Юг в огне - (Бирюк) Петров

- Ушла? - переспросил Константин. - Ну и бог с ней. Не беда. Найдем другую... Самовар мы сами поставим... Иди, крошка, одевайся... А мы живо сообразим насчет завтрака...

Вскоре в столовой, пуская пар, весело напевал самовар. Вера в пестреньком шелковом халатике, успевшая уже подпудриться, подкрасить губки и надушиться модными парижскими духами "Коти", возилась у самовара, разливала чай. Около нее сидел Константин. Он ласково поглядывал на жену и, не стесняясь присутствия чужих людей, то и дело отворачивал у жены широкий рукав халата и целовал ее в плечико.

- Костя! - каждый раз при поцелуе, смеясь, восклицала Вера. - Нахал этакий. Не стыдно тебе? Постеснялся бы...

- Котик мой пушистый, - отвечал Константин. - Ведь я ж так по тебе соскучился... Какое уж тут стеснение. Представляю, душенька, каких ты только ужасов не пережила при большевиках!..

- Ой, Костя, и не говори! - прикладывала Вера свою руку к сердцу. Ужас!.. Ужас!.. Ведь все эти большевики, все ихние комиссары просто неотесанные мужики.

Напротив супругов за столом сидели штабс-капитан Чернышев и молоденький адъютант Константина - сотник Воробьев, розовощекий, сероглазый юноша. Чернышев не спеша пил чай, важно поглаживая черную бородку.

Константин распахнул окно. Прохладный ароматный весенний воздух хлынул в комнату. Теперь стрельбы уже не было слышно. За окном лежала мягкая тишина. Нарождался яркий майский день.

- Знаешь, Вера, - снова садясь около жены, начал оживленно рассказывать Константин, - теперь мы заживем. Да-да, заживем... Теперь уже из Новочеркасска мы никуда не пойдем. Все! Кончились наши страдания. Патриотическим движением охвачено сейчас все донское казачество. Отчаянно бивший набат над нашим дорогим тихим Доном, наконец, проник в сознание казаков... Много, милая, стоило усилий пробудить их от спячки... А теперь проснулось казачество, поняло все, обнажило свой меч-кладенец!..

Вера засмеялась.

- Как-то чудно, Костя, ты говоришь... Будто декламируешь или сказку рассказываешь... Какой-то тон у тебя...

- Ничего ты не понимаешь, - махнул рукой Константин. - Просто патетический тон, торжественный... Да, кстати, Верусик, я теперь командую полком. Это тебе не фунт изюму, - засмеялся он и небрежно, словно говорил о чем-то пустяковом, процедил: - Представлен к чину полковника... Генерал Попов мне об этом говорил и поздравлял...

Глаза у Веры заискрились. Она порывисто обняла мужа и расцеловала его в щеки, оставляя на них полосы от губной помады.

- Поздравляю, милый, поздравляю! Как это хорошо! Ведь если все так прекрасно пойдет, то... - она запнулась и стыдливо взглянула на Чернышева и молодого адъютанта.

- Ха-ха! - весело расхохотался Константин. - Я понимаю тебя, Верочка. Ты хочешь сказать, что и генералом могу стать? Да?.. Угадал?.. Ты права, могу и генералом стать. Да, даже непременно... И сомнения в этом не может быть... Кстати, ты можешь поздравить и господина Чернышева, - указал он на молчаливого штабс-капитана. - Он получил казачий чин войскового старшины и назначен ко мне начальником штаба полка...

- Поздравляю, поздравляю! - протянула ему руку Вера.

Блеснув стекляшками пенсне, Чернышев поднялся, звякнул шпорами и поцеловал ее руку.

- Благодарю вас.

- Ты понимаешь, Верочка, - закурив, снова начал рассказывать Константин, усаживаясь в кресло. - Я ведь все это время в своих краях воевал с красными... Выкуривали из сальских степей чертей... раза два даже ночью тайно в станицу свою пробирался... Семью хотя всю и не видел, но с отцом пришлось повидаться... Все это мне устраивал Максим Свиридов - друг детства Прохора... Он председателем ревкома в станице, а делает все то, что я ему велю... Малый он понятливый, старается... Правда, он не даром старается, хочет офицерские погоны получить. Ну, а мне-то что, я обещал. Подумаешь, какое великое дело. Плюнешь - и готов офицер... Действительно, какие все-таки странные дела на свете бывают. Вот, скажем, взять, к примеру, Прохора и Максима Свиридова. Оба одинаковые ребята были, друзья, вместе учились, вместе играли... И вот в результате из Свиридова толк получается, а Прохор свихнулся, связался с красными... Да, кстати, Верочка, - о чем-то вспомнил Константин, - ты помнишь, когда у нас Прохор с Виктором весной прошлого года в Ростове были?

- Ну как же, конечно, помню.

- А помнишь, Прохор тогда рассказывал нам, что он на вокзале встретил одного знакомого бантиста из Платовской станицы, по фамилии Буденный?

- Ну, разве это очень интересно, - наморщила она нос.

