Правонарушители - Николай Якубенко

Секунда — и четверо правонарушителей обнаружили себя лежащими у обочины дороги. Клим и Платон ощупывали себя, смотрели на дорогу рядом и ничего не могли понять, а Черный только восхищенно разглядывал Илью. О том, что его товарищ самый настоящий «маг», он слышал и раньше, но воспринимал это как шутку и не сильно удачный розыгрыш. До этого самого момента.

Когда первый шок прошел, Платон посмотрел на показания навигатора, это его окончательно добило.

— Мы на новом месте. У трассы, почти перед самим Батайском! — ошарашено сказал Платон.

— Ну и прекрасно. Я думаю, теперь нам можно не опасаться погони. В Азов нам лучше приехать завтра днем. Переночевать мы можем прямо здесь — палатки есть. Как на счет воды?

— У меня полторашка минералки, почти полная. У Платона тоже — ее мы даже не открывали, — все еще не веря в происходящее, тихо пробормотал Клим.

— До утра хватит, а там сядем в маршрутку — они здесь часто ходят. Ну? Где палатка ваша?

Все еще не до конца придя в себя, Клим и Платон принялись распаковывать вещи и через десять минут их временное жилище уже стояла у обочины дороги. Костер решили не разжигать — готовить на нем все равно было нечего, да и дров вокруг почти не было.

Ночь окончательно вступила в свои права. Редкие проезжающие автомашины, казалось, не замечали людей, притаившиеся недалеко от трассы.

Вся компания уселась в трехместной палатке Платона. Места было не слишком много, но достаточно для четырех человек и импровизированного стола посередине. К потолку «комнаты» привязали пару налобных фонариков и поставили их на самый малый свет.

У Клима и Платона были с собой кое-какие запасы спиртного. Закуска тоже нашлась. В эту ночь они не хотели рано ложиться спать — пришло время праздновать завершение «дела». Ростовчане до сих пор не пришли в себя после случившегося. И не могли понять — что это было?

— Я хочу выпить за удачное окончание нашего недавнего приключения! — несколько наигранным голосом сказал Платон и первым выпил водку из своего стакана. За ним последовали остальные.

Все это время Илья решал, что говорить своим товарищам. Как объяснить им произошедшее? И что будет после этого? У него не было ответов на это.

— Илья, когда Гриня рассказывал мне о том, что ты можешь «менять», я не верил ему. Считал, что эта такая «отмазка» для простачков. И почти никто из тех, кто «в теме» не верил, на самом деле. Один только Ромыч называл тебя «настоящим магом». Но ты сам знаешь, какой он балабол… — сказал Черный и стал наливать новую порцию спиртного в стаканы.

— Что это такое? Как ты это делаешь? — спросил Клим.

— Это простое желание. Желание менять все вокруг. Я не могу точно описать то, что чувствую в моменты, когда это происходит. Для того, чтобы что-то сделать, я должен это захотеть — так сильно, чтобы это стало необходимостью, жизненно необходимой. Как воздух. Например, сейчас мне не нужна бутылка шампанского, поэтому я не смогу принести ее сюда. Я не могу выполнять «прихоти».

— Ты все можешь? — серьезно спросил Клим. — Можешь убить человека? Воскресить его?

— Я не знаю. Не пробовал и не хочу пробовать, — честно признался Илья.

— Можешь накормить тысячу человек? — спросил Платон.

— Да. Наверное… Если окажусь в ситуации, когда это будет по-настоящему необходимо. Я не могу просто взять и «придумать» тонну риса!

— Я правильно понимаю, что в твоих силах, к примеру — остановить строительство терминала? Просто взять — и сделать это? — задумчиво спросил Платон.

— Да. Могу.

Тишина и ошеломление были ему ответом. Черный, Платон и Клим смотрели на него, как на чудо. Как на мистических артефакт древних атлантов или на вход в загадочную страну Шабмалу.

— Почему ты не делаешь этого?

Этот вопрос не давал покоя Илье. Действительно — почему? Стараниями Ильи, руководители строительства бежали бы от этого «проклятого» места и никогда бы больше не подумали заниматься такими вещами. Но он не делал этого. Почему?

Потому что человек должен сам становиться творцом своего счастья. Если принести счастье в готовом виде — оно будет не настоящим. Это будет эрзац-счастье и удовольствия оно не принесет.

— Вы хотите, чтобы я стал Великим Магом? Чтобы одним движением мизинца я кормил миллионы голодных и свергал неугодные правительства? Чтобы моей воле подчинялась сама смерть и я наказывал ею тех, кто станет для меня препятствием на пути «счастья для всех»? Пройдет немного времени и мнение других людей будет интересовать меня так же, как сейчас меня интересует мнение тараканов.

