Демон. Одиночка - Маргарита Блинова

Боже, да я поверю в любую его ложь, если он скажет, что это — правда!

Курт хрипло и как-то чрезвычайно устало смеется.

— Поимела старичка и побежала к молоденькому?

Его слова больно жалят меня в самое сердце.

Да как он вообще мог подумать обо мне такое? Это ведь не я шепчу по ночам имя бывшей жены!

— Сердишься, что история повторяется? — зло фыркаю в трубку.

Он болезненно рычит в ответ.

— Кстати, спасибо, что многому научил этой ночью, — я жестока как никогда. — А то я боялась сплоховать перед Платошей.

— Я найду тебя, — обещает Курт. — Найду и буду учить каждую ночь. Ты моя, Эва. Я не отдам тебя какому-то мальчишке.

Я сглатываю застрявший в горле ком.

— Прощай, Курт, — шепчут мои губы, а палец уверенно жмет кнопку «отбой».

После звонка мне требуется время, чтобы прийти в себя, но внутреннее беспокойство подсказывает, что долго жалеть и предаваться печали — бессмысленно. Надо действовать в соответствии с планом, стоять на месте, значит, быть пойманной, а еще одного подобного разговора с Куртом я просто не выдержу и позорно разрыдаюсь.

Нет, Яблокова! Рыдать ты будешь, только когда найдешь безопасное место и заляжешь там на пару деньков.

Неосознанно кивнув сама себе, вклиниваюсь в поток, на ходу, как бы случайно, роняю мобильник и теряюсь в человеческой массе.

Доехав до Павелецкой, покупаю билеты на аэроэкспресс до Домодедово и, натянув повыше капюшон куртки, снова теряюсь в потоке.

Опять метро, но теперь на мне дешевая темно-серая куртка и черная шапка, предусмотрительно купленные в первой попавшейся палатке. Доехав до Щелковской, с неописуемым облегчением покидаю затхлое нутро метро и тороплюсь в сторону Центрального автовокзала.

Сверившись с расписанием на стенде, иду в сторону касс и по очереди с десятиминутным промежутком на чашку кофе покупаю три билета на ближайшие рейсы автобусов. В моем кармане лежат билеты в Киржач, Черноголовку и город невест — Иваново.

Все рейсы отходят в районе девяти часов утра, но я не особо тороплюсь на посадку в автобусы. Вместо этого, старательно избегая камер видеонаблюдения, я выхожу на улицу и иду на поиски того, кто сможет мне помочь.

Худой паренек в очках и смешной шапочке находится через десять минут.

— Привет! — лучезарно улыбаюсь я, двигая рычажок обаяние на максимум. — Помоги, пожалуйста!

С предельно честными глазами и печальным лицом, я скармливаю пареньку историю о том, что меня на вокзал должна прийти провожать бабушка.

Бабуля у меня на редкость дремучая и о существовании мобильного телефона даже не догадывается.

Накануне вечером мы договорились встретиться у во-о-он той скамеечки, и теперь я боюсь отойти, чтобы не прозевать любимую бабушку с пирожками.

— Выручай! Автобус уже скоро, а у меня еще билет не куплен!

Ну кто откажет такой милой и обаятельной Яблоковой?

Парень не просто согласился купить мне билет, он понесся в сторону здания вокзала чуть ли не вприпрыжку и уже через десять минут притащил мне не только билет со сдачей до копеечки, но и бумажный стаканчик с черным кофе из автомата и «твикс».

Четвертая чашечка кофе произвела на меня меньший восторг, нежели шоколадка. Разорвав золотистую упаковку, я, как приличная девочка, угостила своего нового спасителя одной из палочек.

Сердечно поблагодарив паренька, я простояла с ним на улице почти до самой посадки в автобус и, махнув рукой на непунктуальную бабулю, торопливо пошла к своему автобусу.

Предъявив билет контролеру, я зашла в полупустой автобус, движущийся в Переславль-Залесский, и, закинув рюкзак наверх, плюхнулась на жесткое сидение.

Все! Теперь меня точно не найдут!

Зная возможности Дамиров и денежные капиталы, не думаю, что видеокамеры для них проблема. Меня отследят по билетам до Домодедово. Там в списках на посадку будут Платон и его ассистентка, в которой естественным образом ревнивый Курт заподозрит меня, всю такую верную.

Далее Дамиры рванут в Домодедово и, если не успеют до взлета самолета, то, скорее всего, рванут за «мной» и Платоном в Париж. Если нет — то будут неприятно удивлены, увидев, что у меня и в планах не было покидать пределы Родины.

Они обязательно продолжат поиски, скорее всего, смогут по камерам отследить мой путь до вокзала. Узнают, на какие рейсы я купила билет, и опять станут искать меня не в том направлении.

Автобус трогается и медленно выезжает.

В салоне жарко, поэтому я скидываю купленную куртку, сворачиваю, кладу под спину и закрываю глаза с ясным намерением выспаться.

Дорога предстоит дальняя, в Переславле-Залесском, где располагается одно из отделений УНЗД, меня никто не ждет, поэтому неизвестно, когда представится случай отдохнуть.

— Дедка подождите! Вон бежит! — кричит водителю женщина спереди.

Автобус резко тормозит и терпеливо ждет, пока ветхий старичок с тележкой за спиной доковыляет до нас.

Водитель открывает двери, и по салону пробегает легкий сквозняк.

Устроившись удобнее, я широко зеваю, предусмотрительно прикрыв рот ладошкой, и закрываю слипающиеся глаза.

Спа-а-а-ть…

Резкий рывок автобуса и шум голосов, заставляют меня сонно поднять голову и оглядеться по сторонам.

— Остановка десять минут! — громким голосом сообщает водитель.

Я оглядываю в окошко небольшую площадку маленькой автостанции и торопливо поднимаюсь.

Черт, Яблокова! Ну кто хлещет четыре чашки кофе перед самой дорогой?

Вызнав нужное направление, я бегу в сторону старенького здания из красного кирпича. Освободив мочевой пузырь, я весьма нелогично покупаю минералку в ближайшем киоске и топаю в сторону автобуса.

Поднявшись на ступеньку, слышу, как за моей спиной с легким шумом закрываются двери, и иду по салону на свое место.

Но дойдя по проходу до нужных кресел, я испуганно замираю.

— Чипсы будешь? — как ни в чем не бывало, предлагает лаэрд, шурша пачками. — Есть с крабом, сыром и зеленью.

— К-к-курт?

Мужчина оглядывает пачки задумчивым взглядом.

— Увы, такого вкуса нет, — хитро улыбается он. — Но если ты очень попросишь, то я, так уж и быть, разрешу себя лизнуть, куснуть и поцеловать.

Я нервно сглатываю и поскорее закусываю нижнюю губу, с ужасом осознавая, как внизу легким отголоском желания сжались мышцы.

Да что ж такое! Яблокова, ты же не какая-то там озабоченная маньячка. Живо соберись и прекрати смотреть на него с немым обожанием.

Невероятно злая на свое тело, я с трудом подавляю нахлынувшую волну радости при виде Курта и надеваю маску безразличия.

— Как ты меня нашел?

И правда, а как? Я же все продумала, все рассчитала… Или не все?

Лаэрд, разворачиваясь в кресле так, чтобы я могла пройти и сесть на свое место.

— Садись, — невероятно сексуально улыбаются его губы, а широкая ладонь хлопает по сидушке кресла.

С глупой надеждой на чудо оборачиваюсь в сторону водителя. Он остановится, если я рвану назад с диким криком. Вряд ли успею. Курт поймает и задушит в объятьях, стоит мне сделать хоть полшажка назад. Кричать тоже бессмысленно — зацелует.

Мой блуждающий по салону взгляд выхватывает табличку «запасной выход», прилепленную к стеклу. Как там по инструкции? Дернуть шнур и выдавить стекло?

— Давай без глупостей, — устало просит Курт, легко касаясь моей руки.

Его прикосновение, словно разряд магического тока послушания. Мне почему-то тут же становится безразличны все варианты побега, а вот колени мужчины наоборот — чересчур заманчивыми.

Сейчас бы забраться к нему на ручки, обнять руками за шею и самозабвенно целовать все, до чего дотянутся губы…

Яблокова, подбери слюни! Он тебя все-таки обидел!

Резко дергаю рукой, вырывая свою руку из губительного для гордости захвата горячих пальцев. С гордым видом прохожу мимо Курта и занимаю свое кресло.

— Не хочу с тобой разговаривать, — грозно рычу ему прямо в лицо и торопливо отворачиваюсь к окошку.

— А чипсы?

Перед моим носом зависает розовая пачка.

Черт! С крабом — мои любимые!

Но, несмотря на искушение, я капризно отодвигаю его руку в сторону и обиженно смотрю на проползающий за окошком уныло-серый зимний пейзаж.

Сбоку доносится тихий смешок и раздражающе громкое шуршание открываемой пачки. Я сжимаю кулаки.

Спокойствие, Яблокова! Только спокойствие!

Но, услышав громкий хруст и восторженное «м-м-м!», все-таки не выдерживаю.

— Дай сюда! — буквально вырываю у смеющегося Курта пачку. — И прекрати улыбаться!

— Ты же не хотела со мной разговаривать, — в его сине-зеленых глазах мелькают самодовольные смешинки.

Гад! Самый натуральный гад! Это ведь он все специально, чтобы вынудить меня.

С видом святой простоты Курт снимает с себя куртку и по-хозяйски кидает на соседний с нами свободный ряд кресел, где и так уже лежит большая дорожная сумка.