Тайная история мира - Джонатан Блэк

Когда Пифагор и его последователи описали рациональный элемент человеческой жизни, они сформулировали параллельную концепцию. Раньше в ней не было необходимости, поскольку до тех пор она была неотъемлемой частью повседневного опыта. Концепция была сформулирована следующим образом: жизнь поддается рациональному объяснению лишь до определенной степени. В ней также существует огромный иррациональный элемент.

Учения школ мистерий, связанные с рациональной стороной жизни, помогали строить города, развивать науку и технологию, упорядочивать и познавать окружающий мир. Учение об иррациональной стороне не выходило за пределы школ. Говорить о нем с непосвященными было опасно и могло навлечь враждебность людей. По выражению Плутарха, «тот, кто знает высшие истины, не может серьезно относиться к общественным ценностям. Вечность — это играющий ребенок».

Здесь, у самой колыбели рациональной мысли, школы мистерий взращивали ее противоположность. Не случайно такие люди, как Пифагор, Ньютон и Лейбниц, приложившие огромные усилия, чтобы помочь человечеству свыкнуться с реальностью физической вселенной, глубоко интересовались эзотерической мыслью. Эти великие люди понимали, что если смотреть на жизнь с субъективной стороны, а не объективно, как это делают представители чистой науки, возникают совершенно иные закономерности. Жизнь, рассматриваемая объективно, может быть рациональной и подверженной действию природных законов, но при субъективном восприятии она становится иррациональной.

Сознательно разделяя свое восприятие, Пифагор открыл возможность для более ясного восприятия обоих аспектов жизни.

Ученики Пифагора привыкали жить в стороне от человеческого общества, чередуя мистический экстаз с интеллектуальным анализом. Пифагор был первым, кто назвал себя «любовником мудрости», то есть «философом», но подобно Сократу и Платону после него, он был ближе к мату, чем современный университетский профессор. Ученики благоговели перед ним. Они верили, что он обладает силой посылать им любые сны по своему желанию и в одно мгновение может перенацелить их сознание во время бодрствования.

Пифагор навлек на себя убийственную ярость тех, кто оказался исключенным из его внутреннего круга. Он отказался принять человека по имени Кирон в свою школу мистерий из-за его неусидчивости и надменного поведения. В отместку Кирон настроил толпу черни против Пифагора. Они ворвались в здание, где Пифагор встречался со своими учениками, и подожгли его. Все, кто находился внутри, погибли.

В эпоху Пифагора в разных концах света появились два других философа, пытавшихся рационально определить иррациональный аспект жизни: Гераклит в Греции и Лао-цзы в Китае.

«Мы не можем дважды войти в одну реку», — сказал Гераклит.

Есть история о том, как Конфуций встретился с Лао-цзы и попросил приобщить его к мудрости посвященных. Лао-цзы отказал Конфуцию и высмеял его за сочетание льстивых манер с непомерными амбициями. Вероятно, это апокрифическая история, но она указывает на важную истину: конфуцианство и даосизм представляют течения экзотерической и эзотерической мысли в Китае.

Конфуций много лет корпел над собранием традиционной китайской мудрости, и его книги впоследствии стали каноническими руководствами для правителей Китая.

Высказывания Конфуция абсолютно разумны: «Путешествие в тысячу миль начинается с одного шага», «Цени работу больше, чем награду», «Если не можешь достичь своих целей, измени их» и так далее.

Мы можем сравнить Конфуция с Редьярдом Киплингом. Оба были слугами империи. Если бы научный материализм описывал всю полноту человеческого опыта, то стихотворение Киплинга «Если» стало бы последним словом о том, как нужно жить в этом мире, и эзотерическая философия ничему не смогла бы научить нас.

И если можешь сердце, нервы, жилыТак завести, чтобы вперед нестись,Когда с годами изменяют силы,И только воля говорит: «Держись!»