Я построю свое личное счастье, окружающие станут массовкой. Они будут актерами в моем театре, единственно предназначение которых будет развлекать лично меня. Играть роль, которую я им скажу играть. Этого хотите? — без какого либо пафоса спросил Илья.

— Не бойтесь. Я не могу сделать ничего из этого. Но это хороший пример того, чего делать не нужно.

В тишине подняли кружки и молча выпили огненную жидкость. Безо всяких тостов. Клим стал яростно чесать свою голову, словно заставляя ее «включиться». Наконец, он понял то, что хотел сказать сильнее всего и начал говорить.

— Илья, мы все — циники. Люди с каменным сердцем, в котором когда-то ярко пылало пламя. Как оно пылало! Понимаешь? Ничего ты не понимаешь… — обреченно сказал Клим. И тут же продолжил.

— Мы все — мечтатели. Хотели сделать людей счастливыми, для этого начать революцию или хотя бы ее подобие — чтобы изменить привычное течение жизни и приблизить свою мечту. Великую мечту!

Но время беспощадно к таким, как мы. Оно все расставляет по своим местам, и нас тоже. Теперь мы — никчемные маргиналы и изгои общества, а не его вдохновители и поэты, какими мы себя мнили три, пять, семь лет назад.

Мы стали циниками. Мы уже давно не верим в свою мечту! Понимаешь? Мы идем вперед по инерции, из-за того, что если станем «обычными» — тут же сопьемся и сдохнем. Не в наших силах забыть все, и примкнуть к толпе безликих теней вокруг. Потому что мы уже чувствовали искру обновления внутри себя! Чувствовали ее тепло. Но она уже давно потухла для нас…

Черный налил еще одну порцию крепкого алкоголя в кружки товарищей и произнес тост.

— Я хочу выпить за Илью. Пока я еще не осознал того, что только что произошло. Но я сделаю это. Обязательно.

Четыре кружки стукнулись в воздухе и почти сразу опустели, вылив свое огненное содержимое в желудки странных людей, невероятным образом собравшихся в этом месте.

Неожиданно для всех, Платон, всегда отличавшийся сдержанностью и изрядной долей скепсиса, взял салфетку, вытер ею что-то у своих глаз и начал говорить.

— Мы все потеряли что-то. Не сейчас. Очень-очень давно. Тогда, когда смирились с несправедливостью вокруг, когда приняли правила игры и начали играть «по правилам». И, поэтому, неминуемо проиграли.

Тогда мы потеряли веру в чудо. Веру в то, что оно — часть нашего мира. Сейчас чудо вернулось в наш мир и я рад этому. Всю жизнь я ждал этого.

Глава 7

Контрповседневность — вот самый насущный и поэтичный проект. Только наше обычное поведение, которое станет революционным по отношению к окружающему пространству, позволит нам сознательно менять его.

Мы должны понять и принять то, что не проходит и мгновения без того, чтобы мир вокруг не изменился в очередной раз. Что нет стабильности, есть только движение, и человек имеет достаточно воображения и желания, чтобы подчинить эту стихию. Что мы, на самом деле, можем сделать это.

Даже здесь Игорь смог найти героин. Он валялся на постели, пуская слюни и вызывал отвращение у Михаила Афанасьевича. Это было ужасно.

Смириться? Только не он. Если вы думаете, что начальник управления Федеральной Службы Безопасности по Краснодарскому краю — безвольный человек, без сопротивления подчиняющийся обстоятельствам — вы ничего не понимаете в этой жизни. Вид сына, пускающего слюни, Михаила Афанасьевича не пугал. Он давал цель. Ему стало совершенно понятно, что в клинику его отдавать бесполезно. Решить проблему было в его силах и возможностях. Решение в данный момент развлекалось в подозрительной компании, но это было ненадолго.

— Витя, как объект?

Долговязый и светловолосый субъект неопределенного возраста начал переговоры по рации.

— На пляже. Мента бьют. Могут убить. Но, вроде, не хотят. Просто забавляются.

— Хорошо. Следите дальше.

Вид Клима с похмелья был ужасен!

Клим умудрился поднять на ноги всех, кто не спал в лагере. Климу были нужны слушатели. Вчерашние слушатели не годились для этого физически, поэтому ему приходилось мыслись нестандартно.

Клим очень сильно хотел выговориться.

— Не надо иллюзий — влияние «профессиональных революционеров», на самом деле, очень ограничено! По-настоящему значимый социальный взрыв не может быть результатом провокации со стороны политической организации или движения. Максимум, на что способна революционная организация — ускорить социальный взрыв, чтобы он быстрее взорваться. Нажать на кнопку детонатора.