Богиня охоты - Тесса Дэр

— Ты забыла о поцелуе в саду. Тоби и София видели нас, они могут рассказать об этом Генри.

— Ты думаешь, мой брат серьезно отнесется к этому?

— Он не сможет постоянно закрывать глаза на то, что творится у него под носом. Мы должны пожениться. Этого требуют правила приличия.

Джереми видел, что его слова не убедили Люси.

— Я никогда не следовала правилам приличия, — заявила она.

Джереми взял еще один стакан с полки, поставил его на столик, открыл графин и стал наливать виски, стараясь, чтобы его рука не дрожала.

— Если хочешь знать, то существует еще одна причина, заставляющая меня жениться на тебе. И она никак не связана с понятием о чести и чувством долга.

— И что же это за причина?

Джереми взглянул ей прямо в глаза.

— Все, что произошло в платяном шкафу… и что почти произошло в библиотеке… — Он на мгновение замялся. — Все, что было между нами, очень много для меня значит.

Люси вспыхнула до корней волос и сделала большой глоток виски.

— Ты… ты хочешь меня?

— Да.

Люси смущенно отвела взгляд в сторону, но тут же вновь устремила его на Джереми.

— Значит, вот в чем дело…

— Да, — нетерпеливо повторил Джереми. — Сколько раз можно говорить одно и то же?

Он чувствовал, как в нем закипает страсть.

Выражение лица Люси внезапно изменилось. Она смотрела на Джереми пылающим взглядом. Потом поставила бокал на столик и положила руку на плечо Джереми.

— Я хочу чувствовать твое желание, а не говорить о нем… — промолвила она и взяла руку Джереми в свои ладони. — Ты заметил, что нас постоянно прерывают? Нам мешают в самые неподходящие моменты.

Люси стала чертить пальчиком на ладони Джереми концентрические круги. Джереми ощутил тяжесть в паху.

— Нет, Люси, нет… — хриплым голосом пробормотал он. — Мы не можем… не должны…

— Почему? Ты же сам сказал, что через одиннадцать часов мы станем мужем и женой. — На губах Люси заиграла озорная улыбка, а на щеках появились симпатичные ямочки. — И тогда я потеряю все шансы когда-нибудь стать дерзкой соблазнительницей! А я ведь всю жизнь мечтала об этой роли. Я читала о таких женщинах в книгах и всегда хотела ощущать то, что они испытывают.

Она поднесла его руку к своим губам и поцеловала кончик каждого пальца. Когда очередь дошла до большого, Люси высунула язычок и лизнула подушечку пальца Джереми.

Джереми застонал. Черт возьми, какие же книги она читала?

— Люси… — сдавленным голосом пробормотал он.

Джереми хотел одернуть и вразумить ее, но вместо окрика с его уст сорвалась мольба. Он выдернул свою руку и положил ее на плечо Люси.

— Я пытаюсь вести себя с тобой так, как этого требуют законы чести, — продолжал он. — Мы еще не женаты и находимся сейчас в доме твоего брата. Я не хочу оскорблять его своими действиями. И не хочу оскорблять тебя…

— Даже если я этого попрошу? — В ее зеленых глазах прыгали чертики. — Мы же все равно скоро поженимся. Для тебя, может быть, законы чести и чувство долга действительно стоят на первом месте, но для меня они — пустой звук.

Страх сковал Джереми.

— Мной движут не только законы чести и долга, ты это знаешь.

— Да, ты говорил, что хочешь меня. Я это слышала, но не почувствовала. Дай мне ощутить это!

— Ты этого хочешь?

— Очень.

Джереми порывисто обнял ее и прижал к себе. Люси ахнула от неожиданности, и ее губы разомкнулись. Джереми жадно припал к ним. Терзая ее рот, Джереми сунул внутрь свой язык и ощутил острый привкус вина. Язык Джереми проникал все глубже в полость ее рта.

— Ну что, теперь ты чувствуешь, как сильно я хочу тебя? — спросил Джереми, прижимая ее бедра к своему паху.

Люси кивнула.

— Отлично, — сказал он и отстранил ее от себя. — А теперь ступай.

Люси покачала головой. Ее лицо пылало, взгляд туманился. Она сжала руку Джереми.

— Я хочу, чтобы ты тоже почувствовал меня, — заявила Люси, прижимая его ладонь к своей груди.

Джереми понимал, что не должен идти у нее на поводу, но ничего не мог поделать с собой. Пальцы сами сжались и начали мять упругую грудь девушки. Голова Джереми шла кругом от наслаждения. Он чувствовал, что сходит с ума.

«Нужно остановиться, — говорил он себе. — Завтра мы поженимся. Остается всего одна ночь, и тогда мы сможем принадлежать друг другу на законных основаниях, не нарушая правил приличия! Сначала женись, а потом тащи женщину в постель!» Однако бушующее в нем мужское начало не слушало доводов разума. Самец в Джереми оказался сильнее джентльмена.

Джереми прикрыл глаза, стараясь взять себя в руки. Неужели он позволит женщине помыкать собой? Самодисциплина, сила воли, решительность не были для него пустыми словами. Всю сознательную жизнь Джереми взращивал в себе эти качества. Они помогали ему справиться с трудностями, когда его отец был еще жив, а после его смерти не ударить в грязь лицом.

Они сдерживали его, не позволяя пуститься во все тяжкие и промотать унаследованное состояние в злачных заведениях Лондона. Они снискали ему среди женщин славу превосходного любовника, который, однако, никогда не давал пустых обещаний. Они сделали его тем, кем он теперь был.

Но Люси заставила Джереми забыть обо всем. Чем дольше Джереми мял ее груди с твердыми сосками и слушал прерывистое дыхание, тем труднее ему было противостоять зову плоти. Джереми уже с трудом мог вспомнить те причины, которые останавливали его, не позволяя провести эту ночь с Люси.

Но тут Люси внезапно отпрянула от него, и Джереми ощутил непреодолимое желание снова ринуться к ней и сжать в своих объятиях.

Однако он не двинулся с места. Люси тоже замерла и долго смотрела на Джереми из-под полуопущенных век. Ее припухшие губы были цвета спелой вишни. Чувственным движением руки Люси закинула волну волос за плечи, а затем не спеша развязала пояс на бархатном халате.

Джереми прекрасно знал, что было на ней под халатом. Он помнил эту строгую целомудренную ночную рубашку со множеством пуговичек. О, с каким удовольствием Джереми разорвал бы ее! Ему не раз снилась по ночам эта сцена.

Джереми чувствовал, что должен помешать Люси раздеться, должен остановить ее. Но слова застряли у него в горле. Он, как завороженный, следил за Люси, которая продолжала развязывать тугой узел. И вот наконец темно-красный халат упал на пол. Джереми понял, что пропал.

Под халатом не было длинной ночной рубашки с глухим воротом. Под ним вообще ничего не было.

Джереми хотел рвануться к Люси, но его ноги словно вросли в пол. Губы Джереми беззвучно шевелились, сердце бешено билось. Люси как будто околдовала ею. Джереми онемел, оглох и потерял способность двигаться. Но, слава Богу, он не ослеп.