Любовь уходит в полночь - Барбара Картленд

Тем не менее, когда они коротко встретились в гостиной перед обедом, Истван поднес ее руку к своим губам, и, чувствуя, как от его прикосновения по ее телу проходит дрожь, она понимала, что он чувствует то же самое.

Во второй половине дня у короля было собрание в Тайном совете, где в отсутствие премьер-министра он выдвинул несколько указов и предложений, которые насторожили присутствующих. Возражений не последовало, но все члены совета внутренне напряглись, это было видно по выражениям их растерянных лиц.

Король отчетливо понимал: каждый ставит перед собой вопрос: что на тот или иной указ скажет премьер-министр по возвращении и что они будут делать тогда, оказавшись между Сциллой и Харибдой?

К вечеру по городу пополз странный зловещий слух. Премьер-министр со вчерашнего утра дома не появлялся, ни с кем не встречался, и не было никаких признаков его присутствия где бы то ни было.

Поговаривали, будто ему предъявлялись обвинения в незаконной торговле с другой страной и в интригах с Австрией, направленных против независимости Лютении.

Никто не знал, откуда пошли эти слухи, но их с каждым часом все более уверенно продолжали повторять все жители города от мала до велика.

Одеваясь к ужину, Ксения боролась с отчаянием. Это последний ее вечер с Истваном, и, скорее всего, у нее не будет возможности побыть с ним наедине. Она и мысли не допускала, что перед поездкой в храм на следующее утро Джоанны еще не будет и она не займет ее место. Та еще успевала сделать это, хотя Ксения подсчитала: если Джоанна прочитала новости о скоропалительной свадьбе в первый или второй день после прибытия в Мольнар ее, Ксении, она должна была прибыть сюда «для рокировки» уже вчера утром или, учитывая, что поезда опаздывают, сегодня. Раз пока ее нет, значит, появится сегодня во второй половине дня… Но ей нужен хотя бы еще один поцелуй Иствана — и это все, что она будет вспоминать в будущем!

Маргит застегнула на ее шее бриллиантовое ожерелье и закрепила несколько алмазных звезд в волосах. И в последний раз в жизни на ней драгоценности, подумала Ксения. Она задержала взгляд на своем отражении в зеркале. Перед ней стояла прекрасная девушка. Бледно-бирюзовый наряд — таким бывает потемневшее небо на западе, когда солнце уже закатилось, а ночь еще не наступила, — делал ее еще более хрупкой и неземной, а возможно, это сказались переживания последних суток. Ксения чувствовала себя невесомой, воздушной, и причиной тому были и ее чувства к Иствану, и напряжение, в каком она пребывала, с минуты на минуту ожидая кузину Джоанну.

И теперь она плюс ко всему знала, что никогда не выйдет замуж и вся ее жизнь будет пуста. Она предпочтет одиночество, нежели свяжет себя с тем, кто ей будет немил. А что кто-то сможет вызвать в ней чувства, хоть отдаленно похожие на те, что пробудил в ней Истван, она даже не сомневалась: такого человека она не встретит. Да, полюбить кого-то другого она не сможет — в этом она повторит свою мать, однолюбку.

Ксению несколько утешало, что она спасла королевский трон от того, чтобы трон этот не был захвачен злодеем Калолием и его приспешниками, — а таковые, бесспорно, имелись, и их еще предстояло Иствану выявить. Что ж, он справится. Главного врага, Калолия, нет. И король стал совсем другим человеком, не таким, какой встретил ее по приезде.

В этих мыслях она спустилась в гостиную. Прием сегодня был неформальный, и гости не толпились в ожидании, чтобы быть представленными королю. Стоя произвольными группками, они болтали, и, когда вошла Ксения, до нее донеслись отдельные возгласы и заливистый смех. Ее заметили дамы, подступили с непременными комплиментами, но Ксения знала, что комплименты искренние и имеют под собой все основания, а не часть ритуала приветствия девушки накануне свадьбы.

Едва она вошла в гостиную и окинула ее взглядом, то поняла: Иствана здесь сейчас нет — и он в самом деле появился лишь двадцать минут спустя, рассыпаясь по сторонам в извинениях за задержку.

— О, Истван! А вот и ты! А я уж думал, мы тебя не увидим! Ты устроил себе грандиозный мальчишник? И то верно — последний день на свободе! А дальше… — отпустил шуточку один из гостей. Шуточку подхватили, и она утонула в веселье и смехе. Каждый хотел отличиться своей остротой и непременно спешил ее высказать вперед остальных.

— Я могу вас всех удивить, — дождавшись кратковременного затишья в общем великосветском галантном гвалте, взял слово король. — Но я охотно позволю опутать себя брачными узами! — серьезно закончил он, встретившись в этот момент глазами с Ксенией — она всем своим существом тянулась к нему, стоя в отдалении, в окружении дам, со вкусом обсуждающих ее прическу, ткань наряда и драгоценности. Одна немолодая дама вспомнила, что видела эти алмазные звезды в прическе бабушки Ксении. Дамы оживились и стали перечислять, что они помнят и видели из фамильных драгоценностей королевской семьи. Разговор не мог быть коротким — по количеству драгоценностей.

Затем гости стали переходить в столовую, и снова Ксения не могла подойти к Иствану. По одну сторону от нее шел какой-то монарх и что-то ей говорил, а она что-то ему отвечала, по другую — престарелый родственник, он тоже пытался сказать ей что-то значительное и напутственное, и она вежливо склоняла в его сторону голову, чтобы расслышать, что он сказал, и ответить ему, не перепутав реплики в одну и в другую стороны…

Стремящаяся к прогрессу Европа сохранила немало традиций, но в сравнении с консервативной Азией она выглядит подростком с пубертатными завихрениями. Однако Балканы — такое место на европейской карте, где традиции чтут во всем, а уж тем более в свадебном деле. Тут очень важны семейные обычаи и передаваемые изустно советы на темы всего полезного в жизни, приметы, действительно имевшие место случаи и поучительные истории. Ужин прошел в таких разговорах. После ужина дамы перебрались в гостиную, мужчины — сначала в курительную комнату, а потом тоже в гостиную. Ксения с нетерпением ожидала, что король присоединится к ней. Должна же она с ним увидеться… Должна!

И в то же время каждый раз, когда дверь отворялась, она думала, что сейчас войдет лакей и доложит, что кое-кто хочет срочно ее увидеть, и этим кем-то окажется кузина Джоанна.

Но вот Истван вошел в гостиную, посмеялся и перемолвился кое с кем из гостей и подошел к ней.

— Дорогая, мне нужно сообщить тебе нечто, — сказал он уже знакомым ей низким голосом.

Она посмотрела в его глаза, и ей показалось, что окружающие — все, кто был сейчас с ними рядом, — исчезли, испарились, пропали… Его взгляд говорил: и он чувствует то же. Стеклянные двери гостиной с одной ее стороны открывались в сад. Через самую дальнюю из дверей он быстро вывел ее из зала. Они пошли не по дорожке, а по траве, и последние лучи солнца играли в фонтане, превращая его в фейерверк.