Мыколка - Татьяна Сорокина

Он продолжал идти по расщелине, края которой начали постепенно расходиться. Снова вокруг начались колючие заросли. И тут он услышал впереди разговор, было совсем темно и двое черкесов, видимо, ожидая своего командира, зажгли небольшой костер. Сейчас они, встретив его, уселись у костерка, и негромко переговаривались. Придя к выводу, что идти в башню, где они сейчас расположились слишком темно, они разобрали мешок, что принес с собой Камбот и громко чавкали, поедая вонючую брынзу. Её острый запах доносился до Шеховского, хотя тот оставался метрах в пятидесяти от них.

Прошло еще часа два и джигиты решили улечься спать. Они завернулись в бурки и вскоре захрапели.

— Идиоты, — подумал Шеховской, — Надо же так беспечно себя вести. Ну что же тем лучше.

Он встал и рукой начал искать рукоятку кинжала у себя на поясе и тут, как бы в ответ время, неожиданно замедлило свой бег. Быстрым скользящим шагом он в мгновение оказался около спящих, забыв про кинжал, его рука легла на рот одного из них, вторая на затылок, легкое движение, чуть слышный щелчок и первая жертва мертва. Второй расстался с жизнью также незаметно.

Без секунды промедления он схватил продолжающего спать Камбота за стопу и резким движением вывернул ее. Короткий вскрик и тот потерял сознание от болевого шока. Когда Камбот пришел в себя от плеснувшей ему в лицо холодной воды, то увидел в неярком свете костра, что нам ним стоит высокий крепкий гусар в офицерском мундире с бурдюком в руках. С криком ярости, хлопая себя рукой по боку, где должен был быть кинжал, он попытался вскочить на ноги. И со стоном упал обратно, схватившись за изувеченную ногу.

Прошел час, Шеховской тщательно протер свой кинжал и вложил в ножны, потом присел рядом с трупами абреков и задумался. Опять, как и несколько месяцев назад он ничего не мог сделать, его, словно вела, чья то воля, С того момента, как решил действовать, от него уже ничего не зависело. Но все же, в отличие от схватки в доме отца, сегодня его сознание не исчезало, и он мог осознавать свои действия, но вот руководить ими абсолютно не получалось. Создавалось впечатление, что какой-то "ангел-хранитель" приходит к жизни и делает все сам его руками. Вот и сейчас он провел экспресс-допрос, и потом без эмоций убил допрошенного разбойника. И только потом его "отпустило". Но времени задумываться над этими странностями своего тела, у него не было. Время шло к середине ночи, а еще далеко не все сделано, что нужно. Он вскочил на ноги и легко побежал по ясно видимой им каменистой тропинке. Он бежал и все продолжал размышлять, откуда в его голову попали слова "экспресс допрос".

Через час он подбегал к невысокой квадратной башне, выделявшейся своим теплом на фоне звездного неба. Как и во всех таких башнях построенных еще в незапамятные времена, дверей на уровне земли не было, а проем на высоте двух саженей был закрыт деревянным щитом. В узкие бойницы расположенные еще выше, не пролез бы и ребенок.

— Да, подумал Шеховской, — когда не было артиллерии, в этой башне мог быть хороший шанс отсидеться. Он обошел вокруг башни, осмотрелся, в полуразрушенном глинобитном хлеву стоял десяток лошадей. Абреки, видимо не хотели утруждать себя сегодня пастьбой, и закрыли на всякий случай их в этом сарае, Увидев человека, лошади заволновались, зафыркали,

— Ну, и как я попаду в эту башню? — подумал он, — все же семь человек, там должно быть. Он размахнулся и кинул камень в бойницу.

В башне было все также тихо, он кинул второй камень, сразу слышно, как внутри тревожно начали переговариваться проснувшиеся абреки, зазвенела сталь. В бойнице появилась голова одного из разбойников.

— Камбот, это ты вернулся, мы тебя не ждали так быстро? — крикнул он, — шайтан тебя носит в темноте.

— Шайтан унес вашего Камбота к себе в Джаханнам, и он уже вкушает плоды дерева Заккум, — крикнул Николка, и голова черкеса моментально исчезла и бойницы, в башне вновь воцарила тишина.

— Эй, джигиты, как вы смотрите, если я заберу себе ваших коней, так и будете сидеть, как женщины, за стеной? — продолжал провоцировать Николка своих противников.

— Ты кто? — с недоумением вновь крикнули из окна.

— Я тот, кто сейчас уведет всех ваших лошадей! — крикнул Шеховской и резко отпрыгнул в сторону, и вовремя в то место, где он только что стоял, ударила пуля.

Из окна донесся другой голос,

— брат, ты там живой ещё, ты разве не знаешь, у кого хочешь увести лошадей? Именем Аллаха клянусь, мы разыщем тебя везде, где бы ты не прятался. А если ты убил Камбота, то стал нашим кровником навек, как и весь твой род.

— Хм, да они думают, что я черкес, такой же абрек, как они, — дошло до Шеховского.

— Эй, воины, — крикнул он, — я не думал, что среди черкесов есть трусы, которые прячутся при виде одного русского офицера.

— Ты врешь предатель! — раздались крики ярости в башне, — гяуры не говорят на нашем языке!

И тогда Шеховской медленно и ясно рассказал по-русски, что он думает о сидевших внутри абреках и куда их посылает. С его тонким слухом можно было разобрать, что двое или трое бандитов рвутся наружу, чтобы разобраться с дерзким одиночкой, взявшимся неизвестно откуда. Но остальные уговаривают их не спешить, подождать утра, может в темноте их ожидает ловушка.

— Ну, ладно, оставайтесь под защитой стен, а я поведу свою добычу, — крикнул он и пошел к хлеву.

Когда он начал выводить лошадей, в башне опять раздались крики, послышался шум, возня, и щит, закрывавший дверной проем исчез.

Две темные фигуры с замотанными лицами спрыгнули из него на землю, и крадучись пошли в его сторону. Шеховской видел их почти также ясно, как днем, и это собственно мешало ему сейчас, потому что было непонятно, видят ли его противники. В это время из проема на землю опустилась деревянная лестница. Князь, забыв о спрыгнувших абреках, помчался туда. В долю секунды он взлетел по лестнице наверх. Под его весом одна из ступенек сломалась, но он уже был внутри башни и с разворота полоснул кинжалом по шее, стоявшего с краю бандита, и столкнул второго вниз с крутой каменной лестницы идущей вкруговую по внутренней стене башни. Тот камнем упал, прямо на очаг с тлевшими углями и дико закричал от боли. Еще несколько секунд понадобилось Шеховскому, чтобы убить оставшихся трех абреков. Они просто не успевали за его рваными резкими движениями и упали на землю как темные кули.

Когда он взбежал по лестнице и спрыгнул на землю, над его головой вновь прогремел выстрел.

Краешком сознания он отметил:

— А черкес быстрый, успел среагировать.

Около хлева, оба абрека пытались оседлать лошадей, один кричал, что-то про горных шайтанов, рядом валялось брошенное за ненадобностью ружье. Второй что-то ему отвечал, пытаясь вскочить в седло. Но тут какая-то неправильность в поведении этого второго заставила Шеховского ускорить свои действия, он рванулся вперед, его кулак ударил в горло не успевшему приготовиться к обороне противнику. И тот, схватившись руками за разбитый кадык, упал лицом вперед.

Последний оставшийся в живых успел в это время выхватить шашку. Князь неуловимо быстрым движением развернулся, пытаясь пропустить ее за собой и ударил кулаком в лицо черкеса вгоняя носовые кости в мозг… Но шашка уже впилась ему в правое плечо перерубая ключицу, ребра… Из перерезанной подключичной артерии фонтаном брызнула кровь. И настала темнота.

К Искину АР-345 от развернутого модуля ХХ02, срочное сообщение. Реципиент получил тяжелую травму вследствие отсутствия боевых навыков. Полное восстановление исходного состояния займет около 12 часов местного времени. Повторно прошу разрешения на усвоение кандидатом начального курса десантника Содружества, для исключения подобных ситуаций в будущем

Модулю ХХ02, установку и усвоение начального курса десантника Содружества разрешаю при условии полного модифицирования костно-мышечного скелета и нервных синапсов. Представьте отчет о втором кандидате, с внедренной матрицей увеличения количества нейронов головного мозга.

Искину АР-345 отчет о развитии нервной системы второго кандидата представить не представляется возможным. Ее мозг еще не готов к приему и передаче телепатической информации.

Князю снилось, что он едет на коне по зеленому полю, у него ноет правое плечо, он старается не шевелить рукой, чтобы боль не усиливалась, но она все нарастает, плечо становиться ледяным, и тут он очнулся.

Он лежал, уткнувшись носом в каменистую почву, правое плечо холодил ветерок.

Прокашлявшись, с трудом встал на ноги, качаясь от слабости.

— Что случилось, — подумал он, последнее, что оставалось в памяти, была шашка черкеса с хрустом безболезненно входящая в его тело.

Шеховской скосил глаза на плечо, его доломан и нижнее белье было разрезано, и в огромную прореху задувал утренний ветерок. Но на самом плече не было не малейшего следа от раны.