Вулканы, любовь и прочие бедствия - Сигридур Хагалин Бьёрнсдоттир
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Фрейстейн Сигмундссон, Магнус Туми Гвюдмундссон, Сигурд Стейнторссон. Внутреннее строение вулканов. Вулканические катастрофы
Извержение в Крисувике дает о себе знать заранее соответствующим протоколом, словно зарубежный дипломат. Сперва магма проходит под землей километры, с интенсивной сейсмоактивностью, а потом открывается трещина — возле туристического местечка Сельтун, в аккурат перед ужином, в четверг 16 июля, и начинается извержение, прямо как в учебнике, классической формы и деликатное, — оно как будто просит извинения за беспокойство и смиренно требует, чтобы в этом месте перекрыли движение.
Можно даже произвести обратный отсчет, как при запуске космического корабля, следя за тем, как земля вздувается, уровень воды понижается и новые горячие источники с шипением поднимают голову вокруг турбюро; один из них открывается прямо под магазином и начинает бить из кастрюли с хот-догами, но всем удается вовремя убежать, недовольные шоферы увозят туристов прочь. Подземные толчки становятся ритмичными, а потом затихают и уступают место вулканическому дрожанию, этому басовитому голосу извержения.
Зрелище нас не разочаровывает: красивое, величественное, видно с соседних смотровых площадок, даже из столичного региона. Красные пылающие фонтаны взмывают в светлое летнее небо, и черный язык лавы медленно и верно ползет на юго-запад, в сторону столицы, в направлении океана, в точности так, как предсказывали наши модели. Это, пожалуй, слишком красиво, чтобы быть правдой, и, судя по всему, единственное рукотворное сооружение, которому угрожает серьезная опасность, — это участок Южного побережного шоссе длиной в каких-то несколько сотен метров.
— Идеальное извержение для туристов, — говорит исполнительный директор Союза туроператоров, когда мы стоим на склоне горы и любуемся роскошным зрелищем. — И масштаб, и местоположение — удачнее не бывает!
Сигрид Марье стало жарко, пока она взбиралась вверх по склону горы. Она снимает флисовую кофту, скрещивает мускулистые загорелые руки под ярко-розовой спортивной футболкой и сияет от счастья. Немудрено прийти в восторг от извержения в этот красивый летний день: кроваво-алые фонтаны лавы тянутся вверх в лучах солнца, воздух дрожит от жара над черной лавой, подвижной и блестящей, как ртуть, а вокруг зеленеет долина, и море на юге удивительно синее. При виде этого величественного зрелища Научный совет замолкает: человек здесь лицом к лицу сталкивается с красотой земли и своей ничтожностью перед ней; здесь все живые существа равны: и человек разумный, и жужелица во мху; существование нас всех — лишь миг, слабая царапина на коже нашей общей матери, которая сейчас открылась нам во всей своей жуткой красе.
— Отличное место для смотровой площадки, — произносит Сигрид Марья. — Тут как раз поместится и парковка, и сувенирная лавка.
— Ты совсем плохо соображать стала?! — возмущаюсь я. — Это в двух-то километрах от места извержения?
Она поворачивается ко мне и смеряет меня взглядом своих небесно-голубых глаз:
— Турфирмы не успевают заказывать туры в эти места, и гостиницы наконец достигли максимальной заполняемости. Это извержение подоспело вовремя, оно именно то, что нам нужно, чтобы обогнать другие туристические страны после пандемии. Людям хочется испытать что-нибудь уникальное, то, чего никто не видел. Венеция и Акрополь — старье, а вот извержение на окраине Рейкьявика — что-то новенькое, интересное. Аэропорт открыт, авиакомпании выстраиваются в очередь, наши туристы получают это прямо как на блюдечке. Пассажиры рейсов из Америки могут успеть слетать на обзорную экскурсию над местом извержения и пропустить бокал шампанского в Голубой лагуне, и им захочется остаться там на ночь. Крисувикское извержение поможет нам возродить турбизнес!
— Там пока еще не было несчастных случаев, — говорит Милан. — Но вам надо бы поговорить с вашими сотрудниками. До нас дошло много заявлений, что запреты нарушаются и туристов возят в закрытую зону к самому краю лавового потока.
— Закрытая зона нелогично организована, — Сигрид Марья хмурит подщипанные брови. — В радиусе десяти километров? Но ведь извержение совсем не опасное, это всего лишь красивое зрелище для туристов. И нам нужно предлагать им что-то большее, чем обычные экскурсии на природу в радиусе десяти километров. Иначе извержение не продастся. Люди платят, чтобы ощутить жар, так сказать, потрогать извержение руками. Они хотят его почувствовать, а не просто посмотреть.
— Но это же не парк развлечений, — возражаю я. — Извержения — одни из самых опасных и непредсказуемых явлений на Земле, и относиться к ним подобает с уважением.
— Да неужели?! Не парк развлечений?! А для вас, ученых? Вы-то в закрытую зону ездите целыми автобусами, берете с собой зеленых студентов и гостей из других стран, ходите там как короли и купаетесь в лучах славы. Но стоит турбизнесу только польститься на кусочек пирога, вдруг оказывается, что важнее всего национальная безопасность!
— Мы специалисты, — отвечаю я. — Извержение может без предупреждения изменить свое поведение, а не каждый способен оценить положение и предугадать это. Да и не вижу надобности подпускать общественность так близко к извержению.
— Доходы в валюте! — кричит Сигрид Марья. — Мы будем загребать валюту, создадим новые рабочие места! Исландия станет самой востребованной туристической страной Европы! Мы сможем преумножить наши доходы, подпуская людей прямо к месту извержения, позволяя им самим ощутить все это. Полеты на вертолетах, свадьбы, мишленовские рестораны на границе лавового потока, говяжье жаркое и хвосты омаров, приготовленные на раскаленной лаве, экскурсии в сопровождении специалистов-геологов — возможности просто безграничные!
— Эта точка зрения имеет право на существование, — произносит Стефаун, расстегивая теплую куртку (и надо же: под ней у него оказывается костюм с галстуком!). — Нельзя забывать и местных жителей. Это же тысячи новых рабочих мест. Крисувикское извержение вдохнет новые силы в нашу экономику, совсем как извержение Эйяфьядлайёкюдля после банковского кризиса две тысячи девятого года. Нельзя без причины ограничивать собственные возможности. Извержение не продлится вечно, так что наша страна должна использовать его по максимуму. Это доходы для народного хозяйства, и ими грех не воспользоваться. Хочу напомнить, что извержение Кедлингарбаус стоило госбюждету по крайней мере тридцать миллиардов крон, а пандемия — в десять раз больше. — Он смотрит на нас так, будто именно мы виноваты во всех этих расходах и должны выплатить их с процентами. — Нельзя упускать такую возможность, — добавляет он.
Юлиус из Метеоцентра качает своей лохматой головой; на нем поношенный свитер под выцветшей ветровкой; он единственный не в восторге от извержения.
— Но даже если пара-тройка туристов при этом отбросит копыта — велика важность! Неизбежные жертвы ради
