Расплата за наивность - Галина Романова

Серега мрачно посмотрел в указанном направлении. Действительно, метрах в десяти, чуть выше места, где они находились, у подножия двух вековых сосен, темнело что-то, напоминающее вход в укрытие.

— Пойдем посмотрим, — предложил он, перекидывая сумку на другое плечо.

На подъем ушло еще минут двадцать. Ноги отказывались слушаться, Алка устала считать, сколько раз за это время она падала. Упав в очередной раз, она едва не разрыдалась — сил совершенно не было.

Серега, на ходу подхватывая ее под руки, попытался приободрить:

— Давай, мышонок, еще метра два, и мы у цели.

Ничего ему не ответив, она пошла вперед.

Грот в скале оказался довольно глубоким. Ступив на сухую землю, Алка обессиленно упала на колени.

— Наконец-то! — вырвалось у нее. — Мне кажется, я отсюда никогда и никуда не пойду.

Серега суетливо стал распаковывать поклажу:

— Сейчас я огонь разведу, высушишься и покушаешь. Не переживай, я все устрою.

— Да! Ты все устроил… — не удержавшись, съязвила она и всхлипнула. — Я так тебе благодарна… И интересно — из чего ты собрался разводить костер? Дождь поливает часа четыре, я промокла до нитки и замерзла…

Сжавшись клубочком на полу пещеры, она разрыдалась. Серегины шаги раздавались то над самой ее головой, то пропадали где-то вдалеке. Наконец потянуло дымком.

Алка недоуменно подняла голову. Серега стоял над ворохом сырого валежника и, подсовывая что-то в самую середину, пытался развести огонь.

— Ты что, деньгами топишь?

— Хм, ты знаешь, я не сомневался, что ты все проверишь… Не мог без смеха вспоминать в зоне, как ты меня в тот раз с деньгами кинула. Думаю: «Ай да мышонок!»

— Все вышло чисто случайно! — возмущенно заявила она, приподнимаясь. — И еще спросить надо — кто кого кинул?!

Помолчав немного, она решилась задать ему наконец вопрос, который мучил ее последние два года:

— Сережа, мы здесь одни… без свидетелей. Ответь — кто убил паренька у моей двери?..

Серега настороженно огляделся по сторонам и, пожав плечами, коротко обронил:

— Я!..

— Так я и думала, — выдохнула Алка. — Но за что? Что он сделал тебе? Он же почти ребенок был!

— Ребенок… — криво усмехнулся Серега. — Этот ребенок, как ты говоришь, лучше любого мента разобрался в ситуации. Потихоньку отслеживал тебя, меня… Пинкертон, мать его…

— И что же дальше?!

— А ничего! Подвалил ко мне той ночью и денег потребовал, а то, говорит, сдам тебя и ментам, и братве. Выбирать не приходилось.

На несколько минут повисла гнетущая тишина.

— Ладно, — наконец протянул Серега. — дело прошлое…

Огонь между тем, осторожно облизывая ветки, разгорался. Зябко поеживаясь, Алка перебралась поближе к теплу.

Озабоченно посмотрев в ее сторону, Серега снял куртку и принялся отстегивать теплую подкладку:

— Раздевайся! Сейчас тепло будет, да и вещи надо просушить.

Спорить было глупо, и она принялась стаскивать с себя одежду, облепившую ее влажными объятиями.

— Бр-р! — поежилась она. — Холодно!

— И белье снимай — вся насквозь сырая! — И, наткнувшись на ее возмущенный взгляд, сказал: — На вот, укутайся.

Молча взяв из его рук подкладку, Алка прошла в дальний конец пещеры. Раздевшись догола, как могла завернулась в небольшой отрезок ткани.

Немного согревшись, она вновь обрела способность рассуждать здраво. И то, о чем она сейчас думала, очень сильно пугало ее.

Страх этот был вызван прежде всего беззащитностью перед ним. Алка прекрасно понимала, что некому прийти ей на помощь, и эта оторванность от внешнего мира делала ее ужасно уязвимой…

Видя, как меняется выражение ее лица, Серега протянул руку и откинул прядь спутанных волос:

— Удивительное дело! — И, видя ее вопросительный взгляд, продолжил: — Даже в таких условиях ты способна выглядеть привлекательно…

— Чего мне совершенно не хочется, — буркнула она, отодвигаясь.

Уронив руку, он понимающе усмехнулся и принялся готовить нехитрый ужин. Следующие полчаса прошли в напряженном молчании. Алка сидела, уткнув подбородок в колени, и смотрела на пляшущие языки пламени. Серега метался на крохотном пространстве, пытаясь развесить сырую одежду.

— Дождь, кажется, перестал, — наконец оборвал он тишину. — Если завтра будет солнце, то все быстро просохнет. А сейчас нужно подумать о ночлеге. Ты должна понимать, что…

— Я ничего не хочу понимать! — вскинулась она. — Я просижу всю ночь в таком положении, но никаких предложений с твоей стороны принимать не буду.