- Ну, так вот, - усмехнулся Константин. - Этот Буденный - гроза края там... Организовал конный отряд большевиков, делает налеты на наши тылы, много побил наших... Ну, и я ему дал духу, - хвастливо проговорил он, косясь на Чернышева. - Правда, в этом бою я человек двести, наверно, убитыми потерял...

- Двести сорок пять, - поправил адъютант.

- Ну, Воробьев, - усмехнулся Константин, - ты любишь уточнять.

На улице вдруг грянула музыка. Все бросились к окнам. По мостовой по три в ряд ехали вооруженные всадники со сверкающими на солнце офицерскими золотыми погонами.

- А-а! - воскликнул Константин. - Это дроздовцы. Вон смотрите, господа, впереди едет толстый усатый офицер. Это и есть сам полковник Дроздовский. Герой! Молодец!.. Спасибо ему. Он помог нам Новочеркасск взять. Ну, итак, господа, с дороги отдохнем... А потом пойду к начальству получать распоряжения...

VI

Жить в Новочеркасске становилось покойнее. Теперь уже здесь не слышно было гула сражений. Говорили, что у атамана Краснова теперь армия насчитывала уже до тридцати тысяч человек. В городе теперь появилось много новых лиц. На улицах шумели фланирующие нарядно одетые люди.

Веру одолевали тщеславные мысли. Она знала, что Новочеркасск был городом казачье-дворянской аристократии. Здесь много жило семей заслуженных отставных генералов, полковников, донских помещиков, чиновников войсковых учреждений. Все они издавна были знакомы между собой, запросто бывали друг у друга, устраивали балы, вечера. Теперь, когда Константин стал командовать полком и скоро должен получить чин полковника, Вере казалось, что они с мужем вполне заслужили право быть принятыми в этом обществе. Ей очень хотелось быть наравне с казачьими аристократами, бывать в их домах, хотелось, чтобы с ней считались, восторгались ее красотой.

Но увы! Это были только несбыточные желания. Круг этих людей был для нее недоступен. При всех своих усилиях и попытках она никак не могла проникнуть в дома казачьей аристократии.

- Костя, вот мы живем с тобой и в Новочеркасске - столице донского казачества, - однажды сказала Вера.

- Ну, так что?

- Ты человек уже не молодой...

- Но, котик, это еще не старость... Я еще...

- Слушай, Костя, правде надо смотреть в глаза прямо. Ну, ясно, ты человек уже поживший. Скоро ведь и на пятый десяток перевалит...

- Ну хорошо. А что ты этим хочешь сказать?

- Я хочу сказать то, что ты уже не маленькое положение занимаешь. Командир полка, да и чин солидный! Может, скоро полковником будешь...

- Не может, а точно, - приосанился Константин. - Я верю, что при своих способностях и большего достигну.

- Уж не серьезно ли ты имеешь в виду стать генералом? - засмеялась она.

- Плохой тот солдат, который не мечтает стать генералом, - рассмеялся и Константин.

- Ох ты, мой генерал! - похлопала она его ладонью по щеке. - Из тебя выйдет такой же генерал, как из меня полководец...

- Нет, ты не смейся, - сказал он серьезно. - Сейчас наступил именно такой момент, когда умные люди могут многое сделать... Милочка, - привлек он ее к себе, целуя. - Верь своему Косте. Клянусь тебе всем для меня дорогим на свете, - страстно проговорил он, - я добьюсь многого в жизни. Очень многого!.. Сейчас в мутной водичке много рыбки можно поймать... Я ведь знаю, о чем ты сейчас хотела говорить...

- А ну-ка?

- О том, чтобы нам занять в обществе подобающее положение. Не так ли?

- Ох ты! - изумилась она. - Я не предполагала, что ты такой проницательный. Ты, пожалуй, мои мысли можешь читать. Надо тебя остерегаться...

- Так вот, милочка, не беспокойся. Ты займешь в высшем свете подобающее положение, в этом будь уверена. Я добьюсь этого. С Константином Ермаковым будут считаться... Митрофан Богаевский ведь тоже был учитель, как и я. А вот, однако, он у атамана Каледина был правой рукой, заместителем войскового атамана... Это, девочка моя, не шутка. А чем, спрашивается, я хуже его?.. Ораторскими способностями меня тоже бог не обидел... Да и здесь есть, - похлопал он себя по лбу. - Только надо уметь приспособиться и использовать как надо надлежащий момент. Пойми, глупышка!..

Константин замолчал. Глубоко задумавшись, он несколько раз прошелся по комнате, затем снова подошел к жене.

- Знаешь что, Веруська, давай вместе добиваться своего счастья... Ты такая красивая, обаятельная, просто прелесть... Давай так уговоримся, когда это надо в интересах нашего общего дела, - ты флиртуй, околпачивай дураков, на которых я тебе буду указывать... Иногда влюбленный становится глупее идиота. Поняла? Только, флиртуя, слишком далеко не заходи. Ты уж у меня кокетка, умеешь великолепно за нос глупцов водить...