Весь Валентин Пикуль в одном томе - Валентин Саввич Пикуль

от короля законные грамоты. А не те, что сфабрикованы в масонской лаборатории Праленом.

— Как вы можете? На них — штамп самого короля.

— Верно. Но там не указано, что я кавалер ордена святого Людовика в чине капитана драгунского полка маркиза д'Отишана… А это, согласитесь, весьма важно!

В конце концов графу Герши надоели эти обеды, и однажды за столом между двумя послами появился странный молодой человек с лицом, не внушающим доверия. Де Еон подозвал к себе Манэна:

— Вы, как секретарь посольства, должны мне ответить: почему за столом сидят люди, которых я не имею чести знать?

Манэн ответил — без поклона:

— Это Трейссак де Вержи… А кто он такой — вы можете справиться у него лично, благо языком его бог не обидел.

Де Еон развернулся в сторону непрошеного гостя:

— Трейссак де Вержи, не подавившись куском от страха, отвечайте, что вы здесь делаете, помимо того, что обедаете?

— Я Друг французского посла, — отвечал гость.

— Посол здесь я! Но такого своего друга я впервые вижу… Граф Герши, про вас ходят неясные слухи, будто вы тоже называете себя послом. Если это так, то не интригуйте меня далее… Сознайтесь честно — где вы залучили этого страшного объедалу?

Посол ј 2 потупил глаза в тарелку.

— Я тоже… — смутился он, — не знаю этого гостя.

— Так в чем же дело? — спросил де Еон. — Сударь, на каких правах вы доедаете этот мой суп из сельдерея и петрушки?

— На таких же, — не растерялся с ответом де Вержи, — на каких и вы, шевалье, жадно поглощаете моих устриц — Встаньте и объяснитесь!

Трейссак де Вержи самообладания не потерял.

— Я лучше объясню не вставая… Дон-Кихот, славный рыцарь Ламанчский,

— сказал де Вержи, не расставаясь с ложкой, — обычно принимал трактиры за замки. А мы с вами, кавалер де Еон, принимаем замок посольства за трактир! Так что я, как и вы, не гублю себя хождением по трактирам.

За столом нависло молчание — время хвататься за шпаги.

— Это тяжелый случай, — вздохнул де Еон. — Между прочим, я окончил коллегию Мазарини, и там меня навсегда отучили от дурной привычки перебивать речь подсудимого… Я свято исполнил сейчас завет своих учителей. Однако, — догадался де Еон, — по слогу ваших речей я понял, что вы литератор?

— Вы не ошиблись, сударь, — расцвел де Вержи, добрея.

— А потому, — заключил де Еон, — обедайте здесь каждый день. Ибо я уже ничего не могу заплатить за вас! Граф Герши, мой любезный коллега, получил воспитание в лакейской, где привыкли сажать за стол всякого, кто забредет с улицы!

* * *

В один из дней в доме лорда Галифакса собралась мужская компания. Англичане всегда нравились де Еону тем, что пили не хуже русских; недаром родословие многих лордов и пэров упиралось корнями прямо в коньячную бочку. Шевалье тоже, понятно, не отказался присутствовать на этой попойке. И был немало удивлен, когда тут же встретил и Трейссака де Вержи.

— А-а, сударь, — спросил его де Еон, — вы, кажется, и здесь открыли для себя бесплатную кормушку? Знать бы мне, где тут мусорная яма, чтобы я мог выбросить в нес человека, который имеет наглость выдавать себя за писателя?

— Вы невоспитанный невежа, — покраснел Трейссак де Вержи. — Я не пророк, но предвижу: вы плохо кончите — Плохо — может быть. Но не гаже вас, сударь.

— Гаже — может быть, — парировал де Вержи. — Но зато не раньше вас, сударь…

Увлеченный выпивкой, де Еон вскоре забыл о нем. Но ближе к ночи, под воздействием вина, началось перед ним раздвоение мира. Люди и вещи расслаивались на составные части. Борода какого-то мусульманского посла вдруг отдельно от посла уехала влево и приклеилась к бритому лицу Трейссака де Вержи.

— Как? — крикнул де Еон, привлекая внимание пьяниц. — Вы еще здесь? Вы еще не насытились, сударь?

— Я не вижу надобности входить в рассуждения относительно размеров своего желудка, — трезво отвечал несчастный писатель.

— Так и быть! — решил де Еон. — Тогда я проткну вам желудок, и пусть лорд Галифакс, как хозяин этого дома, оценит на глаз все уничтоженное вами за его столом.

Шпага кавалера блеснула над бутылками. Он закричал:

— Хоть сейчас-то, перед смертным часом, оставь ты салаты с перцем и майонезом!

Лорд Галифакс заодно с Горасом Вальполем, эти два алкоголика, стали уговаривать де Еона не нарушать мир компании. Но кавалера было уже не остановить.

— Клянусь честью, это был его последний ужин! Мне надоели проклятые шпионы, ходящие за мной по пятам… я убью их!

Галифакс спьяна велел бить в барабан — в зале появились солдаты королевской гвардии с ружьями.

— А что, индюки? — сказал им де Еон. — Вам, наверное, здорово досталось от моих драгун в Ганновере? Ему подсунули лист бумаги:

— Солдаты не уйдут, пока вы не подпишете обещания не преследовать Трейссака де Вержи и не оскорблять его нигде…

Утром он стал постепенно восстанавливать в голове картину вчерашних событий… Позвонил.

— Кузен, — сказал он брату, — сюда придет некий Трейссак де Вержи, так пропусти его ко мне без задержки. И приготовь, пожалуйста, стол для письма…

Едва Трейссак де Вержи появился на пороге его спальни, как два пистолета уже целили ему в лоб.

— Сударь, — заявил де Еон, не вставая с постели, — вы помните что-нибудь такое, чего я никак не могу вспомнить?

— Очевидно. Ибо я-то оставался вчера трезвым.

— Похвально! И помните солдат с ружьями?..