Охота на ведьму - Алёна Харитонова

— Откуда же у твоего брата взялась этакая вещица?

Йонех тонко улыбнулся:

— Прости, волшебник, но это не твоё дело.

— Очень ошибаешься, — холодно заверил его Торой, — как раз моё. Совершенно не хочу получить бестолковую железку под видом древнейшей реликвии.

Теперь эльф открыто усмехнулся:

— Никому не веришь?

— Никому.

Остроухий проситель с пониманием кивнул, и две тонкие косички у его висков качнулись в такт движению:

— А моей клятве бессмертного поверишь? — спросил он.

Торой задумался лишь на мгновение:

— Клятве эльфа, пожалуй, поверю.

— Тогда клянусь тебе перед лицом Вечности, что нож, какой будет отдан тебе в уплату за проведение обряда над моим потомком, и есть настоящий Рунический нож, на который я, после исполнения таинства, не стану притязать.

Низложенный чародей поразмыслил, прикидывая, мог ли эльф произнести клятву таким образом, чтобы она получила ещё какое-то значение. И лишь решив, что подвоха нет, маг согласно кивнул:

— По рукам.

Как водится, у бессмертного народа есть свои горести, отличные от человеческих. Вот и Йонеха не миновала страшная эльфийская беда, исправить которую по силам только очень сильному (и далеко не белому) чародею.

Именно поэтому древний маг так долго и много рассказывал Торою об эльфийской истории и генеалогии. Низложенный волшебник, хотя и не вынес из лекции ничего нового, но собеседника слушал внимательно — помалкивал да потягивал эль, вдыхая терпкий запах моря, пропитавший здешние стены.

Йонех вдохновенно, даже с некоторой патетикой, рассказывал о том, каким важным для эльфов является сам факт продолжения рода. (В этот момент пятеро матросов за соседним столом разразились громогласным хохотом. Остроухий маг поморщился, но речь продолжил так же гладко и даже не запнулся.)

Как правило, все эльфы волшебники — кто-то сильнее, кто-то слабее. Но ни один эльфийский старейшина не может спокойно жить, не подготовив себе достойного преемника — наследника, превосходящего его в Силе. Если таковой не появляется в течение нескольких поколений, это означает только одно — род угасает, то есть медленно готовится исчезнуть, поскольку меркнущие способности к волшебству означают постепенное вырождение. А раз так, то вся бессмертная династия, какой бы она древней ни была, постепенно утрачивает свою влиятельность на политической и магической аренах.

И вот Йонех, уважаемый эльф и известный маг, уже несколько столетий тщетно ждёт появления на свет преемника — многочисленные дети, внуки и правнуки (а также ещё много раз прапра) с каждым поколением рождаются один слабосильнее другого.

Конечно, Йонех оказался в сложнейшей ситуации — враги ликуют, недоброжелатели злорадствуют, друзья сопереживают, родственники паникуют, понимая, что ещё несколько столетий и их прославленная фамилия сгинет из магических кругов во веки веков. Между тем, у одного из многих праправнуков Йонеха (уже, кстати, совершенно не владеющего Древней магией) в результате мезальянса с человеческой девушкой родился сынишка — лефиец. Мать умерла в родах, а незаконнорожденный отпрыск остался на руках у похотливого остроухого папаши. Как всегда бывает в таких ситуациях, ребёночек наследует от бессмертного родителя что-то одно — либо вышеозначенную остроухую внешность, либо бессмертие. Так получилось и в этом случае — мальчик родился точной копией отца.

Но вот что интересно — у новорожденного, появившегося на свет в лачуге старой деревенской повитухи, проявились выдающиеся способности к магии. От ребёнка исходили столь сильные пульсации Силы, что папаша, до сей поры умалчивавший интрижку, бросился к прародителю. Старый интриган Йонех быстро сообразил, что способности к магии ребёнку достались никак не по отцовской линии (от папаши на долю дитяти пришлись, как в таких случаях говорят сами эльфы, «одни только уши»).

Итак, было принято решение выдать до поры, до времени ушастое чадо за эльфа. Для этого Йонех заставил своего прапраправнука и его жену усыновить плод порочной страсти. Было разыграно настоящее представление с сокрытием беременности, дабы никто не заподозрил обмана (благо прапрапра и его благоверная жили, почитай, на самых задворках Фариджо в собственном имении — тихо и обособленно). Короче, судьба явно улыбнулась старому эльфу, и его род вновь оказался в центре внимания эльфийской общественности, разом обретя прежнее влияние.

Но вот ведь незадача — на самом-то деле даровитый потомок был лефийцем — человеком, который унаследовал лишь внешность эльфа, но никак не бессмертие. А коли так, то обман обещал всплыть в самом скором времени.

Йонех признался Торою, что от отчаянья буквально рвал волосы на острых ушах (на этих словах низложенный маг усмехнулся, решив, что попытка старого эльфа пошутить недалека от истины, он точно рвал волосы, но не на ушах, а на месте, которое находится гораздо ниже). Лукавого старейшину буквально трясло при мысли о том, что фарс, который он столь красиво разыграл, может раскрыться. Для него — древнего волшебника — такой блеф мог закончиться весьма и весьма нелицеприятно. Раскройся обман, и позор на весь род падёт такой, что лучше — камень на шею и в болото. Вместе с наследниками.

Эльф, дай ему волю, говорил бы ещё долго и цветисто. Но Торой прервал красноречие собеседника резким рубящим взмахом ладони, мол, всё понял, заканчивай. Йонех смолк, а молодой маг некоторое время молчал, осмысливая ситуацию. Однако когда он задал свой вопрос, бессмертный разом помрачнел:

— Что ты хочешь от меня?

Старый интриган болезненно дёрнул бровью, посмотрел в тёмное окно, словно (а, может, действительно?) собираясь с духом, заглянул в свою кружку, из которой так и не пригубил эля, опять посмотрел в окно и тяжко вздохнул. Он, видимо, надеялся, что собеседник всё поймёт, а значит, не потребует объяснений. Собеседник, конечно, понял и именно поэтому хотел услышать просьбу. Устный договор — уже договор. Если же соглашение не озвучено, то никто не мешает потом от него отказаться, выдав всё за досужие домыслы. Эльф понял, наконец, что маг с тёмным прошлым и беспросветным будущим не отступится, а потому с натугой проговорил:

— Я хочу, чтобы ты подарил моему потомку Бессмертие.

Торой едко улыбнулся:

— Я низложен. Поэтому ничего, кроме соболезнований подарить не могу. Силёнок нет. Да и вообще, обряд может убить твоего лефийца. Ты не хуже меня знаешь, что чернокнижие чаще отнимает, чем даёт.

Йонех поморщился от излишней скептичности в голосе собеседника: