Полное собрание сочинений и письма. Письма в 12 томах - Антон Чехов

{01238}

А насчет "Кошмара" я опять-таки настаиваю на том, что он не годится в книгу. Рассказы и так пестры, а если Вы еще рядом со "Шведской спичкой" поставите "Кошмар", то получится пестрота, от которой затошнит. Нет, голубчик, наплюйте Вы на "Кошмар"! Если читателю нужна новизна, которая, как Вы справедливо замечаете, и может быть интересна для читателя, то ведь в моей книге читатели "Осколков" найдут рассказы, помещенные в пяти изданиях. Итак, с "Кошмаром" мы покончили. У нас холодища. Идет снег, дует Борей, а небо глупо как пробка. В Питере я буду обязательно до 1-го мая. День и час, в онь же я выеду из Москвы, мне неизвестен. Пальмина давно не видел. Вероятно, горлу его лучше, иначе дал бы знать. Про Гиляя ничего не слышно. От Агафопода ни слуху ни духу. Завтра буду писать для Вас, а пока жму Вам руку. До свиданья. А. Чехов.

172. M. П. ЧЕХОВУ 25 апреля 1886 г. Петербург. Пятница, через 5 часов после приезда. Мир вам и духови твоему. Радуйтеся и веселитеся, яко велика мзда ваша на небесех... Слава отцу и сыну и святому духу всегда, ныне и присно и во веки веков аминь. Аллилуйя, аллилуйя, аллилуйя, слава тебе боже... Приехав и остановившись в меблированных комнатах купца Олейничикова (угол Невского и Пушкинской), я умылся, надел новое пальто, новые штаны и острые башмаки и поехал за 15 копеек в Троицкий пер(еулок), в редакцию "Осколков". Тут конторщица обрадовалась мне, как жениху се грядущу, и стала изливать душу, называя Лейкина человеком тяжелым, а меня самым лучшим сотрудником... Из редакции в типографию Голике рукой подать. Но Голике я не застал, а потому поехал к г. Билибину. Дверь отворила мне его невеста с лекциями в руках (она, Миша, на двух факультетах!)

{01239}

и очень обрадовалась, меня увидев. Я расшаркался новыми штиблетами и спросил: как Ваше здоровье? Но далее... Выпив у И. Грэка стакан крепкого, как деготь, чаю, я пошел с ним гулять на Неву, т. е. не с чаем, не с дегтем, а с Билибиным. На Неве мы катались на лодке, что произвело во мне впечатление. Из лодки мы отправились к Доминику, где за 60 коп. скушали по расстегаю, выпили по рюмке и по чашке кофе... Но это не всё! Вы удивитесь! От Доминика я пошел в "Петерб(ургскую) газету". Из "Пет(ербургской) газ(еты)" пошел в "Новое время", где был принят Сувориным. Он очень любезно меня принял и даже подал руку. - Старайтесь, молодой ч(елове)к! - сказал он. - Я вами доволен, но только почаще в церковь ходите и не пейте водки. Дыхните! Я дыхнул. Суворин, не услышав запаха, повернулся и крикнул: "Мальчики!" Явился мальчик, к(ото)рому было приказано подать чаю в прикуску и без блюдечка. За сим уважаемый г. Суворин дал мне денег и сказал: - Надо беречь деньги... Подтяните брюки! От Сув(орина) я пошел в контору "Нов(ого) времени". Конторщица Леонтьева, высылающая мне деньги, весьма недурна собой. Я пожал ей, Миша, руку и завтра пойду к ней переменить свой адрес... Из конторы пошел я в контору Волкова и послал вам сто (100) рублей, каковые Миша может получить, отправившись к Волкову на Кузнецкий с прилагаемым векселем. От Волкова я пошел по Невскому к себе на Пушкинскую и лег спать... О дивеса и чудеса! В пять часов совершил столько дел! Кто бы мог предположить, что из нужника выйдет такой гений? Мой адрес: редакция "Осколков". У нас в Петербурге тепло. Будет еще письмо. Дунечке, Сирусичке и прочим моим слабительным слабостям поклон. Хочу спать! Всю ночь не спал! Ночь была так чревата курьезами, что расскажу, когда приеду. Любящий, но упрекающий в нерадении А. Чехов. А Леонтьева, Миша, все-таки хороша! Поменьше ешьте.

{01240}

173. Ф. О. ШЕХТЕЛЮ 26 апреля 1886 г. Петербург. Sire! Я в Питере. Видел Голике. Мой адрес: редакция "Осколков", Троицкий пер. Погода великолепная. Если напишете, как Ваше здоровье и где теперь Николай, то я скажу спасибо в квадрате. (...) Вы, кажется, ошибаетесь: Лентовский (...) взбалмошный человек, который сам себя не понимает. Его не понимают, и он других не понимает. Буду писать ему насчет феерии. Он симпатичен настолько, что трудно, вероятно, не работать на него даром. На даче, конечно, Вы будете жить. Вчера я был у Суворина и взял денег. Очень просто! Ваш А. Чехов. Насчет кутежа, к(ото)рый будет у меня с Голике в воскресенье, сообщу особо.

174. И. П. ЧЕХОВУ 28 апреля 1886 г. Петербург. Кокарда! Посылаю тебе каталог, в к(ото)ром обрати внимание на подчеркнутое синим карандашом. Этот портрет я видел. Его ты никак не отличишь от портрета, сделанного масляными красками. Имеет вид он овала. Приличен, изящен и солиден. Голике дарит мне портрет, но только не крашенный, а нечто вроде гравюры или фототипии. Если ты не прочь пожертвовать 6 р., то можешь выписать подчеркнутый. Вчера я послал тебе премии "Осколков". Сегодня я буду на вечере у Суворина, где будут "все", с Григоровичем во главе. Сейчас иду завтракать к Голике - очень милый человек, ждущий от тебя заказа на похвальные листы. Завтра, вероятно, буду в Павловске. Познакомилcя

{01241}

с худ(ожниками) Лебедевым и Эрбером. Первый стар и мил. К Лейкину в "имение" (1/2 десятины земли) поеду в субботу с Игрэком. Мой адрес: Троицкий пер. Ред(акция) "Осколков". Член товарищества и распорядитель А. Чехов.

175. M. П. ЧЕХОВОЙ 6 мая 1886 г. Петербург. Мая 6-го 1886 г. Милостивая государыня Маша! Я приеду с почтовым 8-го. Миша выйдет ко мне навстречу. Если Кокоша поехал в Бабкино, то я очень рад. Хотя у Эфрос и длинный нос, тем не менее остаюсь с почтением Редактор: А. Чехов. Я женился. Сук(...) свинья - не ты. Я купил Эфрос шоколаду. Далее в автографе несколько слов вырезано.

176. Ал. П. ЧЕХОВУ 10 мая 1886 г. Москва. Маия 10-го 1886 г. Милейший Александр Павлович г. Чехов! Если ты еще не раздумал написать мне, то пиши теперь по адресу: "г. Воскресенск (Моск. губ.) г. доктору Ант. П.". Я только что вернулся из Питера, где прожил 2 недели. Время провел я там великолепно. Как нельзя ближе сошелся с Сувориным и Григоровичем. Подробностей так много, что в письме их не передашь, а потому сообщу их при свидании. Читаешь ли "Новое время"? "Город будущего" - тема великолепная, как по своей новизне, так и по интересности. Думаю, что если не поленишься, напишешь недурно, но ведь ты, чёрт тебя знает, какой лентяй! "Город будущего" выйдет художественным произведением только при след(ующих)

{01242}

условиях: 1) отсутствие продлинновенных словоизвержений политико-социально-экономического свойства; 2) объективность сплошная; 3) правдивость в описании действующих лиц и предметов; 4) сугубая краткость; 5) смелость и оригинальность; беги от шаблона; 6) сердечность. По моему мнению, описания природы должны быть весьма кратки и иметь характер а propos. Общие места вроде: "Заходящее солнце, купаясь в волнах темневшего моря, заливало багровым золотом" и проч. "Ласточки, летая над поверхностью воды, весело чирикали" - такие общие места надо бросить. В описаниях природы надо хвататься за мелкие частности, группируя их таким образом, чтобы по прочтении, когда закроешь глаза, давалась картина. Например, у тебя получится лунная ночь, если ты напишешь, что на мельничной плотине яркой звездочкой мелькало стеклышко от разбитой бутылки и покатилась шаром черная тень собаки или волка и т. д. Природа является одушевленной, если ты не брезгуешь употреблять сравнения явлений ее с человеч(ескими) действиями и т. д. В сфере психики тоже частности. Храни бог от общих мест. Лучше всего избегать описывать душевное состояние героев; нужно стараться, чтобы оно было понятно из действий героев... Не нужно гоняться за изобилием действ(ующих) лиц. Центром тяжести должны быть двое: он и она... Пишу это тебе как читатель, имеющий определенный вкус. Пишу потому также, чтобы ты, пиша, не чувствовал себя одиноким. Одиночество в творчестве тяжелая штука. Лучше плохая критика, чем ничего... Не так ли? Пришли мне начало своей повести... Я прочту в день получения и возвращу тебе со своим мнением на другой же день. Оканчивать не спеши, ибо раньше середины сентября ни один питерский человек не станет читать твоей рукописи, - овые за границей, овые на даче... Я рад, что ты взялся за серьезную работу. Человеку в 30 лет нужно быть положительным и с характером. Я еще пижон, и мне простительно возиться в дребедени. Впрочем, пятью рассказами, помещенными в "Нов(ом) времени", я поднял в Питере переполох, от которого я угорел, как от чада.

{01243}

Гонорар из "Сверчка" и "Буд(ильника)" тебе послан Мишкой в 2 приема. За сим будь здоров и не забывай твоего А. Чехова. Погода плохая: ветер.

177. Н. А. ЛЕЙКИНУ 24 мая 1886 г. Воскресенск. 86, V, 24. Ждал, ждал от Вас обещанного письма с распоряжениями по части книги, да так и не дождался, уважаемый Николай Александрович! Очевидно, Вы заслушались соловьев и утонули в прелестях Тосны - не до писем Вам! Я перед Вами виноват: плохо работаю в "Осколки". Теперь я всюду плохо работаю. Что со мною подеялось, не ведаю. Вероятно, вещуньина с похвал вскружилась голова... А если Вы верите в сглаз, то могу в свое оправдание сказать и "сглазили!". Вообще эти поездки в Питер всегда действуют на меня скверно. Выбиваюсь из колеи и долго не могу выпустить из головы угар... Буду лентяйничать до первого июня, а там даю слово работать... Вообще, выругайте хорошенько... Прасковье Никифоровне громаднейшее спасибо за гостеприимство. Во веки веков не забуду. Насколько у меня хороша память, можно судить из след(ующего) планта: