышленных гигантов[32]. Оба вице-премьера неоднократно утверждали, что залогом его преодоления являются честные условия проведения приватизационных конкурсов. В августе Ельцин собрал в Кремле за круглым столом ведущих банкиров и предпринимателей. Это было расценено как еще одно свидетельство господства в стране нескольких олигархических группировок. Однако в действительности президент ставил перед собой цель несколько умерить аппетиты финансово-промышленных магнатов и вообще примирить их между собой.

Однако вся эта история зашла слишком далеко, и без жертв уже никак нельзя было обойтись. Из-за происков олигархов Россию уже сотрясали правительственные кризисы. Первым своего поста лишился Альфред Кох, работавший вместе с Чубайсом в Санкт-Петербурге и с тех пор считавшийся его доверенным лицом. В качестве председателя Госкомимущества он отвечал за продажу закрепленных в федеральную собственность пакетов акций и поэтому оказался непосредственно причастен к проведению приватизационных аукционов, вызвавших такие жаркие споры. Одновременно Березовский попытался превратить Совет безопасности в параллельное правительство и использовать его для окончательного отстранения молодых реформаторов от власти. Сперва он лишил Бориса Иордана въездной визы. В своем намерении определять решения правительства и президента или корректировать их с учетом собственных интересов Березовский был настолько откровенен, что вынудил Чубайса и Немцова заставить Ельцина прибегнуть к самым решительным контрмерам. В конце октября 1997 года глава государства сместил Березовского с должности секретаря Совета безопасности. Но олигарх по-прежнему оставался «членом Семьи».