Энциклопедия пиратства - Жан Мерьен

Этот прямой и гордый ответ почти подростка пришелся по душе суровым буканьерам, которые сразу почувствовали в нем эту смесь высокого ума и отваги, развиваемых в молодых дворянах системой воспитания того времени. Конечно, буканьеры обладали опытом, выносливостью и недюжинной силой, но этот мальчик обладал «сердцем», как тогда говорили, и умом. Несмотря на его юный возраст и белые руки, они согласились считать его своим главарем.

ДО ПОСЛЕДНЕГО

Но что скажет на это дядя? Он не может отпустить молодого человека в такую авантюру.

Монбар дает дяде слово, что вернется до начала подготовки кораблей к отплытию.

Затем он садится в лодку буканьеров и плывет с ними к берегу Санто-Доминго.

Удача улыбается ему: он сразу замечает на берегу отряд испанских кавалеристов. Монбар рвется в бой, как сумасшедший.

— Подождите, капитан, — обращается к нему старый буканьер, подмигнув одним глазом, — мы возьмем всех этих людей, и ни один не сбежит.

Тогда, как будто не заметив врага, благородный капитан велел поставить палатки для ночлега на большом расстоянии друг от друга, после чего буканьеры пустили по кругу бутылочные тыквы с водкой, делая вид, что напиваются.

Испанцы, завидев небольшой отряд буканьеров, спрятались за деревьями, ожидая, пока охотники опьянеют, чтобы потом напасть на них и всех перебить.

А в это время посланцы устремились в лес, чтобы вызвать на подмогу соседних буканьеров. Как только наступила ночь, хозяева палаток тихо покинули свои временные жилища и рассредоточились в кустах вокруг лагеря.

На рассвете произошло то, что и предвидел хитрый старый охотник. Испанцы, полагая, что все буканьеры напились и спят, в открытую направились к их лагерю, выпустив впереди себя индейских рабов.

Как только они подъехали к палаткам, буканьеры с криками бросились на испанцев, которые из-за большого расстояния между палатками оказались разделенными на маленькие группы, мгновенно окруженные нападавшими.

Монбару удается завладеть лошадью, он бросается на пытающихся сбежать врагов и истребляет их всех одного за другим, оставляя открытым путь для индейцев, которым он кричит «amigo, amigo» и обещает свободу. Эти несчастные приветствуют его, сплачиваются вокруг него и поливают стрелами своих бывших хозяев. И среди этих индейцев, выполняя клятву мести, которую еще в колледже он дал перед душой умершего Лас Касаса, Монбар добивается обещанной блестящей и полной победы: ни один испанец не спасся.

Страшная битва как раз закончилась, когда вдалеке раздался гром пушечного выстрела: дядя начинал готовить корабли к отплытию. Монбар спешит к морю, рассаживает по лодкам своих новых товарищей, а также и индейцев, которые не хотят с ним расставаться, и в назначенный час возвращается на Тортугу.

Дядя решил доверить своему отважному племяннику испанский трофей — великолепный корабль, а также несколько матросов для поддержания его в надлежащем порядке и лейтенанта, опытного в навигации, чтобы восполнить невежество молодого человека в науке управления кораблем, которую нельзя заменить отвагой и горячим нравом. Буканьеры и индейцы, проверенные в бою, получили должности «военных» на борту корабля.

Два корабля, оборудованные всем необходимым, вышли в море на поиски врага.

Вскоре они встретили четыре мощно вооруженных испанских корабля, по два на каждый корсарский корабль.

Можно лишь догадываться, что произошло дальше. Скорее всего, дядя Монбара слишком сильно послал свой корабль навстречу противнику: произошло страшное столкновение, корсарский корабль со всего размаху врезался в одного из своих врагов, отбросив его на второе испанское судно; в результате, все три корабля, получив огромные пробоины, пошли ко дну со всеми, кто был на борту.