И если будешь мерить расстояньеСекундами, пускаясь в дальний бег, —Земля — твое, мой мальчик, достоянье,И более того, ты — Человек![3]

Проблема в том, что хотя иногда лучше всего бороться до конца и не сдаваться, бывают и другие случаи, когда — в чем убедился Орфей, заплатив за это самую высокую цену, — благоразумнее опустить руки и двигаться по течению. Бывает так, что когда вы хватаетесь за желаемое, то лишь отталкиваете его еще дальше от себя. Иногда единственный путь сохранить что-либо — отпустить его. Так говорит Лао-цзы:

Совершенномудрый ставит себя позади других людей, благодаря чему он оказывается впереди. Он пренебрегает своей жизнью, и тем самым его жизнь сохраняется. Поскольку он не гордится, его заслуги не могут быть отброшены. Поскольку он, как вода, не борется с вещами, он не совершает ошибок.

Через тридцать лет после смерти Пифагора огромная персидская армия под командованием Ксеркса обрушилась на Грецию. Потом в начале V века до н. э. персидские войска были разгромлены и оттеснены афинянами при Марафоне, а потом афино-спартанским союзом при Ми-кале.

Пифагор ввел в формальные рамки открытую дискуссию о принятии коллективных решений по вопросам, касающимся всего общества, — то, что мы сейчас называем политикой. Это, наряду с исторической победой над персами, обусловило уникальный характер греческого города-государства Афины.

14

Мистерии Греции и Рима

Если афиняне славились своей способностью к свободному индивидуальному мышлению, в Спарте мы видим развитие личной воли, соревновательного духа и почитания сильных людей, в случае с героями доходившего до преклонения. Герои создавали пространство для расцвета эллинской культуры, начавшей в V веке до н. э. устанавливать стандарты красоты формы и строгости ума, к которым мы стремимся до сих пор.

Это была Греция великих посвященных: философов Платона и Аристотеля, поэта Пиндара, драматургов Софокла и Еврипида.

Самая знаменитая греческая школа мистерий находилась в городе Элевсине, расположенном в нескольких милях от Афин. Римский государственный деятель Цицерон, сам будучи посвященным, говорил, что Элевсинские мистерии и их наследие стали самым полезным даром Афин цивилизованному миру.

Название «Элевсин» происходит от слова elauno, означающего «я пришел», точнее «я пришел в этот мир». От самого святилища почти ничего не осталось — лишь несколько разрозненных камней и барельефов из внутреннего убранства — но, по описаниям современников, оно имело неприметную внешнюю стену из голубовато-серого камня. Внутри находились раскрашенные статуи и фрески с изображениями богинь, снопов пшеницы и цветков с восемью лепестками. В одном описании говорится, что на потолке внутреннего святилища находилась решетка, служившая единственным источником света.

Малые мистерии праздновались весной. Они включали обряды очищения, а также инсценированные истории из жизни богов. Статуя бога, увенчанная миртом и с факелом в руках, выносилась к участникам процессии под аккомпанемент танцев и песнопений. Бог приносился в жертву и умирал на три дня. Когда принесенный в жертву бог объявлялся восставшим из мертвых, собравшиеся жрецы и кандидаты в посвященные восклицали: «Иакх! Иакх! Иакх!»

В этих празднествах также присутствовал явный сексуальный элемент. Венецианский ученый Михаил Пселл писал о появлении Венеры, выходившей из моря между двумя движущимися изображениями женских гениталий, после чего разыгрывалась сцена брака между Персефоной и Аидом. Климент Александрийский рассказывал об инсценировке изнасилования Персефоны, а по свидетельству Афинагора, в ходе этого странного, жестокого, почти сюрреалистического спектакля она представала с рогом на лбу, возможно, символизировавшим Третий Глаз.

Существуют также свидетельства о церемониальном разлитии молока из золотого сосуда в форме женской груди. На первый взгляд кажется очевидным, что этот ритуал связан с поклонением Богине-Матери, но мы не должны упускать из виду тот факт, что на более глубоком уровне данные церемонии связаны с жизнью и смертью. От Пифагора мы знаем, что Млечный Пуль изображался как широкая река или скопление душ. Подобные звездам души Усопших поднимаются на небо через ворота Козерога, проходят через небесные сферы, после чего спускаются обратно в материальный мир через ворота Рака. Пиндар сказал: «Счастлив тот, кто видел Мистерии, прежде чем оказался погребенным под землей, поскольку он знает, что происходит после окончания жизни». Софокл писал: «Трижды счастливы те, кто видел мистерии прежде, чем умер. Они обретут жизнь после смерти. Все остальные будут испытывать только страдания». По словам Плутарха, те, кто умирает в первый раз, испытывают то, что посвященные уже испытали.