Майдан. Нерассказанная история - Соня Кошкина

В середине февраля власть и оппозиция поочередно предпринимали друг против друга психические атаки. То майдановский штаб заявлял о том, что демонстранты, вопреки всему, площадь не покинут. То «Свобода» декларировала намерение чуть ли не забаррикадироваться в Украинском доме. В ответ власть «смягчалась»: Октябрьский дворец и Дом профсоюзов освобождать необязательно — это же не административные здания, о которых идет речь в законе. Тем временем прокуратура переквалифицировала дела задержанных автомайдановцев (все были пойманы в ходе январской облавы «Беркута» на Автомайдан) с «хулиганства» на «массовые беспорядки», а это уже статья совсем иного порядка тяжести.

И если с освобождением обладминистраций на местах дела двигались еще так-сяк, то в Киеве все было совсем туго. Наконец оппозиционерам удалось как-то договориться с митингующими, и кз КГГА в Октябрьский начали эвакуацию продуктовых запасов. Сейчас об этом вспоминаешь с улыбкой, но тогда несколько дней яряяу самым важным вопросом было: куда девать несколько тонн картошки, которую припасли предусмотрительные «свободовцы» (а мэрии жили преимущественно они).

«Легко сказать — «разобрать баррикаду». Попробуйте-ка: мороз до двадцати, баррикада вся насквозь промерзла и стала крепче камня, — продолжает Аваков, — Процессом руководил Кубив. Надо отдать ему должное: справился, хоть было очень негфосто. Наши только подступят к баррикаде, чтоб начинать что-то делать, а «Беркут» уже занимает боевую позицию. Я постоянно созванивался с замглавы МВД Ратушняком — просил, чтобы он дал «Беркуту» команду отступить хоть на пару метров выше, иначе постоянно вспыхивали стычки.

И вот как-то ночью я иду от Украинского дома по направлению к баррикаде. По дороге мне встретились журналисты, и я впервые публично заявил, что мы ведем переговоры и, возможно, часть баррикады будет разобрана. Все вздохнули с облегчением: ну, хоть кто-то внес ясность. Иду дальше, мне Кубив навстречу с активистами — теми, которые «черти» в хорошем смысле. «Вы куда?» — спрашиваю. «Решили пойти борща поесть, — отвечает Кубив. — Устали страшно, не ели ж ничего, надо горяченького. Ну и с новыми силами опять приступим». А сам он уже тоже весь в копоти с головы до ног. «Смотри, — говорю, — если до пяти утра не справимся, все. В пять я должен засвидетельствовать, что проехала первая машина — такая договоренность. За руль сядет кто-то из нарде-пов, и все — мы выполнили их условия».

Так оно и вышло: спасибо Кубиву! Около пяти он мне звонит: «Все сделали, машина проезжает, формально условия выполнены». Как это ему удалось, до сих пор не понимаю!»

На рассвете 16 февраля по Грушевского проехала первая машина. Через несколько часов протестующие покинули КГГА, освобожден был также Минсельхоз. Но властям этого было недостаточно, ведь на Майдане по-прежнему оставались люди. После воскресного веча лидеры оппозиции поехали на решающие переговоры в Генеральную прокуратуру.

И снова — прямая речь Арсена Авакова:

«Сам я сперва оставался в Доме профсоюзов, но потом тоже направился в ГПУ: позвонил Яценюк, попросил подъехать. Говорит, мол, ты им обещал весь Майдан разобрать, и за это они наших всех отпустят. Ничего такого я, конечно, не обещал и обещать не мог, но да ладно, еду. В ГПУ веселая компания собралась: Пшонка, Портнов, Захарченко, Якименко (не помню, Лукаш была ли). А вот Портнов был одним из самых жестких наших оппонентов.

Клюев вроде как возмущенно: «Вы же обещали всю баррикаду разобрать, что это у вас за полумеры!» — «Минуточку», — говорю. И достаю план баррикад, который в прошлый раз фигурировал на переговорах, — там четко видно, что в баррикаде обозначен проем: от сих и до сих. Словом, торги шли постоянно. Использовались малейшие поводы. То Пшонка заявляет, что не может подписать, потому что у него нет докладных записок Захарченко и Якименко, которые, дескать, засвидетельствуют, что мы не обманываем и действительно все условия выполнили. То Портнов говорит, что нельзя всех задержанных скопом просто так выпустить, что нужно минимум двое суток, иначе нарушение процессуальных норм и т. д.

Потом Клюев начал предлагать подписать что-то вроде временного перемирия, поскольку-де мы все-таки не всю баррикаду разобрали. Тут уже Яценюк не выдержал. «Знаете, что, — говорит, — раз вы такие умные, пойдите сами попробуйте ее разобрать. Обледенела она, понимаете?! Обледенела!»

Несколько раз они по очереди выходили в комнату отдыха — звонить Януковичу, как я понимаю. То Клюев, то Пшонка, то еще кто-то. На шестом часу разговора наметился крен в нашу пользу. «Ладно, — говорят, — раз вы утверждаете, что все дело в обледенении и что позже вы сможете довести начатое до конца, то так и быть, Виктор Павлович подпишет».

Пшонка подписал, и закон об амнистии был опубликован на сайте Генеральной прокуратуры. Так он вступил в силу. Все заложники вышли на свободу.

«Да, мы, оппозиция, не контролировали ситуацию в полной мере. Но я говорил Клюеву: радуйтесь, что у вас хоть кто-то есть с противоположной стороны, с кем можно разговаривать. Представьте, если бы нас не было, — резюмирует Аваков. — Поэтому вы должны идти на все уступки, которые мы требуем, ведь требования эти не наши, а Майдана. И если условия будут выполнены, мы сможем попытаться как-то договориться с Майданом. Иначе вы получите совершенно неуправляемую ситуацию. Клюев это вроде бы понимал, но все равно пытался торговаться, причем достаточно жестко. В этом была его ошибка: он не уловил момент, в который нужно было остановиться; момент, когда гнуть дальше в свою сторону было уже просто опасно».

Глава З. 18 ФЕВРАЛЯ. БОЙНЯ В МАРИИНСКОМ ПАРКЕ И ПРАВИТЕЛЬСТВЕННОМ КВАРТАЛЕ

К середине февраля над Майданом нависло предчувствие близкой развязки. Противостояние продолжалось уже три месяца и длиться дальше в таком же формате не могло. Ясно было, что одна из сторон вот-вот перейдет к активным действиям. Рассказывает Александр Турчинов:

«Мы понимали, что «зачистка» Майдана может начаться в любой момент. Тем более что была объявлена антитеррори-стическая операция СБУ, а на фоне происходящего сейчас на востоке мы знаем, какие возможности это открывает. К Киеву начали активно стягивать войска. Мы все это видели, знали и понимали, что времени осталось совсем мало. Еще немного — и они окончательно сконцентрируют все необходимые силы, боевую технику, а потом просто возьмут нас в блокаду и станут сжимать кольцо. Сценарий был очень простой: окружить Майдан, полностью изолировав его от внешнего мира, а потом уничтожить».

Вспоминает Игорь Луценко:

«Без динамики Майдан умирал. Оставалось или атаковать и победить, или проиграть. На заседании Рады Майдана четырнадцатого февраля Вася Гацько спонтанно предложил идею мирного наступления на Верховную Раду. Неожиданно ее поддержал Турчинов и позволил Штабу нацсопротивления все организовать».

И снова Турчинов:

«Действительно, мы приняли решение, что должны сами предпринимать активные действия, не дожидаясь, пока они первыми начнут атаковать. План был простой: восемнадцатого выдвинуться под Верховную Раду с тем, чтобы требовать возвращения Конституции 2004 года. После этого силовики должны покинуть Киев, и мы начинаем настаивать на досрочных президентских выборах. Таким было наше видение мирного сценария».

Ключевое слово здесь «мирного». Пеший поход к Верховной Page планировался именно так. Даже в страшном сне никто не мог представить, чем все обернется.

В понедельник, 17 февраля, состоялась встреча переговорщиков от оппозиции и власти, в ходе которой последние настаивали: оппозиция не должна вести людей к парламенту, так как столкновений в таком случае не избежать.

«Разумеется, мы не планировали никаких столкновений. На тех переговорах речь шла о том, что если со стороны власти не будет провокаций, то с нашей — тем более», — говорит Аваков, принимавший участие в диалоге.

Поход на Раду проанонсировали со сцены Майдана в воскресение, 16 февраля. Заявленная цель — добиться от депутатов мирного урегулирования кризиса в стенах парламента. Сценариев урегулирования было два.

Сценарий оппозиции

Возвращение к Конституции 2004 года, то есть существенное ограничение полномочий Президента с передачей их Верховной Райе. Следующий шаг — Верховная Рада избирает компромиссного премьер-министра и формирует коалиционное правительство. Коалиционное — значит с равным представительством власти и оппозиции. Конечно, идея каких-либо «договорняков» с властью

Майдану не очень нравилась. Но лидеры оппозиции понимали: власть слишком сильна, и других способов разрешить ситуацию, кроме как договариваться с ней, нет.