Русская эмиграция в Китае. Критика и публицистика. На «вершинах невечернего света и неопалимой печали» - Коллектив авторов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Угроза выполнена не была, но через некоторое время Белинского исключили из университета «за неспособностью к учению».
С. Курбаров
Виссарион Григорьевич Белинский. К 120-летию со дня рождения
Настало время помянуть еще одного великого деятеля русской культуры, деятеля, угасшего уже почти сто лет тому назад, но дух которого жив, и ласково-любовное имя которого – «неистовый Виссарион», знакомо почти всем нам надолго и напрочно. Снимем наши шляпы, шапки, фуражки и каскетки перед могилой Виссариона Григорьевича Белинского, который родился ровно 125 лет тому назад – в 1810 году, 30 мая.
Не веселила жизнь этого большого русского человека, этого русского самородка. Родился он в семье бедного армейского лекаря в крепости Свеаборг, учился в Чембарском уездном училище. 19 лет вступает он в Московский университет, а в 1932 году исключен из него – «за неспособностью»….
Что за вечные роковые недоразумения в истории русского духа! Еще В. В. Розанов писал, что надо бы Чернышевского не
ссылать, а назначить министром народного просвещения, и вся колоссальная энергия этого человека направилась бы на строительство государства, вместо создания общественности оппозиционного характера1.
Но что делать! Таковы наши судьбы! И вот Белинский – на собственных ногах. Он идет мимо университета, создавая, однако, свою школу. И просматривая тысячелетнее поле русской культуры и истории, – мы не встречаем человека такого ума, такого темперамента, который с такой настойчивостью пролагал путь русским людям к миросозерцанию.
Еще будучи в университете, занялся этим Белинский. Он не был революционером, пролагателем новых путей своей волей. Он был типичным эволюционером, настойчиво, день за днем обуздавшим «проклятые» вопросы, которые всегда номинально были высшими вопросами всего человечества, но обсуждались сначала в Афинах, потом в Византии, а потом в России. Белинский – видный член кружка Н.В. Станкевича2, кружка, который сформировался вокруг этого талантливого и сильного молодого человека. И какая разница! Полунищий «разночинец» Белинский и богатый воронежский помещик Станкевич – вместе образуют истинное братство, которое не знает никаких разниц между членами, а устремлено к познанию целей духа, – что с тех пор так характеризуют русскую интеллигенцию.
Друзья эти искали осознания своей русской жизни, что предоставляла тогда им русская наука? Германскую мысль, а с нею и германский плен! Философский колпак «Василия Федоровича», как именовал Белинский Гегеля3, – царствовал в России. Гегель, романтическая туманность сказок Гофмана4, устремления Шеллинга5, декламация патетически-романтического Шиллера6 – вот что полнило восторгом груди и умы молодого общества.
Белинский писал, а цензура того времени не пропускала эти буйные драмы, которые шипели и искрились как шампанское… И, наконец, 24-летний Белинский уже не состоит в рядах «смены» и «молодежи» того времени, а набрасывает новые возможности, новые схемы для духа целой России, которые по сей поры владеют умами нашими.
«Литературные мечтания» – так называется эта громовая статья Белинского, появившаяся в «Молве»7. Белинский взял и взглянул прямо в лицо действительности, в лицо выражению русского духа, русской литературе, поставил вопрос – что она собой представляет. И он увидал, что в сущности вся русская литература представлена четырьмя именами: Державиным, Пушкиным, Крыловым, Грибоедовым!
На сегодняшнем празднике русской культуры, который празднуется в день рождения Александра Сергеевича Пушкина, – будут, несомненно, поминаться эти имена. На сотню лет вперед увидал, понял и утвердил их Белинский.
– И больше нет никого! – заявил Белинский, возбуждая против себя Сенковских8 и Булгариных9 и призывая русских писателей следовать этим великим образцам.
А чему же должен служить поэтическим творчеством русский писатель? Поэтическое творчество воплощает идеи в поэтических образах – это и есть дело писателя. Но он не одинок, этот писатель: эти идеи, которые воспроизводятся писателем, идеи, которые угаданы им, – те идеи, которыми живет весь народ.
Трудно проходила жизнь для Белинского, но он шел смело, не щадя себя: им владела мысль. И на пути развития этой мысли он проделал огромную эволюцию.
Одна из проблем человеческого деяния есть: как относиться к истории?
Отвергать ее, бороться с ней, или признать ее? Белинский пошел за Гегелем и заявил в статье «Бородинская годовщина», что «вся действительность – разумна»10. А если разумно все, то, стало быть, разумна и история России, и тот Николаевский строй, который царил в то время, и который столь выразительно показал Европе маркиз де Кюстин11.
– Да, я признаю русское государство таким, как оно есть! – заявил Белинский, – и признал этим всю правоту русской истории, то есть совершил шаг, который не понимает после него российская интеллигенция до наших дней. «Бородинская годовщина», – то есть день победоносной победы под Бородино, – есть факт, и от него нечего отказываться.
Целая буря протестов поднялась против Белинского, но он остался тверд. В дальнейшем ходе своей мысли он показал, как раз признавши свою историю, можно все же указать, что можно делать.
– Надо прежде всего «делать»! – вот последующий завет Белинского. – От гения, который преобразовывает историю, от его дел, как от гоголевского Петрушки – тянет его собственным, отличным от других запахом.
История – реальна, и каждый человек должен своим трудом участвовать в ней, говорит Белинский. Это не только «служба обществу», которое в известные периоды может быть занято химерами, фантазиями и выдумками, а настоящая работа, которая должна всегда на веки остаться в мире.
И эта работа – конечно – и есть культурная работа.
«Молва», «Отечественные записки»12 – вот путь Белинского. Мы знаем, что его слова ждали с таким восторгом, что толстый журнал Краевского13 расходился в тысячах экземпляров. И до сих пор без волнения нельзя читать статей Белинского: за гробом его – волнует и животворит нас его могучий дух.
Но тело его – увы! – было немощно. Чахотка подстерегла его, и 26 мая 1848 года В.Г. Белинский отошел в лучший мир.
Тридцать восемь лет продолжалась всего эта кипучая страстная русская жизнь…
Как мало прожито, как много пережито!
Н. Резникова
Великий русский критик
«Наивная и страстная душа, в ком помыслы высокие кипели, упорствуя, волнуясь и спеша, ты шел к одной великой цели, кипел, горел…»1 – писал Некрасов после смерти Виссариона Белинского.
В своей характеристике великого критика Тургенев говорил:
«Белинский был, что у нас редко, действительно страстный и действительно искренний человек, способный к увлечению беззаветному, но исключительно преданный правде, раздражительный, но не самолюбивый, умевший любить и ненавидеть бескорыстно… Душа целомудренная до
