Непристойное предложение - Керстин Гир

— Я не думала, что у вас такая большая телекомпания, — устало сказала я.

— Не маленькая.

Студия номер три располагалась в огромном некрасивом зале, и мы долго блуждали там среди осветительных приборов, кулис, кабелей, трибун и бесконечного множества людей. Оливер, казалось, знаком с большинством из них. Он отвечал на приветствия справа и слева, сопровождая возгласы одним им понятными жестами.

Операторы, кабельщики, рабочие за кулисами, режиссеры, редакторы, осветители, ассистенты, гримеры — всех мы успели поприветствовать, а они успели поприветствовать нас, только директора нигде не было видно.

Я бросила исполненный тоски взгляд на красный угловой диванчик, стоявший на сцене и окруженный бумажными кулисами.

Сесть на него и спокойно наблюдать за всем происходящим было куда приятнее, чем быть составной частицей этого бесконечного броуновского движения.

— Но он же должен быть где-то здесь, — сказал Оливер.

Однако ни один из пяти операторов, стоявших рядом с пятью огромными камерами, не видел директора.

Оливер выглядел расстроенным.

Из одной кулисы вышел светловолосый мужчина с оттопыренными ушами. Несмотря на свои уши, он мог бы выглядеть очень привлекательно, если бы не толстый слой грима у него на лице.

Он показался мне очень знакомым.

Оливер определенно хорошо знал этого человека.

— Привет, Джо.

Джо, Джо — знала ли я кого-нибудь по имени Джо? Иоахим? Иоганн? Йозеф?

— Привет — стресс, стресс, стресс! — простонал загримированный. — Через час начинается съемка, хаос, хаос, хаос. Полностью обновленный ток-концепт, новая студия, новая команда, а мы еще не сделали ни одного пробного дубля. Что ты здесь делаешь? Тоже привлекли?

— Я ищу Дюрра, — сказал Оливер. — У нас с ним назначена встреча.

— Дюрр недавно просвистел куда-то, — сказал загримированный. — Он, конечно, хотел присутствовать при этом, такой важный день для моего шоу. Поэтому отменил все свои встречи. Но мы должны были начать еще несколько часов назад.

— В самом деле! — с возмущением произнесла я. Этот программный директор, как мне казалось, совершенно не считался со временем других людей.

Загримированный оценивающе посмотрел на меня.

— Вы — мой оппонент?

— Нет, — ответила я. Что он хотел сказать этим «оппонент»? — Но я откуда-то вас знаю.

— Ах нет! — Это прозвучало весьма невежливо.

— Конечно, ты его знаешь, — сказал Оливер и успокаивающе улыбнулся мне. — Джо Линдер — «Шоу в одиннадцать».

Я покачала головой:

— Нет-нет, я знаю его откуда-то еще.

Загримированный уже давно повернулся к своим людям и кричал на них:

— Что на этот раз? Если я сейчас же не начну, то войду в кадр совершенно неподготовленным. Это что — умысел? Куда подевались оппоненты? Я сейчас уйду в гримерную еще на десять минут, и когда вернусь сюда, в этом кресле будет сидеть мой первый оппонент. Или я отверну вам всем головы. Ясно?

С развевающимися на ходу ушами он снова исчез за кулисами.

— Замечательно, — пробормотал один из операторов.

— Да, и про меня он совсем забыл, — пробурчала молодая дама со стянутыми в хвост волосами и тотчас исчезла за кулисами.

— Про меня тоже. Меня он и в прошлый раз оскорбил и спрашивал, не настали ли мои критические дни, — сказала вторая дама и последовала за первой.

— Дерьмо, — сказал второй оператор. — Сегодня все катится в тартарары. И у всех баб — критические дни.

— И среди зрителей одни полумертвые пенсионерки. — Первый оператор оценивающе бросил взгляд на трибуну. Затем его взгляд остановился на мне: — Слушайте, а как насчет вас? Не могли бы вы быть столь любезны и стать оппонентом Джо Линдера для пробы? Только для пробы?

— Но мы здесь для того, чтобы найти директора программ, — смутилась я.

— Потрясающе, вы даже говорить умеете, — сказал первый оператор. — Без диалекта. И у вас во рту нет этой дурацкой резинки. Идите же, Гельмут пристегнет вам микрофон.

— Программный директор все равно куда-то убежал, — сказал Гельмут.

— Но… — пыталась протестовать я.

Однако Оливер сказал:

— Все нормально. Из нашей встречи сегодня все равно ничего не получится. А кресла там такие удобные.

Гельмут закрепил у меня на брюках маленький передатчик, а милый оператор тем временем объяснил мне тему сегодняшнего ток-шоу:

— Мы рассуждаем о детях и карьере и как женщинам удается совмещать то и другое и при этом быть счастливыми. Вы можете выбрать, кем бы вам хотелось быть — истинно деловой женщиной с пятью детьми, одним из этих глупых политиков, которые даже не умеют толком говорить по-немецки, есть еще вариант экс-модели, которая, нарожав детей, ушла из модельного бизнеса и работает служащей патентного бюро или чего-то там еще. Кем вы хотите представиться?

— Тю, — сказала я и втянула живот, пока Гельмут просовывал под блузкой провод от микрофона. — Уж если я могу из чего-то выбирать, то политик из меня никогда не получился бы. Я думаю, мне больше подойдет роль бывшей модели, которая стала служащей.

Гельмут подвел меня к креслам на съемочной площадке.

— Скажите что-нибудь просто так, — попросил он меня.

— Я должна смотреть в камеру?

— Не думайте о камере вовсе — мы делаем собственную пробу. Вам нужно лишь мило болтать с Линдером, — сказал первый оператор. — А пока его нет, вытяните ноги и посидите спокойно.

Это предложение пришлось мне очень даже по душе. Я вздохнула полной грудью. Кресла были очень удобные.

Оливер расположился за камерой и подмигнул мне.

— Ты ведь не уйдешь? — обеспокоенно спросила я его, и в этот момент осветитель навел на меня софиты.

— Конечно, нет, — уверил меня Оливер. — Дюрр рано или поздно должен здесь всплыть.

Я едва успела убрать ноги с пуфика, когда Гельмут подвел к креслам девицу, которая должна была изображать деловую даму. Девица вынула изо рта жвачку и тихонько прилепила ее на спинку кресла, словно думая, что никто ее в этот момент не видит.

И тут снова появился Джо Линдер с развевающимися ушами.

— Ну, итак, — произнес он, едва увидев меня сидящей в кресле, и расправил в руке колоду карточек с вопросами. — Если вы все еще мечтаете о спокойной жизни, то можете смело идти прочь отсюда.

О спокойной жизни мечтал лишь молодой человек с волосами, стянутыми хвостом на затылке, профессиональную принадлежность которого я снова успела забыть. Зрители на трибуне расселись по своим местам и замерли в ожидании начала съемки.

Линдер натянул на лицо дежурную улыбку и обратился в сторону камер с пожеланием доброго вечера. Я поискала лицо Оливера за камерами и выпрямилась в кресле.