Большой погром - Василий Сахаров

Удар! Сталь пробивает толстую кожу и проникает в тело.

Неожиданно слева падает варяг, он ранен. Я открыт и краем глаза замечаю, что в мою голову летит молот.

«Пригнись!» – сам себе приказываю я и быстро припадаю к земле.

Молот пролетает над головой. Очередной противник, здоровяк в толстой шубе, которую не всяким клинком пробьёшь, вновь поднимает своё оружие, и я наношу удар снизу вверх. Меч вонзается в пах жителя Херсонеса, и над улицей разносится его истошный дикий крик:

– И-и-и-и!!!

Тяжёлый молот выскальзывает из руки здоровяка и падает ему на ногу. Но он этого не замечает. Молотобоец хватается обеими руками за пах и пытается вытащить мой клинок, а я тяну его на себя, и лезвие отсекает противнику пальцы.

Снова противник кричит, и в его голосе неописуемая боль. Однако на него налетает варяг из охраны, и на голову молотобойца опускается секира, которая разбивает череп ромея и прекращает его мучения.

Бой продолжился, но исход схватки был предрешён. Вскоре мы перебили всех, кто был способен оказывать сопротивление, а остальные бежали. Вот только далеко уйти они не смогли. Беглецы направлялись к порту, а там уже – варяги с «Карателя» и «Святослава», которые встречали ромеев сталью и арбалетными болтами…

Когда наступило утро, всё было кончено. Херсонес пал. Защитников перебили или взяли в плен. После чего, как обычно, начался сбор трофеев, и, надо отметить, в городе было что взять. Для примера, вот некоторые позиции из списка добычи:

Три византийских торговых корабля, парусники, напоминающие европейские когти. На одном – ткани и красители, которые должны были отправиться на Русь. На другом – сушёная и солёная рыба для Трапезунда, судя по всему, армейский заказ для войск императора. На третьем – железо, медь и олово в слитках, а также кузнечные инструменты: молотки, щипцы и наковальни. Куда это направлялось, не ясно, ибо владелец судна погиб, а матросы ничего не знали. Удалось узнать, что груз получен в Белгороде на Днестре, а кто покупатель – скрытая полумраком и туманом тайна.

Примерно пятьдесят тонн купленного в Киеве зерна. По задумке местных купцов, его планировалось придержать до весны на городских складах, а потом с большой выгодой перепродать в Константинополе.

Меха из Новгорода. Двадцать сороков соболей. Пятнадцать сороков бобров. Тридцать сороков лис. Двадцать пять сороков куниц. Десять сороков песцов. Пять сороков горностаев. А также белки, больше ста сороков, и кипы заячьих шкурок, среди которых нашлось несколько медвежьих и волчьих.

Оружие из Грузии. Почему именно оттуда, если в государстве царя Деметрэ идёт война, непонятно. Видимо, для кого-то выгода превыше интересов страны, которую разоряют сельджуки. Хотя это не важно. Семьдесят комплектов доспехов для тяжёлой кавалерии, триста сорок мечей, четыреста кинжалов, пятьдесят тысяч наконечников для стрел и восемьсот пар подков достались нам, вот что важно.

Оливковое масло в больших кувшинах. Точного подсчёта не вели, но около полутора тысяч литров.

Конская упряжь, уздечки и сёдла. Для продажи степнякам. Двести комплектов.

Большие восточные ковры, три десятка.

Опять сушёная и солёная рыба на складах города. Больше трёхсот сорока тонн.

Соль с рыбозасолочного производства. Шесть тонн, не меньше.

Хорошо выделанные кожи. Много. Можно десять тысяч пар сапог пошить. Этот товар от донских и лукоморских половцев.

Вино. Несколько сортов. Три тысячи литров. Половина из Малой Азии, половина крымские сорта.

Ещё одежда и обувь, рыбацкие лодки и сети, утварь, посуда, воск, мёд, китовый жир, кость и многое другое. Всё это хранилось на городских складах, ждало перекупщиков и купцов, а досталось мне.

Ну и конечно же добычей стали горожане и всё имущество, которое раньше принадлежало им. В довесок к этому городская казна и сундуки торговцев, оружие гарнизона и продовольственные припасы служилых людей. Одного только серебра и золота, драгоценностей и украшений взяли на сумму в миллион денариев. Это в первый день, а потом будет ещё, ибо воины начнут пытать купцов и городских чиновников. Наверняка у каждого есть тайник, в котором заветная кубышка на чёрный день.

«Что взять, а что уничтожить?» – задал я себе вопрос, находясь возле больших рыбозасолочных цистерн Херсонеса.

Ответ сформировался сразу: «Корабли с грузом забираем, они будут проданы в Киеве. Берём деньги и меха, оружие и доспехи, соль и кожи, все инструменты и все металлы. Остальное пока придержим. Вдруг логофет Максим Петролиф выкупит своих соотечественников и город? Это было бы неплохо».

