Кредо содержанки - Елена Чалова

Рина оглядела клуб. Они сидели на балкончике, здесь можно разговаривать и музыка не так бьет по ушам. Внизу в такт модным ритмам подпрыгивает толпа. На головы и плечи танцующих снежинками падают пятнышки света от крутящихся стробоскопов. По периметру зала идет подиум. На нем крутятся скудно одетые танцовщицы. Еще не стриптиз, но весьма близко. Бит музыки отзывался внутри, и если уж отвечать на вопрос Дуськи «чего тебе хочется именно сейчас, сию минуту», можно было честно ответить, что хочется мужика. Атмосфера клуба не оставила Рину равнодушной.

Рина бросила опасливый взгляд на Дуську – не дай бог, догадается о ее грешных мыслях. Но подруга уткнулась в бокал, деловито сопя трубочкой по кубикам льда и листочкам мяты, чтобы собрать последние капельки вкусного мохито. Девушка опять напомнила Машку, и, усмехнувшись снисходительно, Рина вернулась к собственным мыслям. Мужчина – это, конечно, неплохо, но вот если мыслить более широко… Чего бы она хотела? Невидящим взглядом женщина смотрела на толпу внизу. И вдруг перед мысленным взором встало лицо Антона. Она вспомнила ту жуткую провинциальную больницу и словно увидела, как он идет по коридору. Смотрит на нее и в то же время насквозь. Так похожий на отца и такой недобрый. «Я хотела бы видеть его виноватым и растерянным, – сжав зубы, поняла Рина. – Чтобы он унижался передо мной… все равно из-за чего. А я могла бы взглянуть на него холодно и презрительно. Впрочем, я снизошла бы и до слов. Послала бы его как следует!»

Очнувшись, она почти испуганно оглянулась. Господи, что за мысли лезут в голову? Накурено тут чем-то, что ли?

Рина положила на стол телефонную трубку и некоторое время разглядывала ее с недоумением и даже с опаской. Впрочем, симпатичный сотовый, блестящий кристалликами Сваровски, был ни в чем не виноват. Просто разговор с Кирой озадачил Рину настолько, что она нахмурилась. То есть нахмурилась бы, если бы смогла. Но, ощутив привычное уже нежелание мышц лица повиноваться, Рина мысленно заставила себя успокоиться. Недавно по совету косметолога она сделала несколько уколов ботокса. Совсем крошечные дозы, прекрасный специалист. Результатом Рина осталась довольна: намечавшаяся морщинка на лбу исчезла и значительно менее заметны стали носогубные складки.

Теперь лицо Рины стало еще более красивым и безмятежным, чем раньше. Но в душе она очень тревожилась за подругу. У Киры явно проблемы, и большие, однако что именно с ней происходит, понять пока не удалось.

Началось все с того, что утром Рине позвонила секретарша Киры и неуверенно спросила, не знает ли Рина, как можно связаться с начальницей. Получив утвердительные ответы на очевидные вопросы «Звонили ли на мобильный? На домашний? На второй мобильный?», Рина задумалась.

Строго-настрого наказав девочкам ничего в ее кабинете не трогать и изо всех сил заниматься очередным проектом, Рина торопливо подхватила шубку и, нырнув в машину, поспешила к дому Киры. Она долго звонила в домофон, и в конце концов Кира ответила. Сухо извинившись, сказала, что занята. «Я тебе позвоню». И отключилась. Рина в растерянности стояла перед закрытой дверью. Ничего себе, даже в дом не впустила! Она спросила консьержку, приходил ли кто-нибудь вчера или сегодня в Кирину квартиру. Нестарая тетка, отложив газету, покачала головой:

– Уж неделя, наверное, как он не появляется.

– Кто?

– Ну, кто… не знаю уж. Ухажер. Галантный, представительный такой…

Всю обратную дорогу Рина строила всякие предположения. И все равно ничего не могла понять. У Киры и прежде случались романы, но она никогда не ставила их выше работы.

Рина вспомнила, какой счастливой вернулась Кира из Канн. Приехала к Рине домой, пахнущая роскошными духами, глаза блестят, и губы все время порываются улыбнуться. Рассказывала про приемы и кинопоказы, про звезд и знаменитостей. Она привезла бутылку хорошего вина и сыр, вернула Рине жемчуг, а когда бутылка почти подошла к концу, сказала вдруг:

– Не могу больше, давай я тебе покажу фотки.

Вытащила из роскошной – от Лансель – сумки серый бархатный конверт. Рина сперва разглядывала снимки как всегда, перебирая один за другим. Но затем освободила стол и разложила их все – не так уж много, шесть штук.

Что снимки делал профессионал, видно было сразу. На трех Кира была в потрясающем вечернем платье и колье, на двух других – только в колье, а на последнем – полное ню.

– Боже, Кира, это… это очень красиво!

Кира улыбалась. Она сидела на диване поджав ноги, крутила в тонких пальцах бокал темно-красного вина и улыбалась счастливо-рассеянной улыбкой.

– Пожалуй, я жалею, что мне не пришло в голову сделать что-то подобное… несколькими годами раньше, – сказала Рина.

– Не глупи, ты прекрасно выглядишь.

– Спасибо. И все же… так мне уже не выглядеть. Слушай, а у тебя есть компьютерный вариант?

– Да, а что?

– Его можно было бы немного обработать… может, добавить теней, или размазать контуры. И будет прекрасная художественная фотография. Я с удовольствием повесила бы такую на стену в спальню.

– Ты шутишь!

– Ничуть. Смотри. – Рина взяла один из снимков, где Кира позировала в ожерелье. Она стояла вполоборота, так что видна была остро торчащая грудь, нежная линия шеи, трогательная косточка на бедре. Лицо почти в профиль, немного в тени. – Пожалуй, и менять ничего не надо… только сделать его черно-белым и увеличить. Это будет чертовски стильно.

– И ты повесишь в своей спальне мою фотографию?

– Но почему нет? Ведь это не только ты – это воплощенная женственность. Впрочем, если ты не хочешь… – спохватилась Рина.

– Нет, я не против… просто как-то не ожидала…

Они тогда очень хорошо посидели, Кира рассказала немного про поездку в Канны, вот только имя мужчины так и не назвала. Говорила все время «он». Рина не навязывалась – не хочет, дело ее. А фотографию Киры она увеличила, вставила в стильную рамку с паспарту и повесила на стену в спальне, как и собиралась. Получилось вполне художественное произведение.

И вот теперь что-то стряслось, и Кира отказывается видеться и говорить даже с подругами. Самое страшное, что она не вышла на работу. Ну, то есть, как все люди, Кира иной раз болела (правда, редко, и ее собственная мама говорила по этому поводу: «От тебя даже микробы дохнут»). Но в этих исключительных случаях она всегда по сто раз в день звонила в офис, не расставалась с ноутбуком и вообще держала руку на пульсе. А тут такой пофигизм. Напрашивается вывод – загадочный мужик Киру бросил, и она из-за этого переживает. Рина вдруг испугалась за подругу. Вообще-то Кира всегда жила больше рассудком, чем сердцем, но и на Снежную королеву случается оттепель. Как бы она чего над собой не сделала… Рина развернула машину и поехала обратно. Она сунула консьержке денежку и шепотом объяснила, что подруга поругалась с возлюбленным и как-то за нее боязно. Короче, в дом Рина попала. Поднялась на нужный этаж и позвонила в дверь. Никакого ответа. Может, Кира успела уйти? Не может быть, консьержка сказала бы. Тогда звоним опять.