Вполголоса выругавшись, Серега вышел наружу. Злоба клокотала в нем настолько, что он готов был взорваться и взять ее прямо там — на грязном полу этого богом забытого убежища. С силой ударив кулаком в раскрытую ладонь, он принялся мерить шагами небольшую площадку перед входом.

Одинокие капли стекали за воротник, но он не замечал этого. В нем боролись сейчас два огромных зверя. Одному было имя — Страсть, другому — Жалость…

Дикое желание жарким пламенем сжигало его изнутри. Он, познавший многих женщин, не мог с уверенностью сказать, что когда-нибудь испытывал нечто подобное по отношению хотя бы к одной из них.

Уткнувшись лбом в холодные сырые камни, он пытался справиться с собой, но перед глазами вставало видение ее обнаженного тела с гладкой смуглой кожей. Глухо застонав, Серега влетел в пещеру.

Костер почти прогорел, но жаркие угли отбрасывали еще достаточно света. Свернувшись калачиком и кое-как прикрывшись, Алка спала. Сквозь полуоткрытые губы вырывалось тихое дыхание.

Упав перед ней на колени, он с жадностью вглядывался в желанные черты. Протянув руку, осторожно потянул за ее ненадежное прикрытие. Взору открылась нежная загорелая плоть. Дрожащими руками он провел по ее гладкой коже. Алка застонала… С губ сорвалось что-то еле уловимое. Кровь пульсировала в висках, размывая и без того нечеткое очертание.

Нагнувшись, он взял в рот нежный ее сосок и обвел его языком.

— Вла-адик!.. — еле слышно выдохнула Алка.

Гримаса боли исказила Серегино лицо. С трудом оторвавшись от нее, он сел и запустил пятерню в волосы. После недолгих размышлений грустно усмехнулся и вытянулся рядом, подложив под голову согнутую в локте руку.

Что-то давило на грудь, мешая пошевелиться. Алка, тяжело вздохнув, открыла глаза и обомлела.

Рядом с ней, тесно прижавшись, лежал Серега. Левая рука его покоилась на ней, по-хозяйски обхватив правую грудь.

Вопль возмущения замер на ее губах, когда она наткнулась на его потемневший взгляд.

— Пусти меня! — жалобно пропищала Алка, делая попытку вырваться из стальных объятий. Ничего не отвечая, он еще теснее прижал ее к себе и стал покрывать поцелуями ее лицо.

— Я прошу тебя! Не теряй головы! — прокричала она.

— Я уже давно потерял ее, — прорычал он в ответ.

Поняв, что до его сознания не достучаться, она начала отчаянно сопротивляться.

Навалившись на нее всем телом, Серега лихорадочными движениями стаскивал с себя остатки одежды.

Отвращение и ненависть подступили к горлу, перехватывая дыхание. Нанося удар за ударом по его голове и плечам, Алка изо всех сил стиснула и подогнула ноги, мешая преодолеть последнюю преграду между их телами.

Теряя терпение, Серега запрокинул ее руки и стиснул что было сил.

— Ты понимаешь, что сопротивление бесполезно?! — хрипло выдавил он, тяжело дыша. — Или оно удваивает тебе удовольствие?!

— Ненавижу тебя!!! Ненавижу!!! — прорыдала Алка.

Внезапно руки ее нащупали что-то, похожее на камень. Цепко ухватившись за него, она попыталась отвлечь Серегино внимание:

— Отпусти мои руки!

— Разумеется, отпущу. Они в этом деле — вещь необходимая…

Последние слова страшным хрипом вырвались из его горла…

Еле выбравшись из-под внезапно обмякшего тела, Алка с трудом перевела дыхание. На четвереньках она подползла к выходу и сквозь слезы уставилась на зарождающийся день.

Тихонько поскуливая, она вернулась обратно и, стараясь не смотреть в сторону своего неподвижно лежащего мучителя, торопливо хватала одежду и лихорадочно натягивала на себя. Все было влажное, и одевание окончательно выбило ее из сил.

Привалившись к стене грота, она заревела. Растирая по лицу слезы, посмотрела наконец на Серегу.

Он лежал, уткнувшись лицом в землю, постепенно окрашивавшуюся кровью. Осторожно ступая, Алка подошла и пнула его. Серега не подавал никаких признаков жизни. Тут же в луже крови лежало и ее орудие — небольшой камень, сильно заостренный с одного бока. Он-то и положил конец их неравной схватке…

— Кто с мечом к нам придет, тот от меча и погибнет! — шепотом процитировала Алка, вновь направляясь к выходу.

На улице вовсю сияло солнце. Вздохнув полной грудью, Алка начала глазами обшаривать окрестности. Следы их вчерашнего восхождения были полностью смыты дождем. Но, несмотря на усталость, в пути ей удавалось оставлять кое-какие отметки. На них сейчас она и возлагала надежды.