– Вождь, я его привёл. – Рядом появился варог, который притащил пленного аристократа, взятого в ночном бою.

Аристократа не били, только оружие и кошелёк отняли. Ему бы радоваться, что живой, а он скис, и я спросил его на греческом:

– Кто ты?

– Меня зовут Андрей. Фамилия Синадин.

– Знатный у тебя род, Андрей.

Он кивнул, и я задал следующий вопрос:

– Почему в ночном бою растерялся?

– Я не воин. – Пленник пожал плечами.

– А кто ты?

– Математик и архитектор.

– Вот как? – Я был удивлён. – В Константинополе ещё есть учёные?

– Есть! – Синадин горделиво вскинул подбородок. – Мой учитель Исаак Сиропул был учеником самого Михаила Пселла и всю жизнь продолжал его дело.

Честно говоря, кто такие Исаак Сиропул и Михаил Пселл, когда они жили и чем прославились, я не знал. Однако учёный, тем более математик, в хозяйстве пригодится, и при первом удобном случае его нужно отправить в Рарог.

– А что ты делал в Херсонесе, Андрей?

Пленник опустил голову:

– Логофет Максим Петролиф покровительствовал мне. Он собирался расширять порт, и я должен был сделать некоторые расчёты.

– Значит, говоришь, ты мирный человек?

– Да-да, – быстро закивал он.

– И расчёты делаешь?

– Верно.

– В таком случае станешь делать расчёты в другом месте. Для меня. В награду будешь жить и, возможно, со временем вернёшься на родину. Как тебе такой расклад?

– А у меня есть выбор? – невесело усмехнулся он.

– Выбор есть всегда. Например, можно погибнуть в бою или попытаться сбежать.

– Это не по мне.

Я кивнул варогу, он утащил математика, и мне пришлось вернуться к вопросу вывоза добычи…

Город грабили трое суток, и за это время вывели из него всех мастеров и самых красивых женщин. А потом отпустили их обратно, ибо логофет предложил за горожан сто тысяч денариев. Деньги он обещал доставить в ближайшее время из Аластора, крепости, которая в моём времени стала городом Алушта. Предложение выгодное, проще взять деньги, чем убивать людей или тащить за собой тысячу рабов. Поэтому я его принял. Оставил на месте полутысячу чёрных клобуков, которые занялись охраной пленников и стерегли добычу, и помчался к Сурожу, по-ромейски Сугдеи. Ещё один не очень большой, но богатый крымский город. Настолько богатый, что купцы из Сурожа свои торговые ряды даже в Киеве имели. Следовательно, в их домах немало ценного. А чтобы они не сбежали от меня морем, вдоль берега шли драккары, которые были готовы к встрече не только с торговыми судами, но и с боевыми кораблями ромеев.

Глава 17

Горели города, монастыри и рыбацкие посёлки. Умирали люди, и скрипели осями повозки с награбленным добром. Плакали оставшиеся сиротами дети, и рвали на себе волосы изнасилованные налётчиками женщины. Кругом кровь, грязь, горе и дым. Я принёс в благословенный Крым войну, и для десятков тысяч местных жителей, которые проклинали меня, Вадим Сокол – исчадие зла и посланец дьявола. У каждого своя правда, истина древняя, и я понимал это. Поэтому сохранял спокойствие и смотрел на уничтожение ромейских поселений с равнодушием. Оправдание есть – всё делается ради великой цели, мой путь определён, и по нему придётся пройти до самого конца. Иначе никак.

От Херсонеса я направился в Сурож, и по пути была взята Каулита (Ялта), а потом разграблены богатые монастыри Фульской и Сугдейской епархий. Однако взять главный приз я не смог. Защитники Сурожа были полны решимости отстоять родной город, а местные купцы успели усилить гарнизон за счёт подкреплений из Трабзона и наёмников. За стенами города моих людей не было, а держать блокаду мы не могли и потому двинулись дальше. Снова грабили монастыри и церкви, разоряли небольшие приморские города и деревни, а когда передовые отряды кочевников подошли к Корчеву, получили богатый откуп. И в это же время драккары перехватили ещё два торговых судна, оба с зерном. После чего корабли варягов и трофейные суда ушли на Олешье, а степняки стали оттягиваться к Херсонесу.

Набег продолжался два месяца, до наступления холодов и начала сезона дождей. Добычи взяли много, даже больше, чем рассчитывали, и на север отправился огромный обоз. Войско беспрепятственно миновало Мангуп, вышло в степи, и нужно было делить добычу. Чёрные клобуки – наёмники, и потому получили серебро, а заодно небольшую долю от хабара, в знак доброй воли, как премию. Воины моей орды и «дикие» половцы взяли оружие, доспехи, лошадей и скот. А вот с присоединившимися батырами из лукоморской и приднепровской орд пришлось поспорить. Слишком многого они хотели, их меньше тысячи воинов, а лапу надумали наложить на треть всего, что было захвачено. Но ничего, эту проблему тоже решили. Они получили что положено и остались довольны.