Монбар в это время потопил первого своего противника, затем после абордажной схватки завладел вторым испанским судном, сбросив в море весь его экипаж.[36]

Во главе двух новых кораблей, быстроходных и мощно вооруженных, — и не забыв произнести надгробную речь о своем дяде, «великом человеке на море и на земле», который, несмотря на свою подагру, всегда неотступно преследовал врага, — Монбар стал королем этих вод, выходящих из пролива вблизи Санто-Доминго, окруженный верной командой индейцев, которые его боготворили.

В отличие от других флибустьеров Монбара не интересовали сокровища, размеры добычи, загулы, азартные игры и даже женщины. То, что он хотел больше всего, была пролитая кровь испанцев.

Однако Монбар никогда не прибегал к пыткам; он удовлетворялся даже тем, что испанцы просто сдавались в плен, и хорошо обходился с пленниками.

Добавим с сожалением: Монбар всегда продолжал вести бой как можно дольше, чтобы убить больше врагов, отомстить за индейцев и как можно дольше получать наслаждение от пролитой крови.

Никто не знает, как он окончил свои дни.

НАУ ОЛОННЭ: ПЛОХОЕ НАЧАЛО

Жан-Давид Нау, родившийся в 1630 году в местечке Сабль-д’Олоннэ в Пуату, был одним из самых знаменитых флибустьеров и, без сомнения, тем, кто «больше других послужил идее показать испанцам в Америке величие французского оружия и укрепить наши зарождающиеся колонии в самом начале их создания».

В возрасте двадцати лет Жан-Давид взошел на корабль в Ла-Рошели как нанятый на службу к одному плантатору Антильских островов, заключив с ним обычный контракт: три года практически рабской работы на плантации, бесплатной, но оплачивался переезд и по истечении срока можно было самостоятельно обосноваться в колонии.

Когда прошли эти тяжелые три года, Олоннэ примкнул к буканьерам на Санто-Доминго, где сразу выделился в непрекращающихся схватках с испанцами. Но, как повествует Эксквемелин, он «заскучал» от такой жизни и проникся желанием вести морские набеги вместе с флибустьерами острова Тортуга; после первых же рейсов он показал себя одним из лучших бойцов; очень быстро его товарищи выбрали Олоннэ своим капитаном; господин дю Россе выдал ему постоянный патент о корсарской службе.

Но после нескольких добытых вражеских судов неудачный выход в море молодого корсара привел его к потере своего корабля. Господин де Ла Плас, который с 1663 по 1665 годы управлял Тортугой, сам лично доверил Олоннэ новый корабль, который тот тоже разбил. Решительно, новая служба начиналась плохо. К тому же, его команда, потерпевшая кораблекрушение, едва добравшись до берега, безоружная, была схвачена испанцами, которые убили почти всех; самого Нау, раненного в короткой схватке, и несколько его товарищей было решено доставить как пленников в Кампече. Но по дороге им удалось обезоружить некоторых конвоиров и освободиться. Вновь завязалась жестокая драка. Но, чудом оставшийся невредимым, не считая неглубокой раны, Олоннэ вымазался кровью убитых и лег на землю между ними. Когда испанцы удалились, оставив многих своих солдат лежать на земле и даже не позаботившись об их захоронении, Нау поднялся, снял одежду с одной из своих кастильских жертв, надел ее на себя и добрался до ближайшего города; здесь он собрал нескольких индейских рабов, которым обещал, как это было принято, свободу; маленький новый отряд похитил лодку, на которой они могли бы достичь берегов Тортуги. Сначала они пересекли Юкатанский пролив, имеющий ширину 200 км и очень опасный, это морское путешествие еще более удивительно, чем подобное, предпринятое Диего Мендесом[37], но которое, кажется, было обычным делом для флибустьеров, и особенно, в сторону Ямайки, что похоже на чудо. Затем надо было пройти 1200 км вдоль берегов острова Куба, что таило другие опасности, так как здесь хозяйничали испанцы, особенно в районе Сантьяго. Наконец оставалось преодолеть, если повезет обойтись без неприятных встреч, пролив, который сегодня называется Наветренный, между Кубой и Санто-Доминго, имеющий ширину 80 км и мало судоходный для каноэ.