Избранная для Альфы (СИ) - Лунёва Мария

— Папа, — жалобно позвал его Кирилл.

— Иди в дом, сынок.

— Но, папа... — глаза мальчика заблестели от слез.

Наверное, это окончательно меня убедило — его нужно отстоять. Нельзя позволить выгнать из этого мира только потому, что его мамаша — дрянь.

— Иди, поиграй с Роки, — отец мягко кивнул в сторону собаки. — Скоро мы с тобой отправимся в маленькое путешествие.

— А мама?

— А у мамы свои дела.

Ярина, казалось, готова была вцепиться мужу в лицо. Ее совсем не волновал сын, только собственная шкура. И отец это прекрасно понимал. Обернувшись к Мстиславу, он уверенно произнес:

— Я заверяю тебя, моя жена примет свое наказание молча.

— И не подумаю! — бесилась эта крыса.

— Значит, я отрежу тебе язык сегодня же, — ее муж жестоко ухмыльнулся. — Раз сотворила — так отвечай! А сына не смей марать своей грязью. Хватит и дочери. Был бы умнее, понял бы, что приворот это был. И тогда все было бы по-другому.

Сплюнув на землю рядом с ней, он развернулся и подошел к сыну. Взял его на руки и понес в дом. Похоже, что жена его совсем не волновала. Возможно, не такой он уж и плохой отец, пусть не для меня, ну хотя бы для этого маленького мальчика. Ему так же, как и мне, совсем не повезло с мамашей.

— Я не хочу, чтобы их изгоняли, Мстислав, — шепнула я, мысленно готовясь к его резким словам.

— Многое будет зависеть от тебя, Катя. Я сделаю все, чтобы тебя не просто слушали, а слышали. Как решишь, так и будет. У меня достаточно власти, чтобы надавить где надо. Но за нее...

— Мне все равно, что будет с ней, — мягко перебила его. — Я ее, считай, уже похоронила.

— Вот и хорошо, — он провел рукой по моей спине и обнял сильнее.

В носу жутко защипало. Шмыгнув, почувствовала легкое головокружение.

— Мстислав, поехали домой, — снова зашептала. — Там бабушка, наверное, с ума сходит!

— Еще сомневаешься, проказница, — пожурил он меня. — Она плачет с вечера. Гриня этот ваш с ног сбивается, носом землю копает.

— Вот и поехали, — отодвинувшись, я потянула его за руку к машине, и он послушно пошел за мной.

На свою мамашу больше и не глянула. Для меня ее больше не существует.

Глава 49

Домой возвращались в полном молчании. Рука Мстислава жестко сжимала мое бедро, когда как вторая расслаблено лежала на руле. Он хмурился, отчего выглядел суровее, чем обычно. Шмыгнув носом, едва сдержала зевок. Бессонная ночь давала о себе знать. Мстислав, бросив на меня короткий взгляд, что-то нажал на панели приборов. На ноги мне подул теплый воздух.

— Сейчас согреешься, — прокомментировал он свои действия. — Завтра прогуляемся по ТЦ.

— Зачем? — не поняла я.

— За верхней... — он на мгновение умолк и более пристально осмотрел меня. — За всем, в общем.

— Но...

— Обсудим завтра, Катя, сегодня я устал, ты тоже. Поспорить всегда успеем.

Мстислав отпустил мое бедро и растер шею.

— Ты не спал всю ночь, — вспомнила я его слова.

— Неважно, — его ладонь вернулась на место, — сейчас доберемся до моей... уже нашей берлоги и отдохнём как следует.

— Берлоги? — Я приподняла бровь.

— Дом, Катя, я везу тебя в наш дом.

— Вот так сразу наш? — меня жутко смутили его слова.

— Да, малыш, вот так сразу. Я ни на чем не настаиваю. Но жить ты теперь будешь в моем доме.

— Это как-то неприлично.

— Завтра... — как-то зажато процедил он. — Все обсудим завтра. И приличия, и твой гардероб. И мне перед старейшинами отвечать за все тоже завтра.

— А ты в чем виноват?

— В том, Катя, что на тебе в такой холод легкая куртка. В том, что на моей территории все это время живет и здравствует убийца. В том, что я и с половиной переехавших за последние два года с вашего села не знаком. Я упустил этот момент, хотя и знал, что после смерти прежнего главы — твоего деда — всю ответственность за ваши жизни переложили на плечи моей семьи. Сначала отец, а потом и я должны были позаботиться о каждом из вас.

