Воспоминания - Александр Извольский

Я уже отмечал, что Столыпин оставил за собой право представить императору перемены в личном составе кабинета путем привлечения в него лиц из небюрократической среды. В согласии с планом, изложенным ранее в докладной записке императору, он имел в виду образование коалиционного кабинета, в котором были бы представлены главные партии, исключая те группы, которые были явно революционно настроены.

Несмотря на позицию, занятую кадетами, Столыпин не оставил мысли пригласить в состав кабинета Милюкова, который не был пойман в выборгской ловушке.

На следующий день после своего назначения он начал приводить в исполнение свой проект, предложив мне оставить за собой портфель министра иностранных дел в новом кабинете и продолжать участвовать в переговорах, которые он намеревался вести с лицами, выбранными им для замещения различных министерских постов.

Столыпин занимал в то время дачу, расположенную на одном из островов Невы. Этот дом принадлежал государству и служил летней резиденцией для министра внутренних дел. Он был чрезвычайно скромен по виду, но имел прекрасный сад. Всякий, кто живёт в Петербурге летом, может вспомнить особую прелесть островов на Неве с их виллами, которые отражаются в спокойной поверхности реки.

Я жил в это время во дворце Министерства иностранных дел и каждый день поздно вечером отправлялся на дачу Столыпина совещаться с ним и беседовать с различными политическими лидерами, которые там собирались. Эти собеседования затягивались иногда допоздна, и я живо вспоминаю мои поездки по островам в чудесные белые июльские ночи.

Милюков вспомнит, несомненно, как после одной из бесед, в которой он принимал участие, не имея своего экипажа, чтобы вернуться в город, он принял моё предложение поехать вместе со мной.

Был ранний час утра. Мы ехали в открытой коляске и по всей обратной дороге нас обгоняли многочисленные экипажи, возвращавшиеся из увеселительных мест. Я подумал о странном впечатлении, которое может производить появление министра иностранных дел в четыре часа утра в одном экипаже рядом с лидером кадетов, который только что вернулся из Выборга и которого все имели основание считать заключенным в тюрьму. Я поделился своими мыслями с моим спутником, который ответил, что он думает о том же самом и что мы оба подвергаемся риску быть серьезно скомпрометированными – он в глазах оппозиции, а я в глазах консерваторов. Но делать было нечего, и мы от души посмеялись над положением, которое, правда, не имело неприятных последствий. К счастью, никто из офицеров и молодых дипломатов, с которыми я обменялся приветствиями, не узнал Милюкова, и, таким образом, наша поездка не получила огласки.

Попытка создания коалиционного кабинета не имела успеха. После двухнедельных переговоров и вопреки усилиям Столыпина различные лица, к которым он обращался с предложением вступить в министерство, один за другим отклоняли это предложение.

Подобно графу Витте в предшествующий год, Столыпин встретился с полной невозможностью ввести в правительство каких-либо общественных деятелей, которые были бы не связаны с бюрократическими или придворными кругами. Он решил заместить на время только два поста, которые оставались вакантными после ухода Стишинского и князя Ширинского-Шихматова, и предложил их князю Борису Васильчикову, который стал министром земледелия, и моему брату Петру Извольскому, который был назначен на пост обер-прокурора святейшего Синода.

Ни один из них не принадлежал к настоящей бюрократии. Князь Васильчиков, крупный землевладелец и новгородский предводитель дворянства, был избран членом Государственного совета и не имел связи с официальным миром, кроме вице-президентства в Красном Кресте, который находился под непосредственным покровительством вдовствующей императрицы. Мой брат, который сделал блестящую карьеру в университете, несколько ранее был назначен на пост товарища министра народного просвещения. Князь Васильчиков и мой брат пользовались репутацией умеренных либералов и симпатизировали октябристам. Столыпин рассматривал эти назначения как временные, так как, несмотря на неудачу в проведении своего плана, он всё же не терял надежды образовать коалиционный кабинет и намеревался снова попытаться сделать это после открытия второй Думы.

Какова была причина неудачи Столыпина?

Нужно с самого начала отметить, что "ошибка" Столыпина, так же как и моя, заключалась в том, что мы оба пытались создать коалиционный кабинет вместо кабинета чисто кадетского, мысль о котором пришла в голову – mirabile dictu! – генералу Трепову.

Часто до последнего времени я задумывался над этим вопросом и всегда приходил к одному и тому же заключению, что я и Столыпин были правы. Не нужно забывать, что в этот период, который мы рассматривали, даже кабинет, возглавляемый Столыпиным, но с участием элементов, не являющихся строго бюрократическими, казался новшеством, опасным для императора, который согласился на это с большим неудовольствием.

Тем не менее создание такого кабинета означало бы большой шаг вперёд и открыло бы дорогу к дальнейшим мероприятиям для создания конституционного кабинета, в то время как немедленное создание кадетского кабинета, напротив, привело бы, несомненно, к конфликту между верховной властью и новым правительством, которое потребовало бы с самого начала проведения радикальных реформ, на что император никогда не дал бы согласия.

Отказывая в своём сотрудничестве Столыпину, умеренные либералы вроде князя Львова, графа Гейдена и других делали серьезную ошибку и показывали, насколько несовершенны ещё политические партии в России, подчиняющиеся влиянию преходящих страстей. Действительной причиной их отказа было то, что роспуск Думы вызвал во всех либеральных кругах, даже в самых умеренных, чувство раздражения, и, следовательно, все приглашаемые лица боялись потерять свой престиж и своё влияние в стране в случае, если бы они вошли теперь же в правительство.

Столыпин вполне отдавал себе в этом отчёт и был вынужден отложить осуществление своего плана до момента открытия второй Думы, когда успокоятся политические страсти и общественное мнение признает лояльность намерений первого министра.

К этому времени относится весьма любопытный эпизод попытки генерала Трепова образовать чисто кадетский кабинет.

Прежде чем рассказывать об этом эпизоде, я должен предупредить, что мой рассказ может быть ошибочен в деталях, так как они мне не вполне известны.