Сэр Найджел. Белый отряд - Артур Конан Дойль

Эдит надула губы, как напроказившая шалунья.

— Мы муж и жена перед Богом. А скоро мы станем ими и перед людьми. Только подождем до понедельника, когда брат Поля, священник, приедет из Сент-Олбенса обвенчать нас. За ним уже послан гонец, и он поспешит приехать, ведь правда, сердце мое?

— Он приедет, — сказал хозяин Шалфорда, все еще не отводя глаз от безмолвного Найджела.

— Это ложь, он не приедет, — донесся голос от двери, голос старого священника, который последовал за Найджелом и Мэри, но остался на пороге. — Он не приедет, — повторил старик, входя в залу. — Дочь моя, прислушайся к словам того, кто по годам мог бы быть твоим земным отцом. Эта ложь приносила плоды и раньше. И до тебя с ее помощью он губил доверчивых девиц. У него нет брата в Сент-Олбенсе. Я хорошо знаю всех его братьев, и никто из них не священник. Еще до понедельника, когда будет уже поздно, ты узнаешь правду, как узнали ее до тебя другие. Не верь ему, но вернись с нами!

Поль де ла Фосс быстро поднял глаза на Эдит и погладил ее руку.

— Ответь им ты, Эдит!

Ее глаза сверкали презрением, пока она по очереди переводила взгляд с сестры на молодого сквайра и на священника.

— Я могу ответить им всем только одно, — сказала она. — Уезжайте и больше не докучайте нам. Разве я не свободна? Разве я не сказала, что он единственный, кого я любила и люблю? И любила я его уже давно. Но он не догадывался и в отчаянии обратился к другой. Но теперь он знает все, и никогда больше между нами не встанет и тени сомнения. Поэтому я остаюсь в Шалфорде, а в Косфорд вернусь, только опираясь на руку моего супруга. Неужто я так слабодушна, что поверю вашим наговорам? Так ли трудно завистливой ревнивице и бродячему попу вместе придумать ложь? Нет, нет, Мэри, уезжай и забери с собой своего кавалера и своего попа, потому что я останусь здесь, блюдя верность моему возлюбленному, зная, что могу довериться его чести.

— Хорошо сказано, моя золотая пташка! — одобрительно произнес маленький хозяин Шалфорда. — Дозволь мне добавить и мое слово. В своих злых речах, любезнейшая леди Мэри, ты не нашла во мне ни единой добродетели и все же признай, что терпением я обладаю в избытке, ибо не натравил собак на твоих спутников, хотя они и нарушили мой покой. Но даже для самых добродетельных наступает предел, когда верх берет человеческая слабость, а посему прошу тебя, удались со своим попом и своим доблестным защитником, не то как бы не пришлось вам удалиться в большей спешке и со стыдом. Садись, прекрасная любовь моя, и снова приступим к ужину.

Он указал ей на стул и налил вина в ее кубок, а не только в свой.

Найджел не произнес ни слова с той минуты, как вошел в залу, но его глаза ни на йоту не утратили твердой решимости, а мрачный взгляд оставался прикованным к презрительно-насмешливому лицу горбатого хозяина Шалфорда. Теперь он быстро повернулся к Мэри и священнику.

— Довольно, — сказал он тихо. — Вы сделали все, что могли, и теперь мой черед сделать все, что в моих силах. Прошу тебя, Мэри, и тебя, отче, подождите меня снаружи.

— Нет, Найджел, если тебе угрожает опасность…

— Мне будет легче, Мэри, если ты выйдешь. Прошу тебя. Так мне будет проще разговаривать с этим человеком.

Она взглянула на него с сомнением, но подчинилась. Найджел дернул священника за рукав.

— Отче, при тебе ли твой требник?

— Как же иначе, Найджел? Я всегда храню его у себя на груди.

— Так достань его, отче.

— Для чего, сын мой?

— Заложи его в двух местах: на венчальной службе и на отходной по умирающему. А теперь, отче, пойди к ней, но будь готов сразу вернуться, когда я позову.

Он затворил за ними дверь и остался наедине с парой, столь мало подходящей друг другу. Они обернулись и смотрели на него — Эдит вызывающе, а ее возлюбленный — со злой улыбкой на губах и холодной ненавистью во взгляде.

— Как! — сказал он. — Странствующий рыцарь еще здесь? Мы все слышали, что он жаждет славы, так какой же подвиг чает он совершить, медля под этой крышей?

Найджел подошел к столу.

— Славы тут обрести нельзя, да и подвиг невелик, — ответил он. — Но я приехал сюда ради одного дела и должен его исполнить. Я услышал из твоих собственных уст, Эдит, что ты не расстанешься с ним.

— Если ты не глухой, то услышал.

— Ты свободная женщина, как ты говорила, и кто станет тебе возражать? Но мы с тобой, Эдит, детьми играли среди вереска. И я спасу тебя от хитрости этого человека и твоего собственного неразумия.

— И как же ты это сделаешь?

— За дверью ждет священник. Он обвенчает вас сейчас же. Я не уйду из этой залы, пока вы не будете обвенчаны.

— Или что? — язвительно осведомился Поль де ла Фосс.

— Или ты живым из нее не выйдешь. Нет, не кличь своих слуг или собак! Клянусь святым Павлом, это дело касается только нас троих, а если кто-то четвертый явится на твой зов, ты не успеешь узнать, чем все кончится. Так ответь, Поль, господин Шалфорда, обвенчаешься ли ты с ней сейчас или нет?

Эдит вскочила и, раскинув руки, встала между ними:

— Отойди, Найджел! Он невысок ростом и слабосилен! И ты не поднимешь на него меч. Ты же сам нынче так сказал. Богом заклинаю, Найджел, не смотри на него так! У тебя в глазах смерть!

— Змея может быть маленькой и слабой, Эдит, но любой честный человек раздавит ее каблуком. Отойди! Мое слово твердо.

— Поль! — Она перевела взгляд на бледное,