— И что тебе будет?

— Будет? — он усмехнулся. — Знаешь, Кать, волков с пеленок приучают нести ответственность за тех, кто рядом с ними. А если ты будущий альфа, то все это увеличивается в сто крат. Мне ничего не будет, кроме того, что я ощущаю свою вину. Для нас совесть и честь — непустой звук. Старейшины доверили нам судьбы людей, а мы попросту о них забыли. Это позор, Катя! Я не оправдал доверия.

— Это так плохо?

— Это урок мне.

Он бросил на меня еще один короткий взгляд, но было в нем что-то такое, что заставило немного покраснеть.

— Что? — не выдержала я.

— Старейшины мне и слова не скажут, я уже наказан.

— Как?

— Я мог потерять тебя. Нет ничего хуже, чем понимание — твоя единственная все это время жила черт знает как, по твоей же вине. Потому что ты оказался слишком занят другим.

— А черти тоже существуют? — не к месту поинтересовалась я.

— А как же... демоны. Черти рогатые... Еще и сделка, кажется, сорвалась. Куда ни сунься — везде налажал.

— А демоны настоящие? — не унималась я. — С рогами?

— С рогами, малыш. И даже с копытами. — Он призадумался. — Хотя тут, может, и не налажал. Отец настаивал на долгосрочном сотрудничестве, а по мне — нечисто там что-то. Слишком много движений вокруг казалось бы простого и прозрачного договора. А теперь у меня есть время проверить все еще раз, может, и увижу то, что отец пропустил. Он слишком доверяет лесным. Всем без разбору.

— А ты нет?

— А я нет, — он снова усмехнулся и свернул налево в сторону парка.

Я притихла согревшись. Накатывала легкая слабость, еще и головная боль усиливалась.

В носу щепало. Достав кусок белой ткани, вдруг улыбнулась.

Платок.

Бабушка всегда распихивала мне их по карманам. С раннего детства. Она шила их сама. Из хорошей впитывающей мягкой материи. А чтобы они не выглядели скучно — вышивала цветочки по краям.

Да, перед бабушкой стыдно. Наверное, я действительно напридумывала себе много лишнего.

Ведь за столько лет она и словом не обмолвилась о своей младшей дочери. Ни разу имени не перепутала, не назвала меня ею. Не отказалась от такой обузы. Хотя ведь могла всучить на руки матери, пригрозив ей. А она сама растила, заботилась.

Устав после тревожной ночи, я откинулась на спинку сидения и прикрыла глаза. Горло жутко першило. Сглотнув, и вовсе заходилась неприятным лающим кашлем.

— Вот этого еще не хватало! — Мстислав озабоченно посмотрел на меня. — Простыла?

Я неуверенно пожала плечами и вновь закашлялась.

— Так, это уже совсем нехорошо, — убрав руку с моего бедра, он взялся за телефон.

— Да, Клавдия Никаноровна, это Мстислав, — услышала я его разговор с бабушкой. — Да, нашел... Нет, не в порядке... Похоже, что простыла... Да, везу ее домой... Нет, к себе, это мы с вами уже обсудили. Нет, ваше мнение меня по-прежнему не интересует, но за вами сейчас заедут. Все остальное — потом.

Отключив телефон, Мстислав прибавил скорости.

Его испуг по поводу моей простуды казался мне немного смешным. Но уже буквально спустя несколько минут, я поняла, что дело и правда плохо. Мой нос раскис и появился противный сильный насморк. Платочек быстро промок. Но болезнь, похоже, только набирала обороты. Я уже даже не смотрела, куда и как мы едем. Голова раскалывалась надвое, горло горело, суставы ломило, а я тихо страдала.

Мстислав миновал парк и въехал в закрытый поселок с северной его стороны. Остановившись у высокого двухэтажного коттеджа, он с пульта открыл врата и уверенно заехал во двор.

Дом выглядел сказочно. Я осмотрела его слезящимися глазами. Тут были и балконы, и флигель в виде петушка на крыше. Эдакий сложенный из бревен огромный теремок с верандой. Красиво, слов нет! Я такие дома только на картинке и видела.

— Все, ведьмочка, мы прибыли, — Мстислав внимательно следил за моей реакцией. — Сейчас тебе дадут отвар, и станет легче, а потом и бабушку привезут. Она ведьма сильная. Все будет хорошо. Потерпи еще немного, малышка.