Лучший мужчина - Мэгги Осборн

— Я хотела сказать тебе, что очень сожалею о том, что ты обгорела, а потом вымокла, — съязвила в ответ Лес, — но у тебя так хорошо получается жалеть себя, что мои сожаления будут излишними.

— Смотри-ка, как мы заговорили! — брезгливо поджав губы, ответила Алекс. — От твоих жалоб и стонов у всех здесь уши завяли! Но на случай, если все же осталась черствая душа, которая не прониклась жалостью к бедной малышке, ты решила натереть себе глаза песком. Давай, поплачь!

— Заткнись, Алекс! — бросила Фредди; она подошла незаметно, и Алекс вздрогнула от неожиданности. — Приятно вновь увидеть тебя причесанной и чистой. Интересно, когда это ты успела принарядиться? Я в восхищении от твоего умения всегда найти часок-другой, чтобы почистить перышки, но если ты и дальше намерена в основном заниматься собственным туалетом, мы тут все сдохнем с голоду. Лучше бы ты больше времени проводила с кастрюлями!

Алекс опустила половник в странного вида варево и, поправив трясущейся рукой волосы, прошипела:

— Не извольте беспокоиться, ведь если вы будете продолжать в своем репертуаре, то долго голодать не придется. Десяток-другой быков в день — и за месяц вы растеряете все стадо!

Лес отшатнулась:

— Кто рассказал тебе?

— Да все здесь знают, что вы, девушки-ковбои, упустили четырех быков утром и двух днем! Чем, скажите на милость, вы занимались весь день? Собирали цветочки?

У Лес душа ушла в пятки при мысли о том, что ей сегодня предстоит выдержать. Бросив затравленный взгляд в сторону наблюдателей, она опустила голову. Даже есть расхотелось. Было еще достаточно светло, чтобы разглядеть перекошенное от злобы лицо Уорда. Должно быть, он тоже знал о случившемся.

Аппетит у Лес пропал, но, может, оно и к лучшему. От такой еды радости никакой. С Алекс в качестве повара можно есть, только чтобы жить. И Лес понимала, что должна питаться, чтобы хватило сил прожить завтрашний день. Машинально она отправляла в рот кусок за куском, стараясь жевать побыстрее: Уорд, шагая туда и обратно вдоль вагончика, то и дело доставал из кармана часы, подносил к свету, после чего бросал косые взгляды в ее сторону.

Многие погонщики уже развернули спальники, и Лес мечтала поскорее последовать их примеру, но вместо этого, положив миску отмокать, она отправилась к жениху.

— Последние два часа я только и делала, что мечтала о чашке хорошего кофе, — сказала она, подойдя ближе к поджидавшему ее Уорду. — Если ты не против, я налью себе кофе и вернусь.

— Я хочу поговорить с тобой прямо сейчас!

По его тону она поняла, что еще несколько минут ожидания только усугубят его гнев. Ну что же, придется немного потерпеть. Ей не привыкать. Едва передвигаясь на подкашивающихся ногах, стараясь не слишком шаркать, она последовала за Уордом к его фургону, который, как она с нелегким сердцем отметила про себя, располагался почти вплотную к повозке Лутера и Колдуэлла.

— Уорд, — споткнувшись обо что-то в темноте, неуверенно сказала Лес, — как ты думаешь, не могла бы я выпить кружечку кофе из твоего котелка?

— Как это на тебя похоже! — прошипел Хэм, обернувшись столь внезапно, что она головой стукнулась ему в грудь. — Думать лишь о собственном комфорте, когда все, кроме ублюдка Колдуэлла, извелись от переживаний! И это все потому, что ты и твоя тупая сестра так небрежны и неумелы, что любая скотина, оказавшаяся у вас на пути, непременно убегает!

— Это не так, — прошептала Лес, отступая. — Мы развернули не меньше дюжины быков. Уорд, у нас очень хорошо получается, если принять во внимание, что сегодня был наш первый рабочий день и мы никогда раньше не выполняли этой работы и не знали, что нас ждет.

— Вы упустили шесть животных! Шесть, Лес!

Схватив девушку за плечи, он начал трясти ее так, что у нее с головы слетела шляпа.

— Если вы и дальше будете продолжать в том же духе, Лоле не придется ждать до Абилина!

Пальцы его больно впивались в тело, а лицо было так близко к ее лицу, что слюна брызгала прямо ей на губы и подбородок.

— Тебе что, все безразлично? Можешь ты думать о ком-нибудь, кроме себя?

Лунный свет падал на его оскаленные зубы, делая Уорда похожим на вампира.

— Я продал свой магазин! Я трясся по этим чертовым кочкам! Мне пришлось целый день провести в обществе двух мужчин, один из которых не умеет говорить ни о чем, кроме азартных игр, а другой только и бубнит, что о гражданских правонарушениях! И ради чего все мои страдания? Чтобы к вечеру узнать, что ты упустила шесть быков за один день!

— Прошу тебя, Уорд, — слабым голосом взмолилась Лес. — У меня все тело болит, я с трудом держусь на ногах, и у меня голова кружится от недоедания.

— Только и умеешь, что жаловаться и искать оправдания!

Уорд отшвырнул ее от себя, и Лес, больно ударившись о борт фургона, уныло подумала о том, что завтра на спине появятся синяки и тело будет болеть еще сильнее.

— Я делаю все, что могу, — сквозь слезы прошептала она. — Ты же не знаешь, каково мне там. Постоянно в напряжении, постоянно в тревоге, и эти быки с красными глазами все время норовят повернуть домой. И сразу не один, а несколько. Это очень трудно…

— Сплошные отговорки! Отговорками не вернешь убежавших быков! Отговорками не заработать денег даже на то, чтобы накрыть свадебный стол!

Она так устала, что была не в состоянии ни вникать в его слова, ни тем более отвечать на его упреки. Она мечтала об одном — ополоснуть лицо, чтобы пыль не скрипела на зубах и глаза не болели, и залезть в спальник. Закрыв глаза, она дремала, предоставив ему возможность высказать все, что он думает о ее эгоизме, неумении и нежелании работать, о ее неспособности просчитывать хотя бы на шаг вперед и думать об их совместном будущем. Она засыпала стоя, а когда в полусне уронила голову и покачнулась, он так разгневался, что ударил ее по лицу и ушел прочь. И даже не помог ей подняться.

Вытирая кровь, сочившуюся из уголка рта, стараясь не плакать, она побрела в главный лагерь к костру, который к этому времени почти догорел. Котелок с кофе все еще висел над огнем, но она слишком устала и даже не могла налить себе кофе, о котором так мечтала час назад.

Взяв из повозки спальные принадлежности, она развернула постель рядом с уже спавшей Фредди. Стягивая ботинки, Лес беззвучно плакала, не вытирая слез. Уже забравшись в спальник, она поняла, что выбрала неудачное место: мелкие острые камешки впивались в тело, но она так устала, что не хотела вылезать из постели, чтобы убирать из-под себя камни. Через две минуты она уже крепко спала.

Когда несколькими часами позже Дэл тряхнул ее за плечо, она спала все в том же положении, ни разу не шевельнувшись во сне.