Кровавая весна - Дем Михайлов

Осторожно приподнявшись, отец Флатис прошелся взглядом вокруг. Там, где он на мгновение задерживал взор, вспыхивало магическое пламя и почти сразу же затухало. Если из обожженного места не доносилось ни звука, священник переводил взор дальше, если же слышалось хрипение или визг, вновь возникшее пламя становилось сильнее, и крик вскоре затухал. Из-за ствола стоявшего на бугре дерева вывалился обожженный шурд и поспешно похромал прочь, роняя длинную духовую трубку. Темному гоблину удалось пройти не больше двух шагов, после чего его вытаращенные глаза задымились, внутри них полыхнули искорки огня. Шурд безвольно упал, чтобы больше никогда не подняться, а арктически холодный взгляд отца Флатиса уже скользил дальше, высматривая остальных врагов. И сейчас его беспощадный взгляд воистину вызывал карающее пламя.

Вокруг стоянки дымилась земля, лишившаяся снежного покрова. Дымились или горели деревья. Полыхал кустарник. Вишневым цветом светились медленно остывающие камни. Потрескивали огоньки на почерневших телах павших врагов. Казалось, все затихло, но священник не торопился вставать во весь рост.

Несколько коротких тихих слов, мановение руки, еще один хлопок… и все разом потухло. Огонь пришел и ушел по приказу. К небу поднялись последние жидкие струйки дыма. Осталась только лезущая в ноздри вонь сожженной плоти, где-то очень далеко заходился плачущим криком чудом выживший, но жестоко обожжённый шурд, которому удалось уйти после первой вспышки магического огня. И громко лились слова молитвы. Дрожащей, прерывающейся, но наполненной сверкающей силой Создателя. Лежащие на земле люди сбились в кучу, сцепились руками, уставились глазами в мерзлую грязь и хрипло молились. Среди дрожащих голосов явственно выделялся молодой и сильный голос Миргаса, юноши с седыми волосами. Голос уверенный, ничего не боящийся, верующий истово – кто знает, в кого именно сейчас больше верил Миргас. Может, в великого Создателя, а может, в скромного голубоглазого священника Флатиса, что остановил взгляд на далеких зарослях кустарника локтях в сорока от стоянки, за кольцом обугленной земли.

- Темная мерзость! – с фанатичной ненавистью выдохнул отец Флатис, запуская руку в висящий на поясе полотняный мешочек и доставая из него полную горсть молотого цветка Раймены. Повернувшись к приникшим к земле монахам и поселенцам, священник приказал: – Молитву ограждения!

Приподнявшись, отец Флатис громко и ясно выкрикнул несколько слов, в воздухе заискрилась молотая трава Раймены, медленно оседающая на землю.

Вовремя.

От далеких зарослей кустарника уже бежала темная волна, видимая лишь взорам священников и монахов, специально обученных. Вслед за волной темной магии разительно менялась земля. Нет, менялось время года. С редких древесных стволов исчезали комки снега, на ветвях распустилась пышная зеленая листва. С земли исчезли все признаки зимы и следы огня. Все покрылось травой и цветами. Сквозь покачивающие зеленые кроны деревьев виднелся высокий шпиль церквушки, чуть ниже черепичные и соломенные крыши домов, печные трубы испускали легкий дымок. Откуда-то очень издалека донесся веселый женский смех, послышались радостные крики детей.

Полоса изменяющейся на глазах земли добежала до границы стоянки и резко остановилась, со всего размаху налетев на витающий в воздухе и покрывший землю цветок священной травы Раймены.

- Подманивать вздумала, тварь темная! – переполняемый огненной яростью, вскричал отец Флатис, простирая пред собой правую руку.

Из кустов донесся многоголосый визг – скрывающие там темные твари увидели, как простертую к ним длань окутала сверкающая белоснежная дымка.

- Подойди и пади! – грозно велел священник. – Подойди и пади!

Затрещали ветки, на открытое пространство выполз громадный костяной паук, трясущийся и тщетно упирающийся, в попытке сопротивления силе Создателя. Поселенцы пораженно вскрикнули, тихо заголосила от ужаса женщина, ибо темная магия иллюзии все еще действовала. Сейчас люди видели нечто странное и ужасное сразу в двух несовместимых реальностях. В одной из них по светлому летнему лесу, неловко ступая босыми ногами по мягкой траве, в их сторону медленно двигалась испуганная девушка со светлыми распущенными волосами, обеими руками держащаяся за шею. В другой же реальности по промороженной земле медленно тащилась многоногая нежить с чудовищным шипастым черепом, упирающаяся лапами и пытающаяся вырваться. Из клыкастой пасти вырывался тихий перепуганный визг, глазницы яростно полыхали, лапы глубоко бороздили землю.

Обладай монахи и колонисты большей силой и умением, они бы увидели еще один важный штрих – от простертой руки священника к нежити тянулся сверкающий белоснежный хлыст, обмотавшийся вокруг ужасного черепа. Отец Флатис повернул ладонь, будто бы наматывая на нее видимый лишь ему хлыст, положил вторую ладонь поверх первой, упер горящий ненавистью взгляд в визжащую тварь и выдохнул:

- Волей Создателя нашего Милостивого! Пади же, отродье тьмы!

Клыкастая пасть широко разинулась, извергла ужасный пронзительный крик, засучила лапами… и тяжко ударилась о землю, словно прижатая немыслимо огромной дланью.

- Пади! – коротко повторил священник, крепко сжимая пальцы руки, словно бы комкая лист бумаги.

Затрещали древние кости, послышался хруст, по черепу зазмеились глубокие трещины. Еще миг, и деформированный череп разлетелся на сотню кусков, останки громадного паука киртрассы дернулись последний раз и замерли. Пережившая несколько долгих веков киртрасса была уничтожена.

В иллюзорной реальности молодая светловолосая женщина с пронзительным криком схватилась за голову, скрючилась и упала, еще в движении превращаясь в уродливую тварь.

Тяжело дышащий священник провел рукой по лбу, недовольно прохрипел:

- Старею! – и резко хлопнул в ладони, почувствовав, что в него наконец-то влились остатки магического смерча.

Далекий кустарник полыхнул жарким пламенем. Посреди затрещавших переплетенных веток заметались темные гротескные силуэты – многоногие, большие и маленькие, и все, как один, уродливые. Окутавшая окрестности иллюзия задрожала и исчезла. Среди мечущихся в огне теней, мелькнул еще один силуэт – приземистый, двуногий, но крайне быстрый и ловкий, одним прыжком ушедший прочь от опасности, разразившись при этом клокочущим смехом. В воздухе свистнула стрела, чудом разминувшаяся с шеей старого священника, ничком рухнувшего на землю. Стрела пролетела дальше и, глубоко впившись в обугленный ствол дерева, задрожала в разочаровании.

- Никому не вставать! – свистящим шепотом велел отец Флатис. – Продолжать молиться. Приготовить арбалеты! Братья-монахи! Помолитесь над наконечниками стрел!