Возвращая к жизни - Рэдклифф

– Я не должна была давить на нее. Я не верила, что у нее действительно были какие-то серьезные чувства к этому парню. Мне казалось, что она встречалась с ним только, чтобы позлить наших родителей. – Али рассмеялась. – Сэмми обожала действовать родителям на нервы.

– Кажется, она была сущим наказанием.

– О, да! – С улыбкой подтвердила Али. – Совсем не такая, как я. Мне хотелось спокойно закончить колледж. А потом я думала, что продолжу в том же духе и никогда не стану оглядываться назад. Там меня никто не держал, кроме Сэмми.

– Так ты не уехала из дома, когда поступила в колледж?

– Нет. К огромному неудовольствию родителей, я отказалась от пары очень хороших стипендий на обучение. Но мне хотелось быть рядом с Сэмми до тех пор, пока она не образумится. – Али закрыла глаза. – Рано или поздно, она бы, наверняка, образумилась. Она была умной и сообразительной, способной девочкой. Ей просто не хватило времени. Боже, она растратила его впустую.

Бо подумала, что в свои лет восемнадцать-девятнадцать, она вряд ли бы поступилась собственными желаниями и стремлениями ради благополучия кого-то другого. Али не уставала ее поражать, и Бо было больно видеть ее страдания. Чтобы хотя бы как-то поддержать Али, она осторожно легла на кровать, прислонившись к спинке в изголовье. Она вытянула руку и положила ее на подушку над головой Али, но не стала к ней прикасаться, или пытаться прижать к себе. Их тела не соприкасались, разделенные покрывалом, но, когда Али слегка повернулась и прислонилась щекой к груди Бо, то Бо позволила себе положить ладонь на левое плечо Али. В свою очередь, Али забросила руку к ней на живот, но этот жест был настолько непроизвольным, что Бо сомневалась, что Али это заметила. Бо стало вдруг так хорошо, что ее тело напряглось.

– Прости, – прошептала Али, убирая руку. – Он все еще такой чувствительный?

Бо взяла Али за запястье и положила ее руку обратно к себе на живот. – Ты про что?

– Про шрам.

– Откуда ты… а, тогда утром в раздевалке. – В первый момент Бо охватило нежелание говорить на эту тему. Она так старалась, чтобы прошлое оставалось в прошлом, не влияя на ее настоящее. Когда она спала с женщинами – даже, если она все-таки успевала при этом раздеться – ее чаще всего не расспрашивали про шрамы, ну или специально не хотели слышать про то, откуда они взялись. В тех случаях, когда Бо все же что-то объясняла, она не говорила всей правды. Но сейчас, все было не так, как обычно. Она не собиралась заниматься сексом с какой-то очередной незнакомкой. Тут, собственно, дело было даже не в сексе.

Она лежала в темноте, обнимая Али, и их разделяло лишь тонкое покрывало и ее секреты, накопленные за десять лет. Может, ей захотелось ответить, потому что Али только что рассказала ей про Сэмми, или потому, что рано или поздно секреты, слишком тяжело все время держать в себе. Быть может, ей просто захотелось, чтобы Али узнала хотя бы чуточку правды о ней. До конца Бо так не поняла.

– Знаешь, так странно. Он не то, что бы болит, но иногда, если кто-то дотрагивается определенным образом, или я сама задену защитным костюмом, у меня живот скручивается.

– Это гиперестезия. – Али не шевелила рукой. – А вот так нормально, когда не двигаю?

Бо прижала руку Али к своему животу. – Так хорошо, мне нравится чувствовать твою руку.

– Как давно это у тебя? В конечном итоге, шрам должен потерять чувствительность. – Не услышав от Бо ответа, Али извинилась: – Прости, не хотела лезть в душу.

– Знаешь, а я надеялась, что мы узнаем друг друга чуть-чуть получше, – сказала Бо.

Али тихо фыркнула и прижалась щекой к ее плечу.

– Ты опять в своем репертуаре, – сказала она,

– Тебе кажется, будто все, что я говорю, сказано с расчетом, но это не так, – прошептала Бо. Она водила пальцами вверх и вниз по гладкой руке Али. Ее плечо чувствовало тепло от головы, прильнувшей к ней женщины. Бо вдыхала легкий аромат Али, вбирала в себя весь ее неповторимый запах. Она никогда не задерживалась с женщиной в постели. В постели она лишь занималась сексом, а после секса уже спала одна. Но сейчас, ей ничего так не хотелось, как просто обнимать Али всю ночь и все утро, пока это только будет возможно. Еще Бо поняла, что ей хочется заняться с Али любовью, и от этой мысли у нее напряглись мышцы живота. Она передвинула ноги, чтобы ослабить напряжение, пульсировавшее у нее между ног.

– Что это было? – спросила Али, описывая ладонью круги по животу Бо. – У тебя живот стал твердый, как доска.

– Ты это не специально, – глухо сказала Бо.

– Тебе больно?

– Боже, нет, совсем наоборот! – сказала Бо, сжав челюсти.

– Ах, вот оно что. – Али перестала двигать рукой. У нее не было привычки дразнить, к тому же сейчас у нее просто не было сил продолжать. – Так ты расскажешь мне, откуда у тебя шрамы?

Бо решила сменить тему, чтобы ее не хватил удар от возбуждения. – Это было давно, лет десять назад.

– Так давно? Ты, наверняка, еще была подростком. В тебя кто-то стрелял?

– Стрелял? – Бо покачала головой. – С чего ты взяла?

– Включи свет, – попросила Али.

– Ты уверена? У тебя же голова…

– Не волнуйся, жить буду. – Али слегка сжала Бо. – Давай, включай.

Включив светильник, Бо прижала ладонь к щеке Али и повернула ее лицо так, чтобы видеть ее глаза.

– Что ты хочешь сказать?

– Такие разрезы, как у тебя на животе, почти всегда делают лишь в случае крайней необходимости. Когда приходится действовать очень и очень быстро. Обычно, это требуется при огнестрельном или колотом ранении. Мне невыносимо думать, что кто-то мог нанести тебе такую рану.

– Все было не так. – Бо не смогла выдержать немигающий взгляд черных глаз Али и отвела глаза. Ей хотелось рассказать Али все, но очень осторожно. Бо не хотела, чтобы ее жалели и, тем более, искали для нее оправданий. В то же время, отгородиться наглухо от Али она тоже не могла. Бо вытащила футболку из джинсов и потянула руку Али к своему голому телу, прижав ее к выпуклому шраму на животе. Тепло от руки Али пронзило ее, и у Бо перехватило дыхание.

– Расскажи мне, как все было, – попросила Али, словно догадавшись, что Бо нужно разрешение.

– Я училась в старшем классе в школе. Меня толкнули локтем на баскетболе, и у меня разорвалась селезенка.

Али напряглась. – И тебе удалили селезенку?

– Угу.

– Вообще нужно очень постараться, чтобы прямая травма привела к разрыву нормальной селезенки, – заметила Али, стараясь говорить нейтральным тоном.

Бо должна была догадаться, что Али не проведешь. В конце концов, она же была хирургом-травматологом.

– У меня была ненормальная селезенка. Она была увеличена. Намного.