Атташе - Евгений Адгурович Капба

Мы полезли в фургон за пожитками, я сунул в «сидор» сверток с оставшимся шамонитом.

— Давайте уже, болезные, — помахал нам рукой Пескателло, — Шагайте за мной.

* * *

Нашему хозяину пришлось раскошелиться. Мы склеили несколько сотен этих чертовых фонариков за два дня, и штапики закончились, и от папиросной бумаги остались только жалкие обрезки.

— Может быть, останетесь у меня на постоянной основе? — спросил Пескателло, — Не обманул Гнор — вы и вправду очень работящие ребята. Обеспечу трехразовое питание, вместо флигеля выделю каждому по комнате…

— Нет, — сказал Арис, — У меня от клея пальцы слиплись.

Мы согласно покивали. Что-что, а играть роль кретинов получалось отменно. Даже усилий никаких особенных прилагать не нужно было.

— Жаль, жаль… Ну что ж, будете у нас в Лиссе — всегда добро пожаловать. Работу найдем.

Рассчитавшись, он, тем не менее, выпроводил нас за ворота.

— Командуйте, поручик! — Арис выразил общее мнение, — Вы здесь уже бывали, вам и вести.

В предвечерних сумерках я вел соратников вверх, в гору — по живописным улочкам Лисса мимо милых домиков, утопавших в тени фруктовых деревьев и магнолий, мимо уютных кофеен и сувенирных лавочек. Стараясь держаться подальше от оживленных городских артерий, чтобы не столкнуться с комендантским патрулем, который может заинтересоваться компанией крепких мужчин, мы двигались проулками и подворотнями, вдыхая ароматы цветов из палисадников, испражнений из нужников, выстиранного белья — с веревок, растянутых меж домами. Жилая застройка редела, уступая место зарослям кустарников и редким деревьям.

Кузьма по пути отбежал в сторону — и забрал целый поднос с пирогами у торговки, которая торопилась к морской набережной, туда, где собирались проводить торжественную церемонию. Ее товар точно нашел бы своего покупателя — там, где много людей, еда на вынос всегда нарасхват. Но звякнув горстью монет, которые сунул ей в ладонь преторианец, женщина довольно кивнула и пошла домой.

— Целее будет, — прокомментировал Кузьма, — Далеко еще?

У меня самого гудели ноги и спина, глаза слипались — всё-таки двое суток не разгибаясь провести с лобзиком, ножницами и кистью в руках — работенка та ещё. И вечное нервное напряжение — шамонит он и есть шамонит!

Мы прошли еще шагов семьсот по довольно крутой тропке — и Лисс внезапно закончился… Он остался внизу, вытянулся вдоль побережья, огибая бухту полумесяцем. Как и большая часть городов нынешней Федерации — Лисс в первую очередь был портом, гаванью для парусных судов. Именно здесь, в этой обители карнавалов, веселья, прекрасных девушек и искусных мастеров строили и ремонтировали лучшие парусники в мире — по крайней мере, лиссцы были в этом уверены, хотя и лаймы из Альянса, и каталанцы из Руссильона, пожалуй, могли бы с ними поспорить. Лиссцы спорить не любили. Они любили веселиться, получать приятные впечатления и эмоции. Даже в те минуты, когда следовало грустить, они предпочитали делать это красиво.

Воды во фляги мы набрали из горных талых ручейков, бежавших по камням с обеих сторон тропы. Она была чистая, как слеза, холодная и, кажется, сладкая. Вид на гавань открывался замечательный, и нам оставалось только ждать. «Гекатонхейр» должен был прибыть ближе к полуночи — так что пироги пришлись как нельзя кстати.

Я с внутренней дрожью всматривался в тонкую линию огней на набережной Лисса. Ветер доносил звуки оркестра.

— А ты, Кузьма? У тебя любов биль? — спросил вдруг Эш.

— Ась? Кого бил? А-а-а-а… Да. Была жена. Очень хорошая. Ее уполномоченные за ноги повесили как контрреволюционный элемент, пока я с тевтонами на фронте резался, — преторианец дернул головой, — А любовь там или не любовь… Бог знает. Я не женюсь больше — вот это твердо решил.

Целое море огней взмыло внизу над набережной, поднимаясь всё выше и выше. Некоторые из них горели особенно ярко — как настоящие звезды. Над Лиссом парили небесные фонарики, постепенно под воздействием ночного бриза смещаясь в сторону рейда с десятками парусных судов.

Я думал сначала о пани Бачинской, потом — о Джози, и — дольше всего — о Лизоньке Валевской.

— О, Джа! — вдруг выдохнул Тесфайе, а потом упал на колени и начал молиться на своем языке, истово и громко.

Звездопад обрушился на корабли в гавани, и море загорелось, заполыхало множеством костров. Это был конец парусного флота Федерации.

XIX ПАСТУХ

— Как вы это сделали? Что за дьявольщина творится в гавани? — капитан Прищепов встречал нас у самого люка, помогая выбраться из корзины.

Арис, которому вопрос и адресовался, бесцеремонно ткнул в меня пальцем:

— Это всё драгоценный наш командир. Мы двое суток заворачивали в пропитанную горючим корпию шамонит и клеили фонарики. Корабли в гавани Лисса размещались чуть ли не борт к борту — особенности фарватера… Там была церемония…

— Да-да, все газеты давали анонсы — чествование павших героев. Академический Зурбаганский оркестр и всё такое, — Прищепов подкрутил ус, — А как вы так рассчитали, чтобы фонарики упали именно на палубы кораблей, а не в море? Просто мистика какая-то!

Он пытливо уставился на меня. Наверное, думал о массовом военном применении подобного зажигательного средства. Пришлось его огорчить:

— Никак. Никакого расчета. Просто предположение, что из почти тысячи фонариков хотя бы пара десятков упадет туда, куда нужно. А потом близкое расположение судов друг к другу, свежий бриз и невозможность быстро потушить шамонит сделали свое дело. Когда огонь пожирал корпию и добирался до шамонита — вспыхивала и бумага, и штапики, и, конечно же, фонарик падал вниз… Урон мог быть разным, может быть — один корабль, может быть — двадцать. Кажется — всё получилось всерьез, да? Что вы видели сверху?

— Пылает вся гавань. Они сгрудились у выхода из бухты и мешают друг другу, попытки отойти на внешний рейд — какие-то бестолковые. Скорее всего, большая часть матросов на берегу… Это ад, сущий ад! — капитан нервно подкрутил усы, а потом растерянно проговорил: — Еще и из Гертона в эфире одна сплошная чертовщина… К счастью — нас сменяют. «Гекатонхейр» переводят в Абиссинию, сюда прибудет «Тифон». Я могу доставить вас в окрестности Гель-Гью или Дагона, ну и наш арсенал — к вашим услугам. Большего не ждите — мы и так нарушаем все конвенции и договоренности одним своим присутствием в небе Федерации.

— Правьте к Дагону, — сказал я.

* * *

Многие города Федерации создали свои именные подразделения — по примеру «Зурбаганских Зуавов». «Лисские Берсальеры» — в отличных шляпах с плюмажами, развеселые и лихие; «Гертонские Гренадеры» — из ветеранов осады Сан-Риоля, знающие толк в городских боях; «Гусары