Санаторий - Феликс Дымов

— Но отсюда номер, а тем более родимое пятно не разглядишь, — удивился Варгин.

— Дело в том, что я ездила в этом автомобиле, — руки Кэтрин бессильно опустились.

— Ничего, ничего, — успокоил себя Варгин. — Продолжай.

— Когда меня приглашали на собрания, за мной всегда присылали машину. Несколько раз приезжала именно эта машина и за рулем был отдыхающий с родимым пятном на правой щеке. Такое не очень приятное коричневое пятно, кругленькое, как вишенка. — Кэтрин дотронулась пальцем до щеки точно в том месте, где Варгин видел пятно у водителя злосчастного автомобиля.

— Постой. Кто, говоришь, тебя приглашал?

— Либо Феликс Жижин, либо от его имени.

— Мало ли людей с родимыми пятнами…

— Но ведь и номер совпадает, — словно не веря своим словам, сказала Кэтрин.

— Ты уверена? Неужели ты специально разглядывала номер?

— Я его не разглядывала. Мне говорили: “За вами приедет машина с номером таким-то”. Конечно, я не помню наверняка, но кажется, — она заколебалась и докончила: — да нет же, я почти уверена, именно шестнадцать ноль три.

“Интересное кино получается”, — подумал Варгин и спросил:

— Ты понимаешь, что это значит?

Она понимала, и потому не верила в это.

— Может быть, преступники специально угнали машину?

— Вместе с шофером, — докончил Варгин. — Тогда уж надо было красть машину президента вместе с президентом. Восхитительный наезд получился бы. Я бы не прочь погибнуть под колесами машины самого президента.

— Может быть, враги пробрались в аппарат? — высказала Кэтрин новое предположение.

— Тогда срочно нужно сообщить в аппарат, — Варгин решительно направился к телефону.

— Нет, не надо, — воскликнула Кэтрин.

— Вот видишь, ты сама в это не веришь.

— Что же делать?

— Одеваться и завтракать, — ответил Варгин.

— Вы шутите, а между тем все рушится. Получается, что Глоб все наврал. Нет никакой мафии, значит, и Ремо не преступник, значит, и Унитер врал, следовательно… — она подошла к дивану и села.

— Следовательно, я осел, — подытожил Варгин. — А это неприятно.

В дверь поскреблись. Рыжик услышал разговор людей и не желал оставаться больше в одиночестве. Завтракали под аккомпанемент смачного чавканья пса, который лакал вчерашний суп.

— Чем-то Ремо Гвалта стал поперек вашему прогрессу, — сказал Варгин. — Да не просто прогрессу, а его лидерам, может быть, самому Эфже.

Кэтрин не возражала. Она была слишком потрясена своим собственным открытием.

— Самые смешные предположения вдруг становятся дикой реальностью. Если они готовы убить землянина ради нескольких формул…

— Убить? — очнулась Кэтрин.

— Извини, конечно, за грубость стиля, но если бы я не прыгнул в сторону… Я представляю, что они сообщили бы на Землю: “Трагическая случайность. Труп кремирован. Соболезнования правительству и родственникам покойного”. И полетел бы я с последним звездолетом в лучший из миров.

Варгин задумчиво почесал затылок. Настроение у него было не из лучших. Полный провал его миссии. Просидел целую ночь и ничего не выяснил, точнее, дал себя обвести вокруг пальца, Он явно недооценил своих оппонентов. Полный провал. Он с удовольствием смаковал все свои промахи. Это не был мазохизм. Скорее, наоборот, это было следствием его самоуверенности. За Варгиным числилось такое свойство — неудачи его расстраивали, но только до определенной степени. По достижении некоторого предела в нем включалось какое-то устройство и возникало злейшее, граничащее с авантюризмом желание действовать.

— Кэтрин, мне нужен Эфже, срочно. Я думаю, он чем-то связан с твоим братом, причем связь эту афишировать невыгодно.

— Боже, о чем вы говорите? Эфже так хорошо ко мне относится…

— Вот это и подозрительно!

— Хорошо, я могу ему позвонить. — Она набрала номер телефона.

По телефону ответили, что Феликс Жижин в ближайшие дни никого принимать не будет в связи с отъездом. Кэтрин назвалась, но от этого ничего не изменилось.

— Эфже не принимает, уехал.

— Что это они вдруг разъездились? — сказал Варгин. — Могли бы проводить меня сначала: чай, не каждый день инопланетяне улетают. — Кэтрин вяло улыбнулась. Варгин продолжал: — Меня все-таки мучает вопрос: на какой почве могли столкнуться Эфже и Ремо Гвалта? В прачечной? Вряд ли. В университете? Возможно. В институте? В институте Продвинутых Исследований — весьма вероятно. Кэтрин, кто был Жижин лет восемь — десять назад?

— Я уже говорила вам, ничего об этом не знаю.

— Хорошо, хорошо, просто я подумал, может быть ты еще что-нибудь вспомнила интересное. Можно было бы порыться в архивах, если таковые сохранились, но ведь нет же даже имени у вашего Феликса Жижина, так, одно обозначение, символ. Ты говорила, что у него жива мать?

— Да, слух ходит. Говорят, что он всячески о ней заботится, но держит в тени, дабы не подавать повода пересудам.

— Ты знаешь, где она живет?

— Я — нет, но его секретарша знает. Она выполняла кое-какие поручения по дому.

Варгин красноречиво посмотрел на Кэтрин.

— Я могу попробовать встретиться с матерью Эфже, — сказала Кэтрин.

— Постарайся, чтобы это выглядело достаточно естественно, — обрадовался Варгин.

Конечно, ей это будет сделать гораздо удобнее. И все же Варгин чувствовал свою вину — дело было не безопасное, но в какой мере? Он не представлял.

— О чем вы думаете? — спросила Кэтрин.

— Я думаю, стоит ли тебя толкать на эту встречу?

— Он — меня толкать! — возмутилась Кэтрин. — Какая самоуверенность! В лучшем случае — вы мне не мешаете. В конце концов, Ремо мой брат и я хочу знать, почему он погиб. Так что еще неизвестно, кто тут кого подталкивает.

— Сдаю все полномочия, — расшаркался Варгин.

— Вот это другой разговор. Вам я советую заняться этим, как его, Унитером, а точнее, фабрикой-прачечной. Не мне вас учить, — в голосе Кэтрин зазвучали гимназические нотки, — как найти прачечную. Впрочем, лучше объяснить, а то все дело испортите. Будете пасти Унитера возле его дома. Когда он пойдет на работу…

Варгин более не мог терпеть таких издевательств. Он встал, подошел к Кэтрин и обнял ее.

— Не затыкайте мне рот, — пыталась вырваться Кэтрин. — Что за панибратство с начальством, не потерплю…

Вдруг Варгин почувствовал, как его потянули за штанину.

— Так, двое на одного! — заорал он. — Скажи своему церберу, чтобы он отпустил мои брюки, они казенные, специально для Санатория выдали.

— Ах вы, несчастный шпион, агент инопланетный, чуждый нашему образу жизни разум. Взять его, Рыжик